10 июня Пермь по мановению дирижерской палочки превратилась в огромный музыкальный зал: симфонические концерты, ночное хоровое пение, академические фортепианные вечера. Это — Дягилевский фестиваль 2021.
Пермяки и гости города, да что уж там — вся музыкальная индустрия ждала этого события два года. Фестиваль впервые после пандемии возвращается в традиционном формате: 11 дней, более 130 оффлайн-мероприятий, задействованы семь крупных площадок города. Большинство событий проходит на заводе им. Шпагина, некоторые концерты - в Пермской филармонии и в частной филармонии «Триумф», в Доме Дягилева и в академическом театре. Выставка «Столпы русского авангарда» проходит в Пермской художественной галерее. В этот раз организаторы разработали обширную программу фестивального клуба с разнообразными активностями вплоть до йоги и мастер-классов по массажу. Много внимания уделили детским образовательным мероприятиям. Ежедневно участники и партнеры фестиваля будут делиться своим мастерством с детьми и студентами в формате лекций, воркшопов и бесед.
Открытие фестиваля прошло в Дворце культуры им. Солдатова. Прозвучал концерт оркестра и хора musicAeterna под управлением маэстро Теодора Курентзиса. В программе были масштабная симфония «Зима священная 1949 года» Леонида Десятникова и симфоническая поэма Рихарда Штрауса «Смерть и просветление». Еще на пресс-конференции стало ясно, что Пермский академический театр оперы и балета в этом году в программе фестиваля не задействован. Достаточное количество зрителей можно разместить и в ДК Солдатова, к тому же, договориться с дирекцией ДК гораздо проще, чем с новым руководством театра.
Симфония Леонида Аркадьевича, бесспорно, была жемчужиной вечера: штука сложная, но интересная, как кубик-рубика, увлекающая и уводящая в свои лабиринты поиска смыслов. Сам композитор отзывается о произведении как о концептуальном высказывании, в первую очередь. Действительно, задумка у симфонии любопытная. В основу музыки были взяты стишки и фразы из советской книги для чтения на английском языке 1949 года «Stories for Boys and Girls». Книжечку он нашел в 1990-х годах на подмосковной даче у знакомых. Предложение друзей положить эти тексты на музыку и было первым творческим поводом к созданию произведения.
«Чаще всего я исхожу из музыкальных импульсов, но здесь было иначе — концепция, идея предшествовала началу написания произведения,» — делится композитор. Эта идея настолько увлекла Леонида Десятникова, что он начал работать над произведением даже без предварительной договоренности с фестивалем или театром. Позже, правда, симфонию заказали: Андрей Борейко, давний друг композитора, пригласил Леонида на фестиваль в Йену. Премьера состоялась 22 мая 1999 года.
Симфонию играют редко не только из-за специфики замысла: единовременно на сцене должны находиться около 200 человек — хор и оркестр. Такой размах может позволить себе не каждый фестиваль и уж тем более театр. Российским слушателям в этом году везет: до начала фестиваля Теодор Курентзис «размял» сочинение, выступив два раза с симфонией в московском парке Зарядье.
Яркий калейдоскоп рифм, ритма и аллюзий в симфонии — находка для любого слушателя. Здесь интересно поискать цитаты: вы точно найдете джазовые вставки, реверансы советским композиторам и легкие трели а-ля Дебюсси. Все это щедро приправлено сложными вокальными партиями текстов из той самой книжечки по английскому. Пожалуй, такое разнообразие по богатству можно сравнить с фугами Баха, если бы они были концептуальны и говорили о прошлом и природе памяти. Эта симфония напоминает музыкальную фотографию и отвечает на вопрос «Из чего создается музыка?» предельно просто: из всего. Из отрывков книг, детских воспоминаний, услышанных по радио фраз и мелодий. Не ищите возвышенных смыслов — эта музыка просто приятна уху и интересна для разбора на детали. Это не умаляет ее важности — Леонид Десятников написал истинную оду природе музыкального и творческого акта, продемонстрировал как буквально из ничего можно создать симфонию.
Вторым ключевым произведением вечера стала музыкальная поэма молодого Рихарда Штрауса «Смерть и просветление». Композитор написал ее в возрасте 24 лет и назвал «лучшей и самой зрелой работой». А Ромен Роллан, французский писатель и музыковед, отозвался о поэме как об «одном из самых волнующих сочинений». При всей правдивости обоих высказываний, музыка крайне неоднозначная. Композитор обращается к теме смерти и потустороннего мира, с которым он связывает идею просветления. В одном из писем Штраус описывает идею поэмы так: «У меня мелькнула мысль изобразить в симфоническом сочинении смертный час человека, который всегда стремился к достижению высших идеалов, т.е. художника». Неслучайно маэстро Курентзис взял в программу такое произведение. Предполагаю, именно с таким настроением — как в последний час жизни он и дирижировал вечером. Без возможности повторить, изменить, исправить — имея только один шанс.
Произведение Штрауса одночастное и представляет собой попеременное обращение к прошлому и настоящему умирающего художника. Медленный, тусклый, будто стучащий в висок ритм сменяется бушующей бурей чувств. Здесь и сомнения о прожитых годах, и сладостное воспоминание о счастливых моментах и борьба между человеком и смертью. Тема просветления озаглавлена легкими соло флейт — какой еще инструмент нас может вознести на небеса? Но у Рихарда Штрауса просветление — не религиозный, «небесный» процесс, а поиск освобождения внутри духовной жизни. В процессе написания поэмы, в 1888 году, композитор увлекался философскими взглядами мизантропа Артура Шопенгауэра и, судя по письмам, находился в состоянии душевного кризиса. Безусловно, это отразилось в музыкальном сочинении. В итоговом изображении музыка не источает безысходности, а напротив — пышет светом и обретенным душевным спокойствием. Хотя на этот счет можно было слышать споры зрителей в антракте — про что же больше Штраус: про смерть или просветление?
Громче всего этим вечером звучали паузы. Тяжелые, давящие на плечи всего зала они прерывались не шорохом зрителей или кашлем, а шквалом аплодисментов. И, как отметил Леонид Десятников: так встречают не симфонические коллективы, а рок-звезд. Музыка звучала не от начала до конца, а изнутри — наружу. Важно: не из музыкантов, а будто из пространства. Дирижер отодвигает границы видимой реальности и позволяет метафизике пролиться через музыку в зал.
Единение и абсолютное присутствие срослось в этом вечере, в таких разных произведениях. И, если музыка — язык движений человеческой души, то открытие Дягилевского было духовным балом!
Дягилевский фестиваль давно вышел за рамки музыкального мероприятия и превратился в праздник творчества и света! Весь город буквально дышит фестивалем: жители и гости Перми, участники и зрители движутся в такт под единый ритм любви к красоте.
Текст: Елена Свиридова
Фотографии Никиты и Андрея Чунтомовых