29 сентября в Малом Музыкальном театре состоится премьера музыкального спектакля для взрослых и детей «Золушка». Режиссер-постановщик – Василий Заржецкий, хорошо знакомый петербургскому зрителю. В преддверии этого события мы встретились с Василием и поговорили о премьерной постановке, особенностях работы над семейными спектаклями, необходимости приобщать детей к театру и профессии режиссера.
Василий, считаете ли Вы, что театральная постановка или кино по мотивам произведения – это полноценная замена первоисточника для современных школьников?
Скажу и как режиссер, и как бывший учитель русского и литературы по первому образованию, хотя бывших учителей не бывает – не совсем равноценная. Конечно, нужно знать первоисточник, потому что спектакль или художественный фильм – это уже отличие от него: это интерпретация режиссера, работа актеров. Безусловно, произведение может быть написано в начале XX, в середине XIX, XVIII веков, в древней Греции, но режиссер ставит о том, что сегодня актуально и пульсирует с точки зрения темы.
А насколько возможно перенести тот же, скажем, XVII век в век XXI?
Совершенно легко. Нужно понять сегодняшнюю проблему, связана ли она, избави Боже, с политикой или общечеловеческими какими-то настроениями, чувствами. Выудить тему из этого произведения и рассматривать его именно под ее преломлением. Это не значит, что, например, того же Вертера («Страдания юного Вертера» И.В. Гете – прим. авт.) нужно одевать в джинсы. Можно сыграть спектакль в исторических костюмах, в исторической обстановке, сделать его внешне абсолютно классическим, но те идеи и проблемы, о которых говорят герои со сцены, тот месседж, который они несут – режиссерский и актерский – будет современен зрителю, и тогда спектакль интересен.
Как Вы относитесь к переодеванию персонажей в современные костюмы?
Если это не притянуто за уши, не сделано только ради того, чтобы одеть кого-то в кожаную косуху, а сделано для того, чтобы выявить мысль автора или режиссера, то замечательно, конечно, почему нет.
Как можно привить любовь к театру современным детям?
Я считаю, это должно идти из семьи. Мне просто как учителю очень не нравится реплика «Школа не научила». Школа может только развить какие-то хорошие качества в учащемся, в человеке, подчеркнуть их. Конечно, бывает всякое: ребенку не нравится театр и он эту нелюбовь пронесет через всю жизнь. Может, он к искусству имеет весьма опосредованное отношение и любит спорт, к примеру. ОК, никто не против. Но ознакомить его с такой позицией как театр, с правилами поведения в театре, с тем, как нужно воспринимать театральное искусство, спектакль, ознакомить его с основными жанрами – это обязана, безусловно, семья.
Как Вы относитесь к тому, что школы обязывают водить детей в театры?
На самом деле, это неплохо. Нас водили и нам еще раз повторяли правила поведения в театре, кому-то из моих одноклассников их рассказывали, к сожалению, в первый раз. Но раз в месяц мы обязательно посещали театр. Я только сейчас понимаю, что год от года, класс от класса взросление и восприятие детьми театра действительно улучшалось. Но только это не делается за раз, это очень методичная, скрупулезная и очень тяжелая работа.
В пользу каких постановок должен делаться выбор при знакомстве детей с театром?
Пока формируется восприятие театра, важно посмотреть сначала классическое произведение. Я, например, очень люблю балет. Если бы в свое время я не посмотрел классическую «Жизель» Петипа, я бы сейчас не воспринимал «Жизель» того же Матса Эка, где все происходит в сумасшедшем доме. Мы обязаны знать азы, мы обязаны посмотреть, допустим, в Малом театре классическую редакцию, если мы имеем в виду школьника, а потом уже водить его на трактовки и обсуждать с ним что, почему. Это как в том же балете: мы обязаны знать станок, чтобы танцевать современный танец.
В сентябре в Малом Музыкальном театре состоится премьера семейного спектакля «Золушка». «Золушка» – крайне популярная сказка, вариантов ее постановки – множество. Не боитесь ставить такую крайне раскрученную историю?
От детских спектаклей я, на самом деле, уже отошел. Спасибо Оксане Владимировне (Оксана Селина – директор Малого Музыкального театра – прим. авт.), что пригласила на детский спектакль. Это будет моя уже третья «Золушка» по счету, и вот как раз она будет в меру академична, красочна, красива. Опять же, здесь условия диктует жанр оперетты, в котором мы работаем, а оперетта всегда должна быть праздником.
Насколько сложно работать с третьим по счету вариантом спектакля?
Это действительно вешалка, потому что тебя все время манит повториться. Тем более, я не делал каких-то совершенно современных трактовок, все три раза мне заказывали спектакль-праздник. Хотя, с другой стороны, актеры и художники разные и, слава Богу, за счет этого тебе не дают повториться и получается совершенно иное. Моя «Золушка», которая будет здесь, отлична от «Золушки» в театре комедии им. Акимова, от «Золушки», правда, там она называется «Хрустальная туфелька», которая идет в музыкальном театре республики Карелия.
Сложно ли ставить семейный спектакль?
Это один из самых сложных жанров на сегодняшний день, так как он требует многогранной, полифоничной работы, где много разных тем для взрослых и детей должны сплетаться в единое целое под названием «спектакль для семейного просмотра». Взрослые должны снимать свою стружку с этого дерева в виде определенной доли юмора, который они поймут. Они, например, узнают взаимоотношения между мачехой и лесничим, мужем и женой – семейные испокон века отношения. Или отношения власти и простого человека, как король и лесничий. А дети очень аккуратно пропустят мимо себя и будут следить за сказочным поворотом сюжета.
Вы сотрудничаете с разными театрами. Вам комфортнее, легче работать с актерами, которых Вы хорошо знаете или с практически незнакомой командой?
Мне приятно работать с теми актерами, у которых есть взаимопонимание со мной. Это самое главное. Если тебя сразу начинают воспринимать в штыки и даже не хотят с тобой познакомиться – как с режиссером, с профессионалом я имею в виду, как с человеком мне это мало интересно – тогда пиши пропало, работы не будет. А так, конечно, чего кривить душой, как у любого режиссера у меня есть актеры, с которыми очень интересно и хочется продолжать работать, а есть актеры, которые прошли стороной, как проходит косой дождь, как сказал поэт.
Как вы строите работу с актерами – прислушиваетесь к их мнению, обсуждаете их видение или четко следуете картинке в своей голове?
Мне главное, чтобы актер схватил мою идею, мою мысль. Я обязан ему сказать про что мы ставим и что делать, обязан дать смысловую мизансцену, а как он ее будет раскручивать и разворачивать – это уже его профессия, его задача, он этому учился.
С каким материалом сложнее работать?
С детским. Ребенок, в отличие от взрослого, более открыт миру или, наоборот, закрыт от него, даже более чем многие взрослые, и ему нельзя врать по одной простой причине – он сразу чувствует неправду. Взрослые уже немножко притупили свое ощущение неправды по жизни, так как сами много нивелируют, поэтому они на сцене очень многое пропускают, а ребенок-зритель – нет, увы.
По какому принципу вы отбираете материал для постановок?
Режиссеры, к сожалению, в последнее время – люди достаточно подневольные. Мне в основном заказывают, поэтому, если не нравится произведение, приходится брать его и влюбляться в него или хотя бы делать так, чтобы оно более-менее нравилось, иначе работы не будет. Если же предлагают название, которое нравится или любишь, это большой кайф. К сожалению, в моей жизни у меня было мало выбора, что бы я сам хотел поставить. Даже моя дипломная работа, опера «Снегурочка», была не моим выбором, а выбором художественного руководителя. Спектакль получился удачный, его любят в театре, но чувство «наша встреча была без любви, а расставание без печали» осталось.
Какой мюзикл Вы хотели бы поставить?
Я буду, наверное, очень банален. Это две вещи: «Алый первоцвет» - потрясающий совершенно мюзикл, он мне безумно нравится, и опера Эндрю Ллойда Уэббера «Иисус Христос – Суперзвезда».
Они достаточно разные по степени тяжести.
Безусловно, но у меня тоже есть и комедии, и трагедии, и психологические драмы в послужном списке.
Можете ли Вы представить жизнь вне театра? Чем бы Вы занимались?
Я бы, наверное, ушел опять в предметную педагогику – русский, литература, возможно, какой-то искусствоведческий предмет. Но не театральная педагогика – это очень сложно, можно сломать человеку судьбу, а у меня итак характер непростой, ужасный, жуткий. Возможно, но это, конечно, делают только асы, возможно, я бы хотел учить режиссеров, но ни в коем случае не актеров. Режиссерам сложно испортить жизнь.
Почему?
Они изначально приходят самостоятельными в эту профессию, у них изначально уже свой взгляд. Их главное научить школе, азам, технике, технологии. Это как кондитер, который будет готовить «Наполеон», но он будет готовить его по-своему. В этом плане режиссеров не то, что проще, а интереснее учить. Во-вторых, ответственности за человеческую судьбу меньше, потому что режиссер – это тот человек, который должен дальше пробиваться сам, а актеров еще нужно пристроить. Если у них сломается судьба, они не смогут пристроиться, ты чувствуешь себя виноватым. К счастью, я, наверно, никогда не буду этим заниматься.
Существует мнение, что чтобы стать хорошим режиссером, нужно сначала побыть актером. Согласны с этим?
Не факт. Может, даже, это лишнее, потому что если тебе очень нравится играть на сцене, это все время перевешивает, ты выходишь и начинаешь показывать, а показ – это самое последнее дело в режиссуре. Нужно объяснить актеру и добиться, чтобы он сам сделал то, что ты от него хочешь.
Один из первых премьерных показов «Золушки» состоится в Ваш день рождения, 26 октября. Что для Вас значит отметить день рождения на работе?
Это значит не отметить его вообще по-нормальному. Я не люблю отмечать дни рождения на работе, это семейный праздник, он должен праздноваться либо в кругу семьи, либо никак. Нет, безусловно, коллеги меня поздравят, мне это будет очень приятно, будет капустник, но у меня есть несколько праздников, которые я считаю абсолютно домашними – это новый год и день рождения – свой или близких. Они должны принадлежать дому, поэтому каждый новый год я все-таки стараюсь выехать, раньше – к родителям, теперь к маме.
Что для Вас важнее: коммерческий успех, всенародное признание или самовыражение?
Я буду, наверное, кривить душой, если скажу, что это все неважно, главное – творчество. Все три фактора важны, потому что одно не исключает другое. Какой режиссер не любит успех? Да любой режиссер любит успех. Какой режиссер не любит, чтобы залы ломились на его спектаклях? Да все любят. Самовыражение – мы этим и занимаемся. И любой режиссер будет просто лукавить, если скажет «Ой, ну это неважно, мне творчество ради творчества». Ну, твори тогда у себя дома на кухне, закройся и вперед. Есть такие театры.
С какой мыслью должен уходить зритель из театра, увидев Вашу постановку?
Смотря после какого и что заложено в самом спектакле. Если говорить о «Золушке», то в ней же какая основная идея: не просто, что будете работать – будет вот так, не будете работать, как сестры с мачехой – будете наказаны. Нет, основная мысль, основной наш посыл – это сострадание. Если ты открыт миру, умеешь сострадать ближнему, светишься добром, тогда все люди будут повернуты к тебе лицом.
Беседовала Любовь Марьина
Фото: Мария Ковалева и из открытых источников