«Я стала писать пьесы — это пришло как неизбежность, — просто голос перерос стихи, слишком много воздуху в груди стало для флейты…
Пишу, действительно, себя не щадя, не помня»
Марина Цветаева, «Из записных книжек и тетрадей», лето 1919
Сергей Грицай известный хореограф и режиссёр, лауреат многочисленных премий, которому довелось работать со С. Спиваком, В. Фокиным, А. Кончаловским, В. Гергиевым и другими видными деятелями культуры. В новой постановке Сергея Грицая объединены пьесы Цветаевой «Приключение» и «Феникс». В предисловии к последней в октябре 1921 года Цветаева писала: «Это не пьеса, это поэма, – просто любовь: тысяча первое объяснение в любви Казанове. Это так же театр, как я актриса».
Казанова – это Венеция, а Венеция – это карнавал! Именно с карнавального празднества начинается спектакль. Яркие костюмы, маски, знаменитые гондолы, танцы задают тон всему первому действию. Реальность происходящего на сцене условна, будто смешана со сном: неизменный спутник Казановы – Эрот буквально расхаживает среди гостей и танцующих пар, касаясь их своими стрелами.
Завершая свой танец, участники карнавала выносят на сцену стол и кушетку. И вот мы оказываемся в гостинице «Весы», где в покои спящего Казановы проникает таинственный гость, вернее гостья: девушка, переодетая юношей, Генриетта. Та единственная, любовь к которой навсегда останется в сердце великого соблазнителя и авантюриста.
Согласно «Мемуарам» Казанова встретил Генриетту в Чезене осенью 1749 г., куда она приехала в мужской одежде в сопровождении пожилого венгерского офицера. Он был очарован Генриеттой, приняв ее за близкую себе по духу авантюристку, но позже понял, что она аристократка, в силу неких трагических обстоятельств бежавшая из собственной семьи.
Если верить воспоминаниям Казановы, таинственное появление Генриетты лишь приснилось ему после их первой встречи, но поэтесса Цветаева переписывает историю, смешивая правду и фантазию. Её Генриетта – персонаж мистический. Весы, Луна, плащ, покрытый пылью всех дорог – ее символы и атрибуты. «Я никогда не напишу гениального произведения,— не из-за недостатка дарования — <…> — а из-за моей особенности, я бы сказала какой-то причудливости всей моей природы. Выбери я напр<имер> вместо Казановы Троянскую войну — нет, и тогда Елена вышла бы Генриэттой, т. е. — мной» - пишет в своих записных книжках поэтесса.
Марина Цветаева, а вслед за ней и режиссер Сергей Грицай, довольно точно следует «Мемуарам» Казановы, описывая те три месяца, которые влюбленные провели вместе. Однако в интерпретации Грицая все второстепенные персонажи получают гротескные черты и манеры. Буффонада вполне уместна в карнавальной атмосфере, но неизбежно принижает основную драму. Тем не менее, Анне Донченко, играющей роль Генриетты, удалось убедительно передать характер этого сложного импульсивного персонажа. Благодаря этому кульминация первого действия: трагический и роковой разрыв – Генриетта вынуждена покинуть Казанову, получив загадочное письмо – несомненно, вызывает сильный отклик у каждого зрителя.
Именно этот разрыв, волею судьбы вновь переживаемый героем спустя тринадцать лет, делает историю Казановы особенной и для самой Цветаевой: «Два пронзительных места в Казанове. Казанова, через тринадцать лет останавливающийся в той же гостинице, в той же комнате, где жил с Генриэттой, и читающий на окне надпись, вырезанную бриллиантом (его подарок) — «Tu oublieras aussi Henriette». {«Ты забудешь и Генриетту (фр.)»} И Казанова, пишущий впервые: — «Et comme je ressemblais deja plutot a un papa qu’ a un amant»… {«И насколько больше походил я на отца, нежели на возлюбленного» (фр.)}»
Во втором отделении мы переносимся на много лет вперед, видим Казанову, растерявшего былой блеск и славу. Ему уже 75 лет, он служит библиотекарем в замке Дукс, терпя издевки его обитателей и насмешки челяди. Лишь старый камердинер предан ему, да князь де Линь, дядя графа Вальдштейна, хозяина замка.
Наконец Казанова решает покинуть замок. Ключевым и, несомненно, одним из лучших моментов спектакля становится его монолог: герой вспоминает свои былые романы, сжигая любовные письма. Сергей Мигицко блестяще передает отчаяние и боль великого сладострастника. Вещи собраны, прощальные слова сказаны, но тут на его пороге появляется девушка в мужском наряде. Казанова решает, что задремал в дороге, и ему привиделась его Генриетта. Но это не сон, это не она, а другая. Юная Франческа признается ему в любви, уверяет, что видит в нем не старика, а своего возлюбленного, с которым только и может быть счастлива. Генриетта, Франческа, надежда на новое счастье, понимание, что юной красавице связь с ним не принесет ничего хорошего – таково последние приключение Казановы.
Несмотря на то, что в предисловии к «Фениксу» Цветаева писала: «Не чту Театра, не тянусь к Театру и не считаюсь с Театром. Театр (видеть глазами) мне всегда казался подспорьем для нищих духом, обеспечением для хитрецов породы Фомы неверного, верящих лишь в то, что видят, еще больше: в то, что осязают. – Некой азбукой для слепых. А сущность Поэта – верить на слово!» - в ее пьесе немало эпизодов, которые исключительно удачно смотрятся на сцене: игра с персиком, колыбельная, монологи и диалоги героев.
Премьерные показы всегда сопряжены с некоторыми шероховатостями, которые, мы надеемся, будут сглажены в дальнейшем. К примеру, многие звуки в спектакле воспроизводятся через динамики, иногда слишком громко, из-за чего в некоторых эпизодов сложно разобрать речь артистов. Да и странно это, когда один из актеров закрывает дверь в дальнем конце сцены, а жуткий скрип раздается у тебя над головой, а грохот из-за открываемой бутылки шампанского заставляет подскочить, кажется, каждого в зале. Излишней кажется и карикатурность поведения некоторых второстепенных персонажей в первом отделении, в частности, послов и венгерского капитана.
Впрочем, тут же хочется отметить удачный кастинг. Анна Донченко, Марина Семенова и Полина Фетисова смогли составить достойную партию Сергею Мигицко. Их яркие, запоминающиеся и трогательные героини наверняка не оставили зрителей равнодушными.
Отдельным поводом для гордости создателей постановки являются сценография Эмиля Капелюша и костюмы Андрея Климова, над которыми трудится команда высококлассных специалистов: художников, исторических консультантов, ювелиров, мастеров по кружевам, головным уборам, маскам и обуви. На создание каждого костюма ушло более 15 видов тканей, большая часть которых разработана итальянскими дизайнерами. Образ героев завершают винтажные броши и венецианские маски, обеспечивая полное погружение в великолепие и роскошь венецианского карнавала XVIII века.
Текст и фото: Александр Шек
[gallery link="file" ids="131787,131788,131789,131790,131791,131792,131793,131794,131795,131796,131797,131785,131786"]