Главная » «Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей»
«Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей»
24.01.2018
Театр им.Комиссаржевской 21 января представил спектакль «Мизантроп» именитого петербургского режиссёра Григория Дитятковского по одноимённой пьесе Жана-Батиста Мольера (премьерный показ состоялся 8 декабря).
Произведение, написанное в XVII веке – редкий гость театров, тем интереснее наблюдать его в нынешний век моды на позитив, зависимость от социальных сетей с бесконечными улыбающимися лицами, тренинги личностного роста – в общем, на «идеальную» жизнь – по крайней мере, стремление её продемонстрировать.
Главный герой, Альцест (Владимир Крылов) – молодой человек, честный и прямой, своеобразный «герой своего времени», не боящийся открыто высказывать точку зрения, резко отличающуюся от мнения большинства, и безжалостно критиковать общество.
«Пусть сердце говорит свободно, не боясь,
Под маской светскости трусливо не таясь».
Альцест осуждает лицемерие друга Филинта за желание понравиться всем без исключения: «И тот, кто любит всех, тот никого не любит», высмеивает сонеты молодого стихотворца Оронта. Насмешкой судьбы является влюблённость непримиримого героя в очаровательную и легкомысленную кокетку Селимену – он гордится тем, что его «любовь не знает ослепленья» - но отчаянно ревнует её и сомневается в её чувствах:
«И вижу слабости ее, о них скорблю,
Но все ж она сильней, и я ее люблю».
По мнению режиссёра Дитятковского, «мизантропия – это и есть любовь, только любовь, направленная внутрь и не имеющая выхода. Или вернувшаяся, не принятая, не разделённая". В итоге честность Альцеста и его стремление указать людям на их пороки и слабости приводит к тому, что он остаётся один.
Спектакль представлен в оригинальном стихотворном переводе с французского Татьяны Щепкиной-Куперник, что непривычно для современного зрителя. Но лёгкий, тягучий, игривый стихотворный слог звучит удивительно органично.
Декорации не переносят в какое-то определенное место и время действия. Они, скорее, подчёркивают некую театральность и фальшь происходящего вокруг – где задыхается Альцест. По замыслу режиссёра, непримиримые диалоги, алые тона, парики, ритмичные отстукивания тростью слуги навевают на мысли о судебных баталиях. А костюмы героев XIX века ещё более подчёркивают схожесть Альцеста с вольнодумцем и острословом Чацким.
Любопытно, что во времена Мольера пьеса действительно воспринималась как комедия – автор написал её под впечатлением от «Изречений» писателя Франсуа де Ларошфуко, непримиримого противника существующей власти. Зрители (в первую очередь, двор Версаля) безошибочно улавливали знакомые черты в главном герое, разделяя сарказм драматурга.
Но для современной публики пьеса звучит скорее драматично. В главном герое подчёркивается трагедия одинокого, глубоко разочарованного человека с тонкой и ранимой душой. Возможно, невысокая популярность данной пьесы кроется в том, что многие узнают глубоко внутри себя такого мизантропа, не согласного с мнением окружающих, но вынужденного молчать, терпеть и не вступать в конфликт с общественным мнением? Может, все мы – немного мизантропы?
Текст: Наталья СтародубцеваФотографии Театра имени Комиссаржевской
«Пусть сердце говорит свободно, не боясь,
Под маской светскости трусливо не таясь».
Альцест осуждает лицемерие друга Филинта за желание понравиться всем без исключения: «И тот, кто любит всех, тот никого не любит», высмеивает сонеты молодого стихотворца Оронта. Насмешкой судьбы является влюблённость непримиримого героя в очаровательную и легкомысленную кокетку Селимену – он гордится тем, что его «любовь не знает ослепленья» - но отчаянно ревнует её и сомневается в её чувствах:
«И вижу слабости ее, о них скорблю,
Но все ж она сильней, и я ее люблю».
По мнению режиссёра Дитятковского, «мизантропия – это и есть любовь, только любовь, направленная внутрь и не имеющая выхода. Или вернувшаяся, не принятая, не разделённая". В итоге честность Альцеста и его стремление указать людям на их пороки и слабости приводит к тому, что он остаётся один.
Спектакль представлен в оригинальном стихотворном переводе с французского Татьяны Щепкиной-Куперник, что непривычно для современного зрителя. Но лёгкий, тягучий, игривый стихотворный слог звучит удивительно органично.
Декорации не переносят в какое-то определенное место и время действия. Они, скорее, подчёркивают некую театральность и фальшь происходящего вокруг – где задыхается Альцест. По замыслу режиссёра, непримиримые диалоги, алые тона, парики, ритмичные отстукивания тростью слуги навевают на мысли о судебных баталиях. А костюмы героев XIX века ещё более подчёркивают схожесть Альцеста с вольнодумцем и острословом Чацким.
Любопытно, что во времена Мольера пьеса действительно воспринималась как комедия – автор написал её под впечатлением от «Изречений» писателя Франсуа де Ларошфуко, непримиримого противника существующей власти. Зрители (в первую очередь, двор Версаля) безошибочно улавливали знакомые черты в главном герое, разделяя сарказм драматурга.
Но для современной публики пьеса звучит скорее драматично. В главном герое подчёркивается трагедия одинокого, глубоко разочарованного человека с тонкой и ранимой душой. Возможно, невысокая популярность данной пьесы кроется в том, что многие узнают глубоко внутри себя такого мизантропа, не согласного с мнением окружающих, но вынужденного молчать, терпеть и не вступать в конфликт с общественным мнением? Может, все мы – немного мизантропы?
Текст: Наталья Стародубцева
Фотографии Театра имени Комиссаржевской