К программке спектакля, что традиционно продается на входе, довольно нетрадиционно прилагаются 3D-очки. Точно такие же, как выдают в кинотеатрах на просмотре современных анимационных фильмов. Зачем? Каждый зритель волен распоряжаться ими на свое усмотрение, никаких инструкций не последует. Можно даже попытаться нацепить их на нос, потому как видеодекорации у «Космической Одиссеи…» такие, что, кто знает, быть может, и привычный способ эксплуатации сработает. Но все-таки было бы наивно полагать, будто в фантазийно-философской истории про майора Пронина, 3D-очки выдаются для использования по прямому назначению. Намек на непривычно глубокое погружение, новый ракурс, параллельную реальность в конце концов — очки, как минимум, метафора, ключ, который понадобится больше после спектакля, чем на нем самом.
Молодой московский режиссер Петр «Коэн» Яковенчук (созвучного реально существующего вспоминать можно) задумал эксперимент. Подключившись к сознанию человека, который в соцсетях не состоит, а о своем теле и лице не заботится, с помощью современных технологий хочет снять фильм о космических странствиях некоего майора Пронина — героя народного эпоса, которому, по словам Яковенчука (Игорь Клычков), предстоит столкнуться со своим внутренним драконом и, пройдя сквозь Вселенную, вернуться к самому себе. Никакие «Громодюжевы» на эту роль не подойдут: такое не сыграешь, нужна судьба, история.
Каким-то образом продюсеру фильма (персонаж внесценический), с которой Яковенчук познакомился на одном модном веганском форуме («Нас свела судьба: я искал пищевые добавки — она их распространяла»), удалось-таки отыскать на роль майора Пронина актера Степана Требунцова (Илья Борисов), днями напролет попивающего пиво за спорами со своим внутренним голосом (Сергей Агафонов) в своей небольшой квартире.
После долгих сомнений, чего ради ему сниматься в экспериментальном проекте Коэна-Яковенчука, Требунцов, убежденный режиссером, что майор Пронин для него — шанс прожить новую жизнь, сделать что-то значительное, на роль-таки соглашается. Хоть пивной живот, домашние треники и майка Требунцова, мягко говоря, не слишком внушают доверие, за неприглядным образом этакого Обломова скрывается безнадежно влюбленный романтик, раздираемый противоречиями и потерявший все смыслы и цели после развода с женой (Юлия Нижельская) – самый настоящий мелодраматический персонаж, одним словом.
Требунцов живет в своем внутреннем мире среди воспоминаний и мечт, где Лена по-прежнему за ним замужем, беспечно качается на двери, как на качелях, носит платье на манер XIX века, прическу наподобие фейского колпака и сыплет репликами из купринского «Гранатового браслета». Это, конечно, Лена фантазийная, далекая от «оригинала», звонящего сыну узнать о котлетах, но Требунцов до последнего отказывается снять розовые очки и самой идеей майора Пронина загорается, кажется, по большей части потому, что в проекте Лена, будучи актрисой, тоже снимается. К слову, в роли Твари, с которой Пронину нужно будет сразиться.
Такова фабула, если взглянуть на историю Требунцова-Пронина в привычном измерении. Но Габриа идет дальше, превращая, казалось бы, незамысловатый сюжет в многотрактуемый и сдабривая его нескромной порцией иронии.
Самая яркая и ведущая линия – конечно, про самого Требунцова – супер-героя нашего времени, который «в тренде: страдать умеет». Однако параллельно с историей о персонаже, выпавшем из реальности, запутавшемся в себе самом, Габриа рассказывает о внутрипрофессиональных отношениях, процессе съемок, современном социуме и его интересах, рисуя добротный и детально продуманный яркий шарж.
Тележурналистка (Мария Строгович), утверждающая о своей честности и предельной серьезности, по вечерам подрабатывает на пилоне. «Коэн», заявляющий о новом способе съемке с использованием неадекватного количества камер, бахвально заявляет, якобы подарил кинематографу новый прием, но в процессе интервью выясняется, что свою карьеру киногений начинал водителем скорой. Да и само интервью – зеркало массовых интересов – скорее о веганстве и прочих трендах, в которых журналистка и режиссер хотят говорить о себе, создавать свой образ (для чего, например, усиленно оперируют англицизмами) и совсем не хотят слышать друг друга.
Впрочем, несмотря на свою комичность, Петр «Коэн» пытается-таки противостоять поверхностно-обывательской лавине, и его затея с фильмом о невзрачном и немодном майоре со слишком простой и незвучной фамилией Пронин – своего рода вызов, попытка выйти за навязанные рамки больного цинизмом и слишком заземленного общества. Правда, бросать вызов своими силами он не хочет, используя Требунцова как подопытного кролика. В итоге «Коэн» заигрывается с экспериментами, посягает на область, в которую, кажется, простой смертный не вправе вторгаться, и мелодрама, набрав обороты, трансформируется в драму, конфликт «белой вороны» (Требунцов-Пронин) и общества, неразрешимый хотя бы потому, что несуществующие в Сети сегодня не существуют вовсе.
Спектакль Романа Габриа - не трехмерное, а куда более глубокое пространство. Отсылки к литературной классике и массовому кинематографу, яркие визуальные эффекты и не менее яркое музыкальное сопровождение, которое, собрав композиции предельно разных жанров, подчеркивает широко практикуемое в постановке столкновение крайностей: «Космическая Одиссея…» – шифр, собранный из множества культурных кодов, разгадывать его сложно, но интересно. А под всем этим – судьба человека, незначительного, на первый взгляд, со своей безграничной Вселенной и персональным Иисусом на самом деле. И, чтобы замечать такие Вселенные не только на сцене, нам, быть может, и вправду нужны 3D-очки.
Текст: Татьяна Барашкова Фотографии: Маргарита Миронова