«Нам не страшен серый волк» - слава об этом спектакле спешит впереди него. Его ставят давно и часто, так что, прочитав вторую часть названия «Кто боится Вирджинии Вульф?», невольно вспоминаешь хотя бы одну из версий. Эдвард Олби в свое время не получил Пулитцеровскую премию за использование в пьесе ненормативной лексики. Однако в 1962 «Кто боится Вирджинии Вульф?» ставили на Бродвее, экранизация с Элизабет Тейлор и Ричардом Бёртоном завоевала пять премий «Оскар» и ещё восемь номинаций, в том числе за лучший фильм года, а в 2013 году лента вошла в Национальный реестр фильмов Библиотеки Конгресса США.
Постановка Евгения Марчелли в Театре им. Федора Волкова продолжила этот путь славы и получила сразу шесть номинаций на «Золотую маску» после премьеры в прошлом году. На минувших выходных петербургскому зрителю представилась возможность побывать на гастролях ярославского театра и увидеть постановку на малой сцене Театра Ленсовета.
Согласно сюжету, семейная пара Марта (Анастасия Светлова) и Джордж (Алексей Кузьмин) возвращаются домой заполночь с университетского приема. Но оказывается, что жена успела позвать в гости другую семейную пару – нового преподавателя биологии Ника (Иван Щукин) и Хани (Алёна Тёртова). В присутствии гостей хозяев дома буквально прорывает на взаимные оскорбления. Потоки гадостей чередуются с подчеркнуто вежливым отношением друг к другу, что сначала повергает молодую пару в шок, а затем буквально засасывает в эту садистскую психологическую игру.
Сюжет в целом от постановки к постановке не претерпевает изменений, но у каждого режиссера свое видение и темп. В сравнении с любым из них вариант Евгения Марчелли обладает скоростью торнадо и, судя по интервью, этот спектакль стал наиболее точным воплощением идей режиссера.
«Мой идеал театра - это когда на сцене сидят два человека, практически без движения, практически без всяких изменений мизансцен и разговаривают. Сам я так делать хочу, но не могу. Я еще подвержен страху молодых. Молодые страшно боятся, чтобы было скучно, поэтому каждую секунду тут так, а тут так. Сплошная суета, что угодно делать, лишь бы ни на секунду не встать и спокойно подумать. Я пытаюсь себя уговаривать не суетиться – подержим, подержим… А когда я понимаю, что сейчас придет зритель - так, тут кромсаем, тут сжимаем, делаем динамику…» - говорит он на одном из творческих вечеров.
На два часа зритель погружен в эпицентр кораблекрушения. Когда пытаешься руками зажать хотя бы одну пробоину, а сквозь пальцы хлещет с удвоенной силой, и сверху, и с боку и со всех сторон. Практически все время актеры кричат или говорят громко. Все эмоции здесь через край, иногда даже внутри одной фразы: «И я тебя ненавижу. Спасибо, дорогая! Марта варит лучший кофе, согласны»? Что ни реплика то провокация. Что ни движение, экспрессия. Исследование полного спектра эмоций и реакций. Марта меняет наряды от свадебного платья до фрака. Джордж хватается то за ружье, то за букет. Ник то носит на руках жену, то хозяйку дома, а Хани одолевает то тошнота, то сексуальный интерес к Джорджу. Хохот сменяют рыдания, а судорожные танцы - поза эмбриона на полу ванной комнаты. Вслед за актерами в зрительском кресле попеременно становится то мерзко, то стыдно, то страшно, то смешно. Удивительно, как в результате этой бешеной психологической раскачки все актеры к концу спектакля остаются живы, а все зрители на своих местах.
По словам режиссера, отношения мужчины и женщины - его любимая тема: «Какой человек, со всеми адскими глубинами его подсознания и удивительными высотами полета. Вот это парадоксальное сочетание мне нравится исследовать. Строить такие модели, в которых это проявляется, и в которых никогда не бывает однозначно. И когда на репетиции артисты спрашивают, допустим, «а он ее любит?» И я знаю, что если я скажу «да», то артист такой, «ну да, здесь все понятно». Вот для меня вот тут начинается самое непонятное, вот там, где любит. Любовь, это иногда желание уничтожить, это иногда желание убить. Это чаще желание убить. Это 89% желания убить. И еще 11% - это как бы… Да и те 11% - тоже убить. Это только желание убить. Это желание присвоить. Убить его как личность»
Остается открытым вопрос зрительской симпатии. Так ли мало событий и эмоций в реальной жизни, чтобы целенаправленно погружать себя в этот бушующий поток? Или исключительно красота актерской игры и режиссерская работа заставляет их кричать «Браво» и аплодировать стоя? После просмотра складывается ощущение, что Любовь обязательно должна быть больной, иначе ее не интересно жить. Да, неоспоримо, это великолепная игра актеров. Надо иметь килотонны энергии и сил, чтобы сыграть так, а потом возвращаться в обычный мир и жить в нем. Все номинанты достойны своих золотых масок. И когда Евгений Марчелли поставит спектакль, где двое будут сидеть и практически безо всяких мизансцен двадцать минут спокойно разговаривать, я куплю билет в числе первых.
Текст: Катерина ЕгороваФотографии Ярославского театра имени Волкова
Постановка Евгения Марчелли в Театре им. Федора Волкова продолжила этот путь славы и получила сразу шесть номинаций на «Золотую маску» после премьеры в прошлом году. На минувших выходных петербургскому зрителю представилась возможность побывать на гастролях ярославского театра и увидеть постановку на малой сцене Театра Ленсовета.
Согласно сюжету, семейная пара Марта (Анастасия Светлова) и Джордж (Алексей Кузьмин) возвращаются домой заполночь с университетского приема. Но оказывается, что жена успела позвать в гости другую семейную пару – нового преподавателя биологии Ника (Иван Щукин) и Хани (Алёна Тёртова). В присутствии гостей хозяев дома буквально прорывает на взаимные оскорбления. Потоки гадостей чередуются с подчеркнуто вежливым отношением друг к другу, что сначала повергает молодую пару в шок, а затем буквально засасывает в эту садистскую психологическую игру.
Сюжет в целом от постановки к постановке не претерпевает изменений, но у каждого режиссера свое видение и темп. В сравнении с любым из них вариант Евгения Марчелли обладает скоростью торнадо и, судя по интервью, этот спектакль стал наиболее точным воплощением идей режиссера.
«Мой идеал театра - это когда на сцене сидят два человека, практически без движения, практически без всяких изменений мизансцен и разговаривают. Сам я так делать хочу, но не могу. Я еще подвержен страху молодых. Молодые страшно боятся, чтобы было скучно, поэтому каждую секунду тут так, а тут так. Сплошная суета, что угодно делать, лишь бы ни на секунду не встать и спокойно подумать. Я пытаюсь себя уговаривать не суетиться – подержим, подержим… А когда я понимаю, что сейчас придет зритель - так, тут кромсаем, тут сжимаем, делаем динамику…» - говорит он на одном из творческих вечеров.
На два часа зритель погружен в эпицентр кораблекрушения. Когда пытаешься руками зажать хотя бы одну пробоину, а сквозь пальцы хлещет с удвоенной силой, и сверху, и с боку и со всех сторон. Практически все время актеры кричат или говорят громко. Все эмоции здесь через край, иногда даже внутри одной фразы: «И я тебя ненавижу. Спасибо, дорогая! Марта варит лучший кофе, согласны»? Что ни реплика то провокация. Что ни движение, экспрессия. Исследование полного спектра эмоций и реакций. Марта меняет наряды от свадебного платья до фрака. Джордж хватается то за ружье, то за букет. Ник то носит на руках жену, то хозяйку дома, а Хани одолевает то тошнота, то сексуальный интерес к Джорджу. Хохот сменяют рыдания, а судорожные танцы - поза эмбриона на полу ванной комнаты. Вслед за актерами в зрительском кресле попеременно становится то мерзко, то стыдно, то страшно, то смешно. Удивительно, как в результате этой бешеной психологической раскачки все актеры к концу спектакля остаются живы, а все зрители на своих местах.
По словам режиссера, отношения мужчины и женщины - его любимая тема: «Какой человек, со всеми адскими глубинами его подсознания и удивительными высотами полета. Вот это парадоксальное сочетание мне нравится исследовать. Строить такие модели, в которых это проявляется, и в которых никогда не бывает однозначно. И когда на репетиции артисты спрашивают, допустим, «а он ее любит?» И я знаю, что если я скажу «да», то артист такой, «ну да, здесь все понятно». Вот для меня вот тут начинается самое непонятное, вот там, где любит. Любовь, это иногда желание уничтожить, это иногда желание убить. Это чаще желание убить. Это 89% желания убить. И еще 11% - это как бы… Да и те 11% - тоже убить. Это только желание убить. Это желание присвоить. Убить его как личность»
Остается открытым вопрос зрительской симпатии. Так ли мало событий и эмоций в реальной жизни, чтобы целенаправленно погружать себя в этот бушующий поток? Или исключительно красота актерской игры и режиссерская работа заставляет их кричать «Браво» и аплодировать стоя? После просмотра складывается ощущение, что Любовь обязательно должна быть больной, иначе ее не интересно жить. Да, неоспоримо, это великолепная игра актеров. Надо иметь килотонны энергии и сил, чтобы сыграть так, а потом возвращаться в обычный мир и жить в нем. Все номинанты достойны своих золотых масок. И когда Евгений Марчелли поставит спектакль, где двое будут сидеть и практически безо всяких мизансцен двадцать минут спокойно разговаривать, я куплю билет в числе первых.
Текст: Катерина Егорова
Фотографии Ярославского театра имени Волкова