3 и 4 декабря в театре «Суббота» состоялась премьера спектакля «Друг мой». Андрей Сидельников поставил мрачный, сатирический, экзистенциальный спектакль в духе фильмов Бунюэля и Кустурицы по пьесе Константина Стешика. Постановка на основе остросоциальной тематики представляет собой мистерию о враждебной действительности и сострадании, в которой через сюрреалистические символы вскрываются механизмы, управляемые подсознанием.
Подсознательная сторона обыденной жизни находила свое отражение в картинах Сальвадора Дали и фильмах Луиса Бунюэля. Один из известных фильмов, которые они создали в 1929 году – это короткометражный фильм ужасов «Андалузский пес». Причудливые сюрреалистические образы, используемые в этом фильме, могут иметь коннотацию, а могут ничего не означать. Самый запоминающийся образ фильма – глаз. И первое, что видят зрители, оказавшись на спектакле «Друг мой» - это черно-белый глаз на трех экранах, два из которых расположены горизонтально, а один непривычно для восприятия – вертикально.
Такое начало спектакля устанавливает свои границы для трактовки: луч света от фонаря, выхватывающий разные детали, прозрачная штора-ширма, разделяющая сцену на два мира и внутренние процессы, происходящие с актерами, отныне лишены привычного контекста и становятся выразительными средствами, которые каждый может воспринять по-своему.
Среди деталей, освещаемых светом фонаря – минимум декораций: скамейка, табурет, мусорный бак и макет комнаты, в которой появляются и исчезают фигурки человеческих тел, подобные тем, которые применяются психологами для расстановок. Появление и исчезновение фигурок транслируется через видеокамеру на экраны. Этими процессами, а также дождем и освещением управляют тени, постоянно находящиеся рядом с двумя друзьями, отправившимися в ночное путешествие и теми, кого они встречают по пути.
Герой (Иван Байкалов) и Друг (Владислав Демьяненко) лишены имен, а до определенного времени и возраста, и места жительства. Словно двое персонажей философской притчи они отправляются в буддийский поиск, чтобы не только «стрельнуть сигарету», но и пройти свои уроки по таким непростым темам, как сострадание, экзистенциальный выбор, человечность и прощение. Помочь или не помочь Порезанному (Алексей Белозерцев), испугаться или попросить о помощи Мужика (Григорий Сергеенко), жить своей жизнью или помогать тем, кто нуждается в помощи, отомстить за обиду или простить.
Григорий Сергеенко создал великолепный маргинальный, карикатурный образ классического бандита из 1990-х с коронными фразами: «Ты что, заботливый?», «Тебе больше всех надо?», который может и застрелить тех, кто покусился на его собственность, и сделать так, чтобы ситуация разрешилась во благо всех участников.
В целом, кинематографичность постановки очевидна. Вначале вспоминаются сюрреалисты, во время пьяных танцев под зажигательную музыку и выстрелы – фильмы Эмира Кустурицы, а в момент встречи с Крепким парнем (Алексей Белозерцев) –«Сияние» Стэнли Кубрика и «Красный шар» Альбера Ламориса.
Друг вызывает сочувствие, но все-таки Крепкий парень – самый трогательный персонаж спектакля. Его рассуждения о страхе одиночества и присутствия, о человечности и о том, как с возрастом меняется восприятие справедливости мира и понимание того, что такое «человек» - очень выразительные. История этого персонажа – это история о проживании горя, утраты и выходе за грань, в которой психическое заболевание становится спасением для человека, реальность которого стала слишком невыносимой.
Еще один не менее значимый, пусть и эпизодический персонаж – Дворничиха (Анна Васильева) – символ ангельского сострадания. Она та сила, которая противопоставлена всему страшному и темному в мире и человеческой душе. Медленно, спокойно и умело она наводит порядок, помогая людям войти в резонанс с тем, что вокруг и с самими собой.
Особенно этот резонанс важен для Героя. Иван Байкалов создал образ противоречивого человека, который с одной стороны готов пойти с Другом хоть на край света, а с другой – ненавидит его за это. Он не может пройти мимо, но и быть спасателем не готов. Его неприятие действительности настолько велико, что идеал жизни – ничего не знать и жить своей жизнью, закрыв глаза.
Друг, с которым идет Герой, не идеальный товарищ, как в книгах Дюма о мушкетерах, а скорее проводник Данте в путешествии по Аду - поэт Вергилий, что можно предположить по цитате из «Божественной комедии»: «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу». Эта отсылка открывает новый пласт для анализа постановки, в котором все происходящее можно трактовать, как загробную жизнь, где, как поет в финале спектакля Друг: «Мы сидим с котом, звезды за окном, а я забыл, как раньше жил».
«Друг мой» - не трагедия в чистом виде, а скорее философская притча, после которой все же остается тягостное ощущение, что неизбежно в результате поднятых тем. Но при этом есть в этом спектакле и свойственная постановкам «Субботы» легкость, потому что все-таки она построена не столько идеями, сколько чувствами, среди которых есть и ироничное отношение ко всему, включая то, что вызывает в людях самый большой страх, и доброта в самых неожиданных ее проявлениях.
Текст: Инна Зайцева
Фотографии Алексея Иванова