Актер московского Театра на Юго-Западе Антон Белов обладает редкой для тонко организованной творческой личности эмоциональной устойчивостью. Его спокойное дружелюбие, открытость и воодушевляющая доброта заряжают всех, кто его любит и вызывают недоверие у тех, для кого добро - понятие идеалистическое. Такими качествами характера обычно обладают люди со стабильно счастливым детством. В нем нет ни зависти, ни ревности, ни пустых надежд. Есть четкое приятие жизни с ее любым окрасом, умение найти позитив в самом глубоком омуте перипетий.
Он стал актером, потому что просто не может быть никем другим. Для него это не только профессия, это внутренняя составляющая души, воздух, без которого не жить, глубинная и естественная предрасположенность к сцене.
Что способно нарушить душевное равновесие самого позитивного актера Театра на Юго-Западе попыталась узнать корреспондент «Около» Дарья Евдочук.
Около. Антон, в театре мало найдется спектаклей, в которых ты не участвуешь. Такая фантастическая занятость - твоя инициатива или режиссеры не мыслят спектакли без тебя?
А.Б. Нет, это стечение обстоятельств. Когда Валерий Романович (В.Р Белякович — основатель и режиссер Театра на Юго-Западе) пригласил меня в театр, я вводился на те роли, с которых по разным причинам актеры уходили. Надо сказать, что самый занятый актер у нас Андрей Санников, у него тридцать спектаклей в месяц. У меня одна из последних работ, в которых я играю с удовольствием и участвовал с начала создания спектакля — это Швохнев в «Игроках». И роль, и спектакль шикарные. Вообще, это скорее дело случая. Просто если избрал эту профессию и играешь - это хорошо.
Около. Каким главным качеством должен обладать артист?
А.Б. Он должен уметь грамотно обманывать зрителя. Именно обманывать. Всегда говорят о погружении в роль. Я тоже погружаюсь, но самая главная задача - обмануть, чтобы зритель поверил. Я, например, с большой легкостью выхожу из образа, у меня нет такого, чтобы я сидел и долго переживал: «Ах, как я там умирал1». Я в себе стараюсь этого не держать. Профессия актера такова, что нужно иметь внутри как можно больше разных человеческих качеств, быть многогранным, ведь ты проживаешь на сцене такие разные жизни!
Около. Ты ощущал в себе с детства это умение обманывать и потому стал актером?
А.Б. В семь лет меня мама отправила на скрипку. Меня очень раздражало сольфеджио. Я понял, что не хочу усердно этим заниматься и бросил скрипку. У папы дома от одного друга оставалась гитара, на которой я просто бренчал, это мне было интересно и получалось, ведь пальчики на струнах уже были набиты. Я решил сам освоить гитару, подобрал на слух «Кузнечика» и играл до крови на кончиках пальцев. Потом ранки заживали, и я опять. Хотел, чтобы пальцы стали жесткими. В школе меня учитель пения забирал с других уроков и водил в класс пения показывать детям: «Вот, смотрите, как мальчик сам научился играть!». В школе у нас был театр, который назывался «ТМ» - театр миниатюр. Меня туда пригласил учитель английского, потому что я был шебутной, подвижный, все хотел знать, все секции перепробовал и просто веселый был мальчуган. Я пошел к нему, мы участвовали в различных КВНах,ездили на фестивали по области, у меня все получалось. Потом меня заметила художественный руководитель театра «Зеркало», он находился в местном ДК в моем родном Заволжье. Я пошел туда еще школьником, мы ставили сказки, там не было каких-то глубоких постановок. В основном мы делали на показ местным жителям что-то веселое, массовое, комическое. И вдруг мама говорит: «Антон, ты пойдешь в суворовское!». Она видела меня военным. Я ответил: «Мам, не хочу, хочу попробовать в театральный». Решил поступать в Нижнем Новгороде, потому что все равно мечтал вырваться из Заволжья. Мы с худруком Ларисой Ивановной подготовили басню, прозу, я поехал поступать. А нижегородское училище один год набирало в драму, один год- кукольников. Я попал как раз в тот год, когда «драму» не набирали. Хотел на драматического актера пойти, но решил, что бессмысленно ждать еще целый год, надо пробовать на кукольника, а вдруг понравится? Экзамены прошли блестяще, я поступил, и первые два года думал: «Зачем мне это надо, я так хотел на «драму», на большую сцену, я не хочу стоять за ширмой!».
Хотя, надо сказать, что актеру - кукольнику гораздо сложнее работать. Ты должен обладать теми же качествами, что и драматический актер, при этом уметь озвучить голосом своих персонажей. Стоишь за ширмой, руки затекают, все затекает...
Со второго курса у нас началось так называемое «Живое мастерство». Там преподавала Елена Борисовна, дочь Бориса Наравцевича, известного режиссера. Он работал в ТЮЗе, и при нем театр цвел. Мы поставили учебный спектакль «Дикий» - это по «Гадкому утенку». Я там играл главную роль, первую главную роль на большой сцене. Этот спектакль мы показывали в учебном театре, но за деньги. Горожане приходили смотреть. После этого Елена Борисовна пригласила меня в ТЮЗ, работать драматическим артистом. Мой первый опыт был с московским режиссером Владимиром Богатыревым. Он ставил «Игру любви и случая», у меня там была одна из главных ролей - Дорант. Моя карьера пошла, четыре года я отработал в ТЮЗе. Затем мой друг и однокурсник Гоша Кириллов из театра «Комедiя» говорит: «Антон, приходи к нам! У нас как раз вакансия - героя- любовника молодого, задорного нет!». В это время художественным руководителем «Комедiи» бы Валерий Романович Белякович, он ставил там спектакли. Я понимал, что карьерный рост мне нужен и перейти из ТЮЗа в театр «Комедiя» было престижно. И, хотя в ТЮЗе за четыре года я работал с пятью разными режиссерами, у меня там были главные роли, я сказал там, что мне надо идти дальше. В «Комедiю» меня взяли сразу.
Валерий Романович ставил там как раз «Ромео и Дужльетту» с Любой Ярлыковой и Димой Астапенко (актеры Театра на Юго-Западе). Однажды уже после репетиций он попросил: «Ребята, кому не сложно, останьтесь, походим по сцене, поразминаем материал, покрутим». Я остался и начал на сцене просто жечь! Импровизировать. Он смеялся до слез. Этот вечер решил мою судьбу. Белякович потом в процессе репетиций мне говорил: «Какой ты крутой! Мне очень жаль, что не могу тебе дать Ромео, просто он занят уже, но я обязательно на следующий год приеду и поставлю «Ревизора» на тебя!». Он действительно приехал, и мы поставили «Ревизора», а на банкете после премьеры он сказал мне: «Антон, если что - я тебя в Москве жду!». Безусловно, это была моя мечта. И я поехал после всех премьер, чтобы просто познакомиться с театром, посмотреть, как и что. Я приехал, захожу к нему в кабинет, а Белякович мне говорит: «Что ты сюда пришел?». «Познакомиться с театром, узнать, как мне приехать сюда, как с документами ...». А он мне: «Чего ты здесь стоишь, иди быстро на сцену! Иди, спектакль мы ставим, «Оперу нищих», будешь бойцом!». «Так я всего на два дня приехал, у меня билет обратный!». «Куда ты поедешь? Сдай билет, все!». Я остался на две недели у знакомой, мы стали репетировать, и это был первый мой спектакль на Юго-Западе. Белякович сказал: «Все, теперь ты будешь ездить сюда, играть. Мы тебе будем все оплачивать: проезд, расходы». И я ездил два раза в месяц туда - сюда. Конечно, я был, как на крыльях, я знал, что у меня есть перспектива. Год я отыграл в Нижнем «Ревизора», но знал, что через год я уеду в Москву, поэтому никаких новых ролей не брал. При этом Хлестакова играл очень честно, принимал участие и в других спектаклях, которые ставил в «Комедiи» Валерий Романович.
Приехав сюда, я, конечно, расцвел, для меня это был космос! Москва, именно этот театр! Я стал смотреть репертуар, у самого была тогда только роль в «Опере нищих». Работы было поначалу мало, где-то три спектакля: меня ввели в «Сон в летнюю ночь» и еще куда-то. Потом я начал набирать спектакли, но всегда жалел, что был вводным человеком. Профессионально поработать с Валерием Романовичем, чтобы была роль мощная, мне очень хотелось.
Около: Такой роли так и не случилось?
А.Б. Роли так и остались все вводные, но я ими дорожу, потому что это Беляковича постановки, его детища.
Около: Состояние космоса все еще остается?
А.Б. Да! До сих пор иногда не верю, что я здесь! думаю, как сложилась бы моя судьба, если бы не тот переход, переезд из Нижнего.
Около. Чем еще Москва порадовала? Стал зарабатывать больше?
А.Б. Зарабатывать я начал еще в Нижнем, в девяностые. Мы занимались детскими праздниками, веселили ребят, конкурсы устраивали. Когда увидел свадьбу сестры, то понял, что могу и сам вести праздники. Я на свадьбе за ведущими все записывал, повторял. У меня потом появилась целая папка с записями. Однажды я их почитал и понял - это не то. Нужно что - то свое. Я начал писать собственные сценарии. Уже давно работаю без всех этих папок, полная импровизация! Это хорошая школа общения с людьми.
Когда я в Москву приехал, тоже очень много работал ведущим — свадьбы, корпоративы, потому что это были хорошие деньги. Меня сначала в Москве не знали. Потом мы оказались в новогоднюю ночь в Австрии на горнолыжном курорте, где богатенькие ребята сняли зал для нашего выступления. Нас было несколько человек, но не прилетели вовремя костюмы, и все упало на меня. Всю новогоднюю ночь я один выкручивался, вспомнил все, что только мог! Для меня это была жесткая, но хорошая проверка. Я понял, что могу. А дальше - сарафанное радио — меня стали приглашать в Москве, я приносил неплохие деньги. Потом не стало свадеб и корпоративов, все перешли на самоокупаемость, денег больше не выделяли на это. У меня случился настоящий кризис, больше полугода вообще работы не было! Тут я вспомнил, что я все-таки артист (смеется), что могу, например, и в кино играть.
Около: Раз тебе нравится импровизировать, что можешь сказать о проекте театра «Импровизационный БАТЛ», в котором ты тоже принимал участие?
А.Б. Я считаю, что это великая победа и это круто, что Макс (актер Максим Драченин, автор проекта) однажды собрал нас просто подурачиться. Это была самая первая игра, очень яркая. Потом мы поняли, что из этой идеи может выйти очень хороший продукт. Если сравнивать с подобными проектами, которых много на телевидении, то тут я могу сказать - каждый должен заниматься своей профессией. КВНщики, которые заполонили все каналы, ведь не имеют соответствующих дипломов! Я уважаю тех людей, которые после того, как на тв засветились, пошли учиться. Они отучились и теперь работают в этой профессии, занимаются теперь своим делом профессионально, знают все азы.
Импровизация тем хороша, что держит тебя постоянно в хорошем напряжении и тебе самому интересно, куда тебя заведет. Это очень хороший урок для актера-уметь импровизировать.
Около: У тебя любимый город есть?
А.Б. У меня нет такого определенного состояния, отношения к чему - либо. Я очень многое люблю, во мне очень много любви ко всему. Я могу любить не один город, а хоть все, потому что в каждом есть что - то свое. Это касается и людей. Хотя, людей я около себя держу тех, что мне интересны, которым интересно со мной. Я стараюсь не подпускать к себе какое-то зло, зависть. Считаю, что просыпаясь каждый день, ты должен в любом случае радоваться.
Около: Удивительно, но ты сейчас ответил на вопрос, который я как раз собиралась задать! Ты производишь впечатление человека очень доброго и позитивного. Бываешь ли ты когда- либо другим, и что должно для этого произойти?
А.Б. Я пытаюсь не пускать в свою жизнь, в свой круг негатив. Я нахожу в себе силы, даже если что - то плохое со мной происходит, анализировать: почему это со мной? Со мной такого не должно происходить, я живу по другим законам! Я стараюсь людям, которые рядом со мной тоже приносить радость. Не знаю, откуда во мне столько добра, наверное, спасибо мамочке с папочкой. Когда я только приехал в театр, Лесе Шестовской (актриса Театра на Юго-Западе), человеку очень умному, тонкому, который не любит фальши, казалось, что я играю какого-то добрячка, который может со всеми найти общий язык. Она считала, что это лебезение перед людьми. Спустя года два она мне сказала: «Антон, я поняла, что ты все - таки все это искренне делаешь». А какой мне смысл заискивать перед людьми, какую выгоду искать? В наше время непросто быть самим собой, но я стараюсь. Что-то плохое может вылиться из меня на какой- нибудь гулянке, когда организм расслабляется, но я все равно даже в мыслях зла не держу.
Около: Что - то плохое? Значит, есть какие-то черты, которые тебе в самом себе не нравятся?
А.Б Есть, конечно, я не святоша. Просто у меня на первом месте стоит добро.
Около: Расскажи о своей семье.
А.Б. Папы у меня с 2007 года уже нет. Он удивительный был человек. Работая на заводе, умудрялся петь. У него был хороший бас, и он пел в церкви. С мамой они в молодости пели на два голоса, даже выступали на концертах. Так что изначальная нотка, предрасположенность к сцене, видимо, у меня шла от них. У меня есть младшая сестра в Нижнем Новгороде и бабушка. Ей девяносто один год. Она отличный психолог, во всем разбирается, понимает, что сейчас в мире происходит. Недавно сделала операцию на глаза, чтобы лучше видеть, читать. Бабушка у меня живчик. По бабушкиной линии у нее в семье было семнадцать детей! У мамы была такая идея в 2001 году - собрать всех родственников по бабушкиной линии. Это ей удалось. Нас собралось тогда сто двадцать семь человек! И это еще не все смогли приехать.
Около: В театре многие любят в футбол погонять. Ты в этом участвуешь?
А.Б. Нет! К футболу не лежит душа. Я профессионально играю на русском бильярде. Когда-то со мной случилась неприятная история, меня развели просто, как котенка, и я проиграл очень крупную сумму денег в бильярд. Я тогда был студентом, проиграл восемь тысяч при стипендии в девяносто рублей. Потом года два выплачивал. С тех пор я решил, что научусь профессионально играть. Только на деньги больше не играю. Самый любимый вид спорта- биатлон, могу его смотреть бесконечно, а сам люблю очень на лыжах бегать.
Около: Когда начинаешь новую роль репетировать, особенно такую колоритную, как Швохнев в «Игроках», все фишечки образа ты сам обдумываешь?
А.Б. Что касается Швохнева, то этот образ мы придумали за три дня до премьеры. Я распустил волосы и сделал «гнусавого», а ручки, вся эта мелкая моторика - само как-то добавилось. Мы вместе все это нашли с режиссером Олегом Анищенко. Миша Белякович (актер Театра на Юго-Западе) что - то подсказал. Я просто мимо зеркал прошел с гадкой такой улыбкой, и мы решили – все это оставляем: ручки, локти приклеены – гаденыш такой. То есть, особенно большого процесса по работе над ролью даже не было, процесс вот сейчас пошел понятия этой роли, обретения новых каких-то фишек.
[caption id="attachment_138325" align="alignnone" width="1080"]
"Игроки" , режиссер О.Н. Анищенко[/caption]
Около. Это всегда так бывает, что роль складывается больше не на репетиции, а уже на протяжении жизни спектакля?
А.Б. Когда ты свободен от текста, свободен от определенных движений, конечно, уже приходит что- то новое, уже больше понимаешь партнера, от партнера больше начинаешь работать, именно в таких придумках. Это не должно тормозиться, процесс не останавливается. Не поиск образа, а нахождение в этом образе.
Около. Ты больше любишь премьеры или уже устоявшиеся спектакли?
А.Б. Мне нравится и предпремьерное состояние, когда ты не знаешь, как это оценит зритель, а мы все делаем для зрителя. И потом нравится, когда ты уже все понимаешь. Это два разных состояния – премьерное волнение и все последующие выходы на сцену. И в том и в другом состоянии есть свое очарование - куража, неизвестности, что будет, куда выплывет спектакль, состоится ли он вообще. И в процессе есть свои прелести – вот «Игроков» мы сыграли всего четырнадцать раз, а кажется, что уже такой он долгий - долгий.
Около. Ты говоришь - все для зрителя. Когда репетируешь, когда рождается образ, ты думаешь о зрителе или все-таки работаешь для себя, творишь, получаешь удовольствие?
А.Б. В процессе рождения образа ты ищешь, чтобы он был интересен. Зритель уже во второй части. Образ должен быть в любом случае найден, чтобы был плюс для спектакля. Потом все решает уже зритель. Понятно, что мы делаем для зрителя все, но еще важно, чтобы тебе было самому комфортно в этом образе. Есть вещи, которые я не могу сделать. Ничего, я учусь. Я не говорю, что я такой талант - по щелчку все могу сыграть. Я всегда ученик, стараюсь не останавливаться. Мне интересно все, интересно, на что еще я способен, мое существо актерское.
Около. Ты чувствуешь, когда зрителю что-то не нравится? Пытаешься ли что-либо предпринять?
А.Б Бывает, что спектакль не складывается неизвестно почему. Мы не заводные машинки и каждый раз не можем с одним и тем же настроением играть, дудеть в одну дуду. Ты просыпаешься утром, и у тебя разные ощущения. И выходя на сцену, ты всегда разным будешь. Просто ты знаешь свою задачу, которой ты четко должен следовать. Тут нельзя даже пытаться что-либо повторить. Мы играли с Олегом Николаевичем Леушиным (художественный руководитель, актер и режиссер Театра на Юго-Западе) сцену вранья в «Ревизоре». Я потом подхожу, говорю: «Олег Николаевич, так круто сегодня получилось!». А он: «Антон, полная фигня сегодня была, просто полная! Все не туда». Я на следующий раз пытаюсь делать все по-другому, мне это вообще не нравится. Леушин говорит: «Сегодня все прошло так, как надо!». А я - то в процессе сцены думал: «Что я делаю? Что за ерунду я играю?». Обманные ощущения. Тебе кажется, здорово играешь, а это совсем и не так.
Около. Однако это твое ощущение и почему ты думаешь, что прав тот, кто видит это иначе? Может быть ты прав?
А.Б. Здесь не поймешь, ведь для нас, для актеров, настроение зрителей понято по аплодисментам, по его обычной реакции. Мы же знаем заранее, что в том или ином спектакле в этом месте они по-любому будут смеяться, в этом - плакать. И вот бывает - шутка вроде классная, а в зале-то тишина! Кто не прав - мы? Или это зритель так настроен? Мы не можем думать за этих людей. Что у них в головах? С какой точки зрения они смотрят?
Около. Не может же весь зал смотреть с одной точки зрения и, если они не смеются, чья это недоработка?
А.Б. Вот вопрос! Вопрос и в нас, безусловно. И в том, в каком настроении пришел зритель. Потому что бывают моменты наоборот - ты не понимаешь, почему зритель тут смеется, что тут смешного? Я же говорю - повторить ничего невозможно. Вот мне Леушин сказал, что получилось здорово, а я-то не запомнил это ощущение. Я могу повторить лишь чисто технически, а ты же и нутро подключаешь к этому! Поэтому все спектакли получаются разными.
Около. Ты сейчас с детского спектакля пришел. Играть для детей, как это? Это для актера вызов?
А.Б. Играть для детей это радость и это сложнее. Ребенка не обманешь, он либо верит, либо нет. Детский спектакль по энергии, по наполнению должен быть мощнее, чем мы играем на взрослую публику. Иногда вот в голову закрадываются такие мысли: ну, какой я мальчик? Мне скоро сорок лет, а я играю ребенка!
Около. Сейчас ты играешь в совсем новом спектакле для детей: «Дневник Элли. Изумрудный город». Что ты можешь сказать о нем?
А.Б. Миша Белякович (режиссер спектакля) сразу сказал, что мы будем делать его в голливудском, диснеевском стиле: диснеевская картинка, образы яркие, как в мультике. Судя по отзывам, это удалось. У меня там очень смешной образ, на репетициях артисты от смеха падали, потому что меня в таком образе никто не представлял. Я же такой добрый положительный мальчик и вдруг делаю такого урода! Мне это нравится, меня от этого по – актерски прет. У меня эпизодик там всего, рассказ о трехстах спартанцах. Мало, но в точку!
Около. Мечтать любишь о чем-то?
А.Б. Каждый раз, когда я закрываю глаза, мечтаю о том, чего бы я еще хотел, кем бы хотел быть? Мне сны снятся обычно очень яркие, четкие. Даже вещие. Я открывал глаза и помнил хорошо, что мне приснилось, потом видел это.
Около. Ты мечтаешь о том, кем бы хотел стать? А кем ?
А.Б. В профессии я не мечтаю о том, чтобы стать замминистра, скажем. Я очень хочу дом на берегу озера, большую семью. Мы с мамой любим дорогу, просто ехать, смотреть на мир, на страну, в которой ты живешь. Люблю поезда. Чувство дороги всегда во мне живет. Мы каждый год с друзьями ходим на байдарках, сплавляемся. Я люблю природу, запах костра, люблю воду из реки, петь, играть на гитаре около костра. В этом всем душа есть, это мое.
Около. Многие актеры говорят о том, что эта профессия хороша прежде всего тем, что ты делаешь любимое дело и получаешь за него деньги. А бывает ли когда - нибудь другое настроение — вдруг не хочется идти в театр, устал от рутины, и отражается ли это на исполняемой роли?
А.Б. По отношению к этому театру не бывает, потому что я знаю, как я сюда попал, кто все это создал. Это было бы предательство по отношению к Валерию Романовичу - думать, что не хочется сюда идти. Конечно, бывают моменты, когда кажется: я бы лучше сейчас был там или там, а должен идти...Ну, конечно, должен! Меня не удручает эта профессия. Иногда закрадывается мысль: а что я буду делать, когда стану ненужным сцене? Об этом тоже думаю.
Около. То есть никаких кардинальных изменений в жизни никогда не хочется?
А.Б. Я очень хочу в кино. К хорошему режиссеру попасть, в хорошей картине сняться. Для меня это отдельная тема - кино, я очень хочу там быть на коне, хочу, чтобы мама гордилась мною...У меня есть роли в сериалах «Закон и порядок», «Мент в законе». Опыт есть, и я делал ставку на кино, когда приехал сюда, но я тыркался, наверное, не туда куда- то, у меня это пока не пошло. Сейчас я сделал новое портфолио, у меня есть агент, так что — ждем. Тут надо выждать, надо поймать случай, зацепиться за него.
Около. Одерживаешь какие-то победы над собой?
А.Б. Я боюсь высоты, боюсь самолетов. Хочу, но пока не могу победить себя в прыжке с парашютом. Перебороть страх. Первая мысль - а вдруг парашют не раскроется?
Около. Какую роль хочется?
А.Б. Меня, в принципе, все устраивает, что я сейчас играю. Был я и Ромео, и Хлестаковым, котом Бегемотом, сейчас Швохнев в «Игроках» мне очень нравится, люблю этот спектакль, даже по нему скучаю. А Лира мне еще рано (смеется).
Интервью: Дарья Евдочук
Фотографии с сайта Театра на Юго-Западе