Нет, не так.
Лошааааадкаааа!
Даже те, кто вырос, но так и не посмотрел знаменитого «Ёжика в тумане», понимают, о чём речь. А те, кому посчастливилось не обойти «Ёжика» своим вниманием, скорее всего знают и фамилию Норштейн.
В воскресенье, 26 мая, Юрий Борисович Норштейн – российский художник-мультипликатор – выступил в открытой киностудии Лендок и рассказал, как всю жизнь он пытался сбежать от мультипликации – и почему ему это не удалось до сих пор.
Формат творческого вечера был похож на лекцию в университете и беседу давно знакомых людей одновременно: Юрий Борисович показывал отрывки из своих работ (и многие из них оказываются знакомы из детства) и рассказывал истории их создания; вспоминал людей, с которыми работал; читал отрывки-воспоминания из детства.
Начали с дебютного и не самого известного фильма «25-е – первый день», за который, как позже говорит сам Норштейн, он «получил по шапке». Тематика революции обратила особое внимание политической редактуры и обоим режиссёрам* пришлось убрать не доснятый финал, в котором Ангел Шагала летел бы над праздничной демонстрацией.
«После этого шесть лет мне ничего не давали снимать, – говорит Юрий Борисович. – Жалею ли я о нём? Нет, не жалею».
А мы жалеем – как много всего прекрасного могло быть снято в эти шесть лет! Например, что-то подобное «Лисе и зайцу»: когда на огромном экране появляется главный герой – заяц в валенках и с «еврейскими грустными глазами» – все в зале улыбаются, ведь это заяц из нашего детства.
«Лиса и заяц» был первой совместной работой Юрия Борисовича и его жены Франчески Ярбусовой, художника-постановщика. Имя «Франческа» повторяется в течение вечера множества раз, Норштейн благодарит её, но не говорит «спасибо». Говорит: «эти колонны ей пришлось перерисовывать несколько раз, когда мы уже начали снимать – а это очень тяжело». Еще говорит: «не понимаю, как она вытерпела мой “режиссёрский произвол”». Смеётся: «мужу с женой можно вместе работать только если муж очень хорошо понимает, что надо делать».
Вообще всех, с кем Норштейну приходилось работать, он вспоминает с большой теплотой. О композиторе Михаиле Мееровиче, творческий союз с которым длился более семидесяти лет, Юрий Борисович сказал: «Это удивительный композитор. Приникни к его уху – и услышишь музыку». Именно Меерович написал вальс для мультфильма «Цапля и журавль» – созданный на основе русской сказки, этот фильм отличается удивительной эстетикой каждого кадра и звука.
«…Что это за фильм «Журавль и Цапля»! Печальный, нежный, смешной, с дождями — старый парк, серебряное небо, туманы, далекая музыка и два одиноких существа, последние аристократы этих мест, среди колонн разрушенной беседки. Там царствует робкая, гордая любовь!» Людмила Петрушевская.
Вместе с Петрушевской Норштейн позже создал сценарий своего любимого произведения – «Сказки сказок». «Сказка» – это эклектика в чистом виде, здесь и автобиография, о которой говорит сам Норштейн, и фильмы Довженко и Тарковского, и иллюстрации Ван Гога, Рембранта, Васнецова. Музыка Моцарта и Баха. Чернильные рисунки Пушкина. Этот фильм Юрий Борисович пропустил через свою душу, возможно поэтому от него невозможно оторваться – ощущение, что ты попал в чужой дом, в чужой мир…
Совсем немного нам рассказывают о «Ёжике в тумане» – больше даже о процессе съемки, чем о самом фильме. «А вот это филин – его отражение в луже мы снимали в тазу, я болтал лапой филина, а Саша** снимал», «а вот это кадр, как ёжик упал в реку, каждое движение – новый рисунок...».
А за окнами уже стемнело, а мы всё слушали про ёжика, про волчка, про «кого-то беззвучного», про новую заставку «Спокойной ночи, малыши» и мультипликационную рекламу «Русский сахар».
И ушли задумчивые, как будто кто-то дотронулся до сердца последним ответом вечера:
– Юрий Борисович, а над чем вы сейчас работаете?
– Над собой.
Всю жизнь этот человек работает над собой и создает вечность, он бежал от классической мультипликации, чувствовал, что всё это нужно делать по-другому, ломал каноны и создавал новое, подарил нам «Каникулы Бонифация», «Варежку», «Чебурашку», «38 попугаев» и многое другое.
И мы благодарим его за это возможностью помнить и показать эти мультфильмы своим детям, как когда-то их показали нам.
*фильм снят в соавторстве с Андреем Тюриным
** Александр Жуковский, оператор
Текст: Алина ТрофимцоваФотографии из открытого доступа
Формат творческого вечера был похож на лекцию в университете и беседу давно знакомых людей одновременно: Юрий Борисович показывал отрывки из своих работ (и многие из них оказываются знакомы из детства) и рассказывал истории их создания; вспоминал людей, с которыми работал; читал отрывки-воспоминания из детства.
Начали с дебютного и не самого известного фильма «25-е – первый день», за который, как позже говорит сам Норштейн, он «получил по шапке». Тематика революции обратила особое внимание политической редактуры и обоим режиссёрам* пришлось убрать не доснятый финал, в котором Ангел Шагала летел бы над праздничной демонстрацией.
«После этого шесть лет мне ничего не давали снимать, – говорит Юрий Борисович. – Жалею ли я о нём? Нет, не жалею».
А мы жалеем – как много всего прекрасного могло быть снято в эти шесть лет! Например, что-то подобное «Лисе и зайцу»: когда на огромном экране появляется главный герой – заяц в валенках и с «еврейскими грустными глазами» – все в зале улыбаются, ведь это заяц из нашего детства.
«Лиса и заяц» был первой совместной работой Юрия Борисовича и его жены Франчески Ярбусовой, художника-постановщика. Имя «Франческа» повторяется в течение вечера множества раз, Норштейн благодарит её, но не говорит «спасибо». Говорит: «эти колонны ей пришлось перерисовывать несколько раз, когда мы уже начали снимать – а это очень тяжело». Еще говорит: «не понимаю, как она вытерпела мой “режиссёрский произвол”». Смеётся: «мужу с женой можно вместе работать только если муж очень хорошо понимает, что надо делать».
Вообще всех, с кем Норштейну приходилось работать, он вспоминает с большой теплотой. О композиторе Михаиле Мееровиче, творческий союз с которым длился более семидесяти лет, Юрий Борисович сказал: «Это удивительный композитор. Приникни к его уху – и услышишь музыку». Именно Меерович написал вальс для мультфильма «Цапля и журавль» – созданный на основе русской сказки, этот фильм отличается удивительной эстетикой каждого кадра и звука.
«…Что это за фильм «Журавль и Цапля»! Печальный, нежный, смешной, с дождями — старый парк, серебряное небо, туманы, далекая музыка и два одиноких существа, последние аристократы этих мест, среди колонн разрушенной беседки. Там царствует робкая, гордая любовь!» Людмила Петрушевская.
Вместе с Петрушевской Норштейн позже создал сценарий своего любимого произведения – «Сказки сказок». «Сказка» – это эклектика в чистом виде, здесь и автобиография, о которой говорит сам Норштейн, и фильмы Довженко и Тарковского, и иллюстрации Ван Гога, Рембранта, Васнецова. Музыка Моцарта и Баха. Чернильные рисунки Пушкина. Этот фильм Юрий Борисович пропустил через свою душу, возможно поэтому от него невозможно оторваться – ощущение, что ты попал в чужой дом, в чужой мир…
Совсем немного нам рассказывают о «Ёжике в тумане» – больше даже о процессе съемки, чем о самом фильме. «А вот это филин – его отражение в луже мы снимали в тазу, я болтал лапой филина, а Саша** снимал», «а вот это кадр, как ёжик упал в реку, каждое движение – новый рисунок...».
А за окнами уже стемнело, а мы всё слушали про ёжика, про волчка, про «кого-то беззвучного», про новую заставку «Спокойной ночи, малыши» и мультипликационную рекламу «Русский сахар».
И ушли задумчивые, как будто кто-то дотронулся до сердца последним ответом вечера:
– Юрий Борисович, а над чем вы сейчас работаете?
– Над собой.
Всю жизнь этот человек работает над собой и создает вечность, он бежал от классической мультипликации, чувствовал, что всё это нужно делать по-другому, ломал каноны и создавал новое, подарил нам «Каникулы Бонифация», «Варежку», «Чебурашку», «38 попугаев» и многое другое.
И мы благодарим его за это возможностью помнить и показать эти мультфильмы своим детям, как когда-то их показали нам.
*фильм снят в соавторстве с Андреем Тюриным
** Александр Жуковский, оператор
Текст: Алина Трофимцова
Фотографии из открытого доступа