Творчество Егора Летова — всегда безошибочно узнаваемое — для многих стало символом эпохи протестов и перестройки. «Я всегда буду против» пел он, а вслед за ним — тысячи мятежных молодых людей по всей стране. Егора не стало уже далеко за чертой распада Союза, в 2008 году, но и последние годы жизни он олицетворял бунт и сопротивление системе, которого не смогли сломить ни политические гонения со стороны власти, ни принудительное лечение в психиатрической больнице, ни вынужденное бродяжничество.
Постановка «Летов. Дурачок» Большого Театра Кукол — это попытка по-другому взглянуть на песни и стихи основателя группы «Гражданская Оборона», возможность посмотреть на настоящее через призму прошлого. «Спектакль-концерт для солнценеспящих в двух действиях» — так обозначено на афише, чтобы сразу настроить метафоричность и образность сюжета, скреплённого общей песенной канвой.
Премьера спектакля состоялась почти три года назад, и играют его вчерашние студенты мастерской Руслана Кудашова под руководством режиссёра Павла Григорьева. Студенты, «свежая кровь» в виде юношей и девушек, пропускающих через себя непростые, временами тяжёлые и запутанные тексты поэта, предлагающие шагнуть на рискованное «Русское поле экспериментов» или полетать в космосе «Снаружи всех измерений» (Максим Морозов), зовущие оценить звучащую сквозь радиопомехи «Невыносимую лёгкость бытия» (Лидия Клирикова) или услышать «Евангилие от Егора» (Олег Пинжов) в исполнении юродивого с массивным крестом на шее, — то, что нужно , чтобы оживить, приблизить к сегодняшнему дню тексты Летова.
Пространство сцены тёмное, но вдруг, то тут, то там вспыхивают многочисленные экраны телевизоров, как окна-лазейки в другой мир (художник - Марина Завьялова, видеоконтент - Егор Лавров). На них можно увидеть или просто помехи, или космос, или поэтов прошлого – Пушкина, Есенина, Башлачёва. А, может, это они увидят тебя. Глаза-экраны как полноправные участники спектакля, то гаснут, то неожиданно открываются, заливая светом всё вокруг, то показывают другую реальность.
В спектакле звучат не только композиции Егора, но и его подруги Янки Дягилевой. Вообще, песни Егора и Янки неотделимы друг от друга, они были представителями одной музыкальной рок-волны, оба из Сибири, состояли в нездоровых взаимноотношениях. Поэтому, когда вспоминаешь одного, то сразу вспоминаешь и другого. И нет ничего удивительного в том, что песни Дягилевой звучат в спектакле: пронзительная «От большого ума» (Дарья Левингер), разухабистая «Я стервенею», в которой неожиданно солирует концертмейстер Регина Черткова, знаменитая «Нюркина песня» (Ирина Криворукова, Марина Хомутова, (Дарья Левингер), печальная «Домой» (Ксения Павлова).
Череда песен, танцев и стихов, и даже ведущий с местами навязчивым конферансом (Владислав Тутак) — всё это оттеняет главную мысль постановки — талант и трагедия существуют вне времени, для них нет преград, они никогда не исчезают.
Невозможно выделить центральную сцену спектакля, так как все они важны, как и тексты Егора, – в них нет определяющей, доминирующей композиции. Его творчество тесно связано со словами, рифмой, гармонией, звуком. Это определяет его как личность, как весомую единицу. И студентам Руслана Кудашова вполне удалось осмыслить наследие поэта, глядя в призму современности, присвоить себе его опыт и переживания, и найти точки соприкосновения прошлого с настоящим.
Душа Летова бродит во всех воплощениях артистов, ходит в каждой сцене как «дурачок по лесу, ищет дурачок глупее себя». Она сидит то на жёстком допросе у «плохого» и «хорошего» полицейских («Заплата на заплате»), то превращается из куклы в кукловода («Как листовка»), то страдает среди мягких стен и подушек в психлечебнице, где его лечат током («Сквозь дыру в моей голове»). Затем его душа оказывается в морге, где патологоанатом регистрирует в качестве нового «клиента» фортепьяно, и рассуждает о том, что «Маяковский — самоубийство, Башлачёв — самоубийство, Офелия — утопилась, Дягилева – знак вопроса». Его неспокойный дух марширует строем («Без меня») и на каждом шаге «теряет» частичку самого себя, своей сути. А под конец не остаётся ничего кроме музыки. И над сценой плывут фонограммы «Солнце Неспящих» и «Дурачок», где крик «Живой!» на поклонах эхом мечется между стен и не находит выхода.
Текст: Дарина Львова
Фотографии из открытого доступа