За последние несколько лет Дмитрий Данилов прочно завоевал место драматурга, причем драматурга неожиданно массового. «Человек из Подольска» идет, кажется, в каждом втором, ну, в крайнем случае, третьем театре страны. Отличная черта драматургии Данилова – абсурдизация реальности через обытовленную, деконструированную речь, сведенную к простейшим элементам – повторяющимся присказкам и междометиям. Неожиданным образом оказалось, что так же устроены и стихи Данилова – монологи, фиксирующие маски, портреты разнообразных людей. Тот же язык, уничтожающий, разбирающий сам себя, отстраняющий нас, заставляющий сомневаться и в высказывании, и в герое, и в реальности в целом.
Еще более неожиданным оказалось то, что эти стихи (по словам самого автора, побочные, случайные) можно превратить в спектакль. Марина Солопченко, создательница «Электровоза ВЛ 10» (театр Карлссон Хаус) бесстрашно берется за верлибры Данилова. То усиливая внутренний ритм, существующий в каждом стихотворении, то, наоборот, находя в этом ритме паузы и внутреннюю свободу, она собирает целую палитру разномастных персонажей. Как оказывается, для перевоплощения не нужно много – другие ботинки, в крайнем случае, пальто или пиджак. При этом перевоплощение полное – Солопченко находит идеальный материал для актерских этюдов, неуловимо переливаясь из бомжа в безжалостную бизнесвумен, или смертельно больного, или девушку из Токио на грани суицида. Достаточно слегка подуть на воображаемой маникюр, сгорбиться, или, наоборот, выпрямиться и собраться. Пластика, темпоритм и тембр меняется мгновенно, фиксируя галерею узнаваемых героев. Несколько венских стульев, с десяток яблок – больше и не нужно, чтобы выстроить целый мир, мир отчаянных просителей. Каждый монолог заканчивается одинаково. Причитая и давясь словами, каждый обращается к Богородице и молит помочь справиться со своей бедой, просит просто, даже наивно, почти по-детски: словно ребенок, у которого улетел воздушный шарик.
Партнером и аккомпаниатором Солопченко в «Электровозе» выступает Ренат Шавалиев – аккомпаниатором как и в прямом смысле слова (на аккордеоне), так и в переносном. Если герои и героини Солопченко – разношерстные и разномастные, все со слезами в голосе, все с поволокой, то Шавалиев – лицо от автора, он спокоен и отстранен. Он комментирует, направляет.
Персонажи спектакля несутся в Электровозе, Электровозе, который, как нам объясняют, и есть Россия. Огромная страшная сила – бесконечно несется она через снежную бурю, рычит, гремит. А мы стоим на железнодорожном переезде, машем ему вслед трехцветным флагом – бело-черно-серым и ждем. Авось пронесет. Авось закончится. Авось поможет наконец Богородица – что нужно - даст, что не нужно - отберет. Но, скорее всего, нет.
Заканчивается спектакль не стихами Данилова, а «Рыдательной песней», то есть «The Weeping Song» Ника Кейва, которую Солопченко и Шавалиев поют под аккордеон. Вернее, они поют русский подстрочник, что доводит деконструкцию и распад до пика: «Это рыдательная песня/ Песня, чтобы рыдать/ Пока все мужчины и женщины спят/ Это рыдательная песня /Но я не буду рыдать долго».
Текст: Соня Дымшиц
Фотографии Карлссон Хаус