Петербуржцы - это, конечно, любовь. Маски и перчатки наденут, на допустимом расстоянии рассядутся, но в театр все равно придут. Зал исторической сцены Александринского театра вечером 18 октября был полон, насколько это позволяли пандемийные ограничения.
Играли “Оптимистическую трагедию” по пьесе Всеволода Вишневского. Текст был переработан современным драматургом Асей Волошиной. События и персонажи оригинального текста узнаваемы, но в центре сюжета - прощальный бал. На корабль прибывает комиссар (Анна Блинова), вопреки сложившемуся стереотипу, не железная женщина со знаменем в руке, а хрупкая вчерашняя гимназистка в шляпке, но с револьвером. Тоненьким голосочком призывает погибнуть во славу революции.
Матросы, “все, как один, сосновые мачты в море”,“сердца с нетерпеливой красной кровью”, во главе с Вожаком-анархистом (Валентин Захаров) встречают ее враждебно и готовы показать, куда они имели бы идеи партии, если бы не револьвер. В течение спектакля зритель наблюдает за противостоянием Комиссара и Вожака, как точно выразились в статье о тексте Вишневского на Арзамасе - противостоянием сознательного и стихийного. Наблюдает, как меняется настроение и мнение матросов, как они, переходя на сторону партии, задаются перед зрительным залом вопросом “Зачем?”, и как всех их засасывает, тем временем, в жерло катаклизма.
“Вот руки, они могут хватать, бить, гладить, едва касаться. Чувствуешь их силу? Под ними всегда что-то живет. И они горячие. И не будут опять горячими. Мы все погибнем. И ты такая молодая. Нельзя спастись. Вот я. Смотрите. Вот я. Вот мы. Мы не хотим быть вашими мертвыми. Мы не хотим быть их мертвыми. Трус? Все такие. Все. Вошь убегает от ногтя, боится смерти. А я человек. Я имею право на большее? Вы нас всех из списка вычеркнуть, вычеркнуть, вычеркнуть. А кто будет жить? Они будут жить. Для них будущее. Хорошо. Умереть? Есть умереть. Но вы же все в курсе событий, которые происходят сейчас в России, да? Вы же все чувствуете, что уже не хватает воздуха? Я согласен, порядок вещей, все проходит, молодость, сила, слава, жизнь. Что умирают целые миры, умрет Вселенная со всеми партиями, в том числе твоей, слышь, ты, комиссар?”.
Сцены со священнослужителем нет, и нет акцента на моменте гибели. Центральное действие - прощальный бал, живые инструменты оркестра, песни хора, танцы - потому что каждый знает, завтра они не выживут. Если ты против партии - отправишься в мешке за борт, если за - с вражеской пулей в груди туда же.
Еще одно нововведение - “свидетели истории”, актеры старшего поколения (Эра Зиганшина и Аркадий Волгин) наблюдают за происходящим сквозь десятилетия.
Начало спектакля - марш символов своего времени - балеруны, ростовые куклы Крокодила Гены, супермен и милиция под светящейся вывеской “ХОРОШО”. Происходящее вызывает ассоциации со спектаклем “Баня”, идущего здесь же, и смелостью и размахом стиля главного режиссера Александринки Николая Рощина. Но режиссер у спектакля - Виктор Рыжаков. Так вот, Виктор Рыжаков сделал невероятное: в избитой, миллион раз обмусоленной теме столетней давности создал современную постановку о революции, вызывающую множество чувств, которую интересно смотреть и хочется советовать.
Когда я пишу “текст был переработан”, “хор” и “оркестр”, вы явно представляете себе не то, что будет происходит на сцене. А будет звучать Достоевский, Вознесенский, Блок и Макаревич, звучать так, как будто они вписаны рукой самого Волошина. Диалог Вожака и Комиссара превратится в рэп-баттл, оркестр играет 5’nizza, Led Zeppelin, Pink Floyd, Queen, потому что, если бы 100 лет назад они существовали, они бы звучали на том корабле. Примечателен прием, которым режиссер обыгрывает выстрел из револьвера. Увлекательно смотреть на простейшие события, которые режиссерское видение вдруг представляет под необычным углом. Примечательно, что появится спектакль внутри спектакля - образы Мальвины, Пьеро, и клоунада. Нашлось место медицинским маскам. Матросы, играющие чаек - даже сместили с моего личного пьедестала парня, играющего собаку у Баргмана (“Прикинь,что ты - Бог!”, Театр им. Комиссаржевской). И это все без пошлости, без вычурности, без ощущения, что режиссер тут показал все, чему его научили.
Актеры в интервью говорили, что приносили много этюдов на репетиции, и много из них осталось, так что этот спектакль - слаженная, современная, сильная и красивая командная работа.
Если можно было бы придумать поклон в сторону Георгия Товстоногова, первым поставившего “Оптимистическую трагедию” на этой сцене, то он был бы грациозный и полный достоинства.
Если бы это было последнее, что мне удалось посмотреть в театре перед объявлением столетнего ковидного карантина, то и не жаль.
Текст: Катерина Егорова
Фотографии из открытого доступа