Наверняка каждому из нас хоть раз хотелось заглянуть за кулисы, увидеть любимого актёра без грима, подслушать его - может, он завидует более юным соперникам или не выходит из роли - как Джулия Ламберт в «Театре» в диалогах с сыном? А, может, он кайфует от отрицательных ролей и, чтобы настроиться, посылает коллег и друзей? О трудностях актёрской жизни откровенно рассуждают в трагикапустнике «Дядя Ваня» Такого Театра. Он идет редко, всего пару раз в год, и если вам посчастливится попасть на него, это большая удача.
Спектакль-рефлексию об изнанке театральной профессии поставил выпускник Мастерской Каменьковича-Крымова из ГИТИСа, художник и режиссер Филипп Виноградов.
Игорь Грабузов ("не Гарбузов и не Арбузов!», как несколько раз повторит Игорь. А то были уже случаи..) играет и Войницкого, и Автора (режиссера), и самого себя.
По сюжету молодой режиссер Филипп готовится ставить «несколько сцен из деревенской жизни» по «Дяде Ване». Труппа у него есть — тоненький, изящный Астров (Павел Филиппов) с пышными накладными усами, истеричная и притягательная Елена (Кристина Токарева), невинная Сонечка (София Большакова), классический профессор Серебряков (Александр Алексеев), будто заглянувший из другого спектакля, комичная няня Марина (Яна Оброскова), которая вяжет рубашку невинности, налобники и другие странные вещицы.
Начинается work in progress - на глазах зрителей актеры перевоплощаются, проходят пробы, примеривая на себя роли, проигрывают сцены по несколько раз, осваивают реквизит («На ватман-то Комитет по культуре деньги предоставил, надо использовать!»). Поначалу пытаются играть «по классике», но как-то скучно выходит... «Да потому что декораций нет!» - радостно вскричит режиссёр, и вот на сцену торжественно внесут каркас усадьбы, ружьё, которое непременно выстрелит, и древо жизни — березу, под которой люди встречаются, женятся, ссорятся и много чего ещё делают. Постепенно действие перерастает в прекрасный абсурд, где Телегин (Алексей Вдовин) носится с бензопилой, а Елена и Соня сплетаются в пластических этюдах, как мангуст и змея. «Чехов - это океан, нечто бездонное!» - восклицает режиссёр. «А вообще-то чеховский мир - это курятник!» - в ответ ему квохчут Елена и Соня.
Параллельно в диалогах в жанре стендапа просвечивают реальные истории-исповеди актёров о неудачных пробах, о том, как приходится играть в низкосортных сериалах и ежедневно бороться с апатией, самоедством и неуверенностью в себе, как быть, когда тебе обрубают крылья — завистники, цензура, выдуманные границы — и продолжать вдохновляться, творить и не врать — хотя бы самому себе.
А ещё в спектакле много скрытых аллюзий на другие тексты, шуток о Бутусове и Могучем и даже отсылок к другим спектаклям Такого Театра — монолог профессора Немура о крысе вспомнила большая часть зала!
В финале актёры раздают в зал томики Чехова с закладками, чтобы вместе читать сцены, а вместо поклонов и аплодисментов приглашают на сцену, на то самое лобное место, за которым «люди обедают, пьют чай, а в это время рушатся их судьбы». И зрители угощаются чаем из самовара (или чем покрепче) с баранками, рассуждая вместе с актёрами о таких близких и родных чеховских героях, которые всегда вне времени.
Текст: Наталья Стародубцева
Фотографии представлены пресс-службой Такого театра