В зеркальном зале необарочного дворца Белосельских-Белозерских по проекту архитектора Штакеншнейдера часто устраивают концерты. Акустика хороша, интерьер суховат, но изящен, место удачное: угол Невского и Фонтанки. Здесь 19 июля немецкий композитор HAUSCHKA открывал фестиваль GAMMA.
GAMMA - арт-фестиваль музыки и новой городской культуры. Не будем рассматривать "Артификацию" и программу международного культурного форума. Музыкальная часть фестиваля - это 10 сцен, 4 дня и более 80 артистов из 16 стран мира, двойной концерт-открытие. Двойной - потому что желающих услышать оказалось много больше, чем вместил зеркальный зал. HAUSCHKA согласился сыграть программу дважды за вечер.
Концерты в 19 и в 21 часов следуют друг за другом с небольшим перерывом. В антракте слегка измученный музыкант успевает сфотографироваться с самыми толстокожими слушателями, раздать автографы, заново подготовить рояль "Красный октябрь" к выступлению.
Замкнутое пространство зеркального зала нагрелось за время первого шоу. При входе - красный бархат портьеры, публика ждёт в холле, бодрые розовощёкие сотрудники призывают навестить бар. Вот занавес бесшумно раздвигается, раскалённый зев зала раскрыт, в самой глубине драконьей пасти едва заметное движение: приоткрывается дверь, на сцену выходит Фолькер Бертельманн. Тот самый Бертельманн, что ввинчивает саморезы в фортепиано, чтобы добиться необычного звучания. Рояль с инородными предметами внутри называется "подготовленным", или "препарированным", а самого Фолькера называют создателем акустического техно.
Он приветствует зрителей обаятельной улыбкой и речью на английском; напоминает, что сейчас будет второй концерт за вечер, что обычно он так не делает. "Концерт - это лишь моментальный снимок, snapshot, дающий представление о том, что я делаю. Можно сказать, что вы увидите фотографию фотографии меня". Комплимент городу звучит с долей удивления: "Очень спокойный город. На улицах я видел таких спокойных людей, может быть, это из-за жары?"
"Красный октябрь" напичкан металлическими и иными предметами, изнутри тянутся провода: к инструменту подключена аппаратура. В призрачном театральном освещении фигура музыканта напоминает классического безумного профессора. Худощавый, высокий, с художественно взбитым облаком волос, Hauschka даёт ход концерту, чёрный полированный борт с надписью "Россия" плывёт в потоке музыки. Композитор на ходу ловит звучание ревербераторами, делэями, закольцовывает электроникой фрагменты произведений, наслаивает на них новые аккорды. Космический эмбиент встречается со стеклянной фортепианной россыпью, напряжённый ритм вдруг разрешается задумчивой фразой, и ни секунды тишины в течение всего шоу, части концерта перетекают из одной в другую на едином дыхании.
Герр Фолькер артистическим жестом подбрасывает в топку трёхногого локомотива новый уголь - бесформенные комочки фольги, при игре они подпрыгивают на струнах, взлетают в воздух, перекатываются внутри рояля. Шелестящие призвуки, скрежеты, все эти добавочные акустические шумы обрамляют, наполняют голос инструмента незнакомой искусственной жизнью.
Взаимпроникающий симбиоз акустики и электроники расширяет возможности... И всё же ближе к коде музыкант начинает постепенно отключать рояль от электричества, не переставая исполнять музыку, извлекает из-под крышки шумящее наполнение, выбрасывает на пол. В ходе этого стриптиза звук обнажается постепенно, и наконец, звучит чистая классическая фортепианная игра. Стоп машина, путешествие окончено.
Текст: Анна РыбалкаФотографии Никиты Грушевского и Владимира Медведева
Концерты в 19 и в 21 часов следуют друг за другом с небольшим перерывом. В антракте слегка измученный музыкант успевает сфотографироваться с самыми толстокожими слушателями, раздать автографы, заново подготовить рояль "Красный октябрь" к выступлению.
Замкнутое пространство зеркального зала нагрелось за время первого шоу. При входе - красный бархат портьеры, публика ждёт в холле, бодрые розовощёкие сотрудники призывают навестить бар. Вот занавес бесшумно раздвигается, раскалённый зев зала раскрыт, в самой глубине драконьей пасти едва заметное движение: приоткрывается дверь, на сцену выходит Фолькер Бертельманн. Тот самый Бертельманн, что ввинчивает саморезы в фортепиано, чтобы добиться необычного звучания. Рояль с инородными предметами внутри называется "подготовленным", или "препарированным", а самого Фолькера называют создателем акустического техно.
Он приветствует зрителей обаятельной улыбкой и речью на английском; напоминает, что сейчас будет второй концерт за вечер, что обычно он так не делает. "Концерт - это лишь моментальный снимок, snapshot, дающий представление о том, что я делаю. Можно сказать, что вы увидите фотографию фотографии меня". Комплимент городу звучит с долей удивления: "Очень спокойный город. На улицах я видел таких спокойных людей, может быть, это из-за жары?"
"Красный октябрь" напичкан металлическими и иными предметами, изнутри тянутся провода: к инструменту подключена аппаратура. В призрачном театральном освещении фигура музыканта напоминает классического безумного профессора. Худощавый, высокий, с художественно взбитым облаком волос, Hauschka даёт ход концерту, чёрный полированный борт с надписью "Россия" плывёт в потоке музыки. Композитор на ходу ловит звучание ревербераторами, делэями, закольцовывает электроникой фрагменты произведений, наслаивает на них новые аккорды. Космический эмбиент встречается со стеклянной фортепианной россыпью, напряжённый ритм вдруг разрешается задумчивой фразой, и ни секунды тишины в течение всего шоу, части концерта перетекают из одной в другую на едином дыхании.
Герр Фолькер артистическим жестом подбрасывает в топку трёхногого локомотива новый уголь - бесформенные комочки фольги, при игре они подпрыгивают на струнах, взлетают в воздух, перекатываются внутри рояля. Шелестящие призвуки, скрежеты, все эти добавочные акустические шумы обрамляют, наполняют голос инструмента незнакомой искусственной жизнью.
Взаимпроникающий симбиоз акустики и электроники расширяет возможности... И всё же ближе к коде музыкант начинает постепенно отключать рояль от электричества, не переставая исполнять музыку, извлекает из-под крышки шумящее наполнение, выбрасывает на пол. В ходе этого стриптиза звук обнажается постепенно, и наконец, звучит чистая классическая фортепианная игра. Стоп машина, путешествие окончено.
Текст: Анна Рыбалка
Фотографии Никиты Грушевского и Владимира Медведева