XXIV Международный театральный фестиваль ТЮЗа им. А.А. Брянцева продолжился гастролями Псковского академического драматического театра им. А. С. Пушкина. Они привезли на Новую сцену Александринского театра спектакль «Дядя Ваня» – премьеру прошлой весны.
Режиссёр Павел Зобнин обратился к этой так много раз поставленной пьесе Антона Павловича, что перед началом невольно думаешь – ну, что ещё можно тут сказать? Но в данном случае опасения напрасны – постановщик вместе со сценографом Евгением Лемешонком создал нескучное и любопытное зрелище в стиле постмодерн. Профессор (Сергей Скобелев) в маске и перчатках – привет пандемийным временам, Астров (Георгий Болонев) показывает Елене Андреевне (Линда Ахметзянова) свои рисунки на ноутбуке, в руках у героев мелькают смартфоны, старая нянька в исполнении заслуженной артистки России Надежды Чепайкиной расхаживает в футболке с надписью Che Khov, – всё действие перенесено на современную, классически обставленную дачу. Старенький шкаф, скрипящие садовые качели, цветастые накидки на торшеры, продавленный диван – кругом непритязательное убранство.
Пространство сцены велико и его интересно рассматривать. Вот сбоку в дождевую бочку стекает по жестяной трубе вода – ею умывает и лицо, и ноги доктор. Когда идёт дождь, слышно, как капли стучат по конструкции. А вот в глубине сцены стоит драное кресло... Всё несколько (или сильно) потрёпано жизнью. Видно, дом потихоньку ветшает, разваливается и за ним нужно следить, иначе он совсем придёт в упадок, – и дядя Ваня (Андрей Кузин) начинает свой день с того, что обходит свои владения, пробуя ногой напольные доски то тут, то там, вздыхает и начинает работать перфоратором. Перфоратор в его руках напоминает не столько современное орудие труда, сколько пистолет – он то наводит его на воображаемого профессора, то приставляет к себе к виску, будто желает застрелиться. Весь его аутфит кричит о нелепости, но нелепости вполне вписывающийся в дачную моду, – именно в такую одежду переодевается городской житель, приехавший поработать в саду и на огороде. Удобные немаркие штаны, клетчатая рубаха, многофункциональная жилетка с обилием карманов. Только галстук выбивается из общего образа, претендуя на что-то большее и необыкновенное.
Первоклассный актёрский ансамбль, проставив акценты на телесности и естественности реакций, играет так, что невольно ты узнаёшь себя или своих знакомых в каждом герое. Тут перед нами вполне себе нестарый профессор, делающий вид, что у него болят ноги и важно надувающий щёки от своей былой значимости – у кого нет таких приятелей. Тут древняя Войницкая (заслуженная артистка России Ирина Смирнова), смотрящая в рот Серябрякову как восторженная дура, – «Слушайся Александра!» – советы в стиле пожилых родственников, обожающих «сильных лидеров мнении». Здесь смирившаяся наперёд уже со всеми ударами судьбы няня и всё чаще выпивающий водочку доктор – узнаваемый портрет врача, тяжело работающий, например, на «Скорой помощи». Несчастливая в семейной жизни, но принимающая правила игры Елена Андреевна, – по сути, содержанка, сдерживающая себя от того, что наверняка скоро произойдет – от измены с кем-то молодым и горячим, живым и интересным. И почему бы этим «кем-то» не стать Астрову, рассуждающему о ненужной гибели миллиардов деревьев, а затем оголяющему торс и в таком виде разгуливающему по дому. Понятно, что её выбор ни при каких обстоятельствах не падёт на полноватого, неопрятного, иногда глупого Войницкого – у бедного дядя Вани с ней нет никаких шансов, даже если бы рядом не было более привлекательного доктора. Как и у Сони (Александра Кашина), увы, не было никаких надежд на взаимные чувства с Астровым. Немного неуклюжая, восторженная, крупненькая – такую девушку любящий красоту доктор может только уважать и не более. Когда она оказывается рядом с мачехой, они хоть и выглядят совсем по-разному – элегантная даже в спортивном костюме Софи и визуально простенькая Элен (так на европейский манер их иногда называют окружающие), но утверждать, что одна из них некрасива нельзя. Соня похожа на нескладную молодую девушку, ещё не переросшею подростковую манеру держать себя на публике и не нашедшую свой индивидуальный стиль в одежде.
Все герои по-своему несчастны и понимают это, но особенно жалеешь Телегина, персонажа заслуженного артиста России Виктора Яковлева. «Эй, ты, приживал!» – с горькой улыбкой повторяет он брошенные ему на улице лавочником жестокие слова. Обедневший помещик всё про себя понимает, но сделать ничего не может – его жизнь уже совсем прошла и пропала, в отличии от остальных. Дядя Ваня с Соней держатся на плаву работой, Войницкая будет ждать привета от любимого профессора, а тот в свою очередь надеется на новый старт в жизни. Елена Андреевна может надеяться на перемены к лучшему на новом месте или на смерть вечного ноющего мужа, а у Телегина нет ничего. И так обидно за него, когда Серябряков, местная знаменитость, сам предлагает ему сделать фото на память, тот радостно соглашается, а в итоге в кадре выстраиваются другие, но не он, а ему отводится роль фотографа.
Вся атмосфера финала навевает мысли о том, что все обитатели дома, за исключением Астрова, который уехал, – приживалы. Просто кто-то живёт из милости в чужом доме, а кто-то не имеет никаких определённых занятий. Нелепые чудаки и чудачки, которых не можешь даже презирать за их слабости, а только жалеть.
Соня потерянно стоит в углу сцены, осознавая, что не нужна Астрову, – тот опять уехал, накинув на себя свой извечный плащ-дождевик, Войницкий приходит в себя после нападения на профессора – тот-то уже давно оправился и выглядит бодро и молодцевато перед отъездом – не в пример почти всему действию спектакля. Никаких масок, перчаток, требований лекарств – энергичный пружинистый шаг, прощальные напутствия домочадцам, приятное предвкушение «зари новой жизни» во взгляде. О том, что в его состоянии всё может кардинально перемениться, говорит только аптечка в руке у печальной Елены Андреевны.
Складной пластмассовый стол и стулья, стоявшие на самом видном месте сцены и служившие центром дома, в финале убирают Соня с дядей Ваней – элементам праздности и лени больше не место в этих стенах, в рабочей атмосфере они не нужны, к тому же тёплое время года позади. Обитателей дома впереди теперь ждёт «длинный-длинный ряд дней, долгих вечеров», упорный труд и надежда увидеть небо в алмазах.
Текст: Дарина Львова
Фото театра