Главная » Виталий Манский: Хочет того Россия или нет, но это моя Родина
Виталий Манский: Хочет того Россия или нет, но это моя Родина
30.11.2017
Президент фестиваля "Артдокфест" Виталий Манский 28 ноября ненадолго заскочил в Петербург, и рассказал нам о том, как живётся единственному независимому фестивалю документального кино в России. "Артдокфест" пройдет с 6 по 12 декабря в кинотеатре "Англетер".
Если вам завтра позвонит Владимир Мединский и предложит финансировать "Артдокфест", что вы ответите?
Хороший вопрос, я его себе не задавал ввиду абсолютной фантастичности этой ситуации. Думаю, что Мединский не позвонит, а министр культуры, может быть, и позвонит. Зависит от того, кто будет этим министром культуры, премьер-министром России и президентом. Я считаю, что государство обязано финансировать "Артдокфест", и при изменении ситуации в лучшую сторону я не должен отказываться от финансирования. Так же, как питерская дирекция фестиваля не должна который год работать бесплатно, а ещё я, наш программный директор и другие люди. Я не считаю, что мы должны уговаривать партнёров что-то для нас делать бесплатно или по демпинговым ценам, потому что у нас нет физической возможности это оплачивать. Но, повторюсь, это будет не Владимир Мединский. Мединский преступник, он нарушает законы РФ, в отличие от нас.
К вопросу о финансировании. Что, на наш взгляд, будет с Серебренниковым и "Седьмой студией?".
У меня нет оптимизма. Но слово материально, поэтому я не буду произносить эти слова.
Как "Артдокфесту" удаётся сочетать искусство и политику?
Мне кажется, мы не сочетаем искусство и политику. Мы стоим исключительно на позициях искусства. Когда появляются фильмы, которые предъявляют какие-то политические аспекты жизни, но при этом не являются объектом искусства, мы им не предоставляем площадку "Артдокфеста". Каждый год бывают такие прецеденты. В этом году, например, зрители очень просили, чтобы мы показали одну американскую картину, которая посвящена отстранению олимпийской команды от игр. Это очень известный в мире фильм. Мы его внимательно несколько раз посмотрели, и, понимая всю зрительскую востребованность этой точки зрения, решили, что картина не является объектом искусства. Может быть, эта наша ошибка, и я постараюсь во время фестиваля её обсудить с аудиторией. Возможно, нам стоит открыть площадку для таких фильмов. Два года мы делаем маленькую программу "Парадокс": в прошлом году она включала один фильм, в этом - два. Это ленты, представляющие позиции, с которыми мы либо категорически не согласны, либо считаем спорными. Например, в рамках этой программы будет показан "Воин духа". Это фильм о русском православном бойцовском клубе, который находится в цоколе Храма Христа спасителя. Кроме того в этой картине рассматривается заговор жидовствующих, был в Средневековье такой исторический феномен. И православные священники проводят прямую параллель между заговором жидовствующих и действиями "пятой колонны" в современной России. Мы хотим показать этот фильм и провести вокруг него дискуссию с авторами и зрителями. Мы не засовываем голову в песок и стараемся быть по-настоящему открытой площадкой.
А что если на показ придут поклонники таких идей?
Пусть приходят. Фестиваль - эта та площадка, на которой могут встречаться люди разных точек зрения и пытаться находить общий язык, вырабатывать какую-то оценку тех или иных событий. Иначе зачем делать фестиваль? Должно происходить расширение горизонтов. Мы за то, чтобы приходили люди отличных от наших взглядов, но способные к диалогу. Потому что пока фидбэк, который мы получаем от некоторой части зрителей - это угрозы сжечь, взорвать и порезать кресла. Угрозы приходят каждый год.
Вы сказали, что российские документалисты сейчас не снимают фильмы на остросоциальные темы. Нет запроса у общества?
Да, обозначился такой тренд. Каждый автор, когда приступает к съемкам картины, оценивает её перспективы, сознательно или бессознательно. Снять фильм сегодня, особенно без помощи, а иногда и при сопротивлении общества - это поступок, и когда ты его совершаешь, то хочешь, чтобы он был прочувствован и воспринят. А, если ты заранее понимаешь, что у тебя нет шансов предъявить свой поступок обществу, это всё равно что совершить акт самосожжения в каком-нибудь сарае, где никто никогда об этом не узнает. Может быть, несколько жёсткое сравнение, но всё-таки акты самосожжения всегда происходят на площадях. А документальное кино на площади не допускается, оно государством отправляется в закрытые зоны и пространства.
Есть задача у документального кино?
Документальное кино - неотъемлемая часть цивилизованного общества. Для анализа прошлого, настоящего и будущего.
Может ли нас сегодня что-то объединить, хотя бы чувство ответственности за происходящее?
Я осторожно отношусь к идее всех объединить. Потому что ещё никогда объединение всех не приводило ни к чему хорошему. Я считаю, что все должны быть разъединены, индивидуальны и подчиняться законам, которые они сами себе устанавливают, а не тем, что им спускают сверху. Я сейчас живу в Латвии, и вижу, что законы устанавливаются самим обществом, и общество с теми законами, которые его не устраивает, активно борется и отстаивает свои права. От самого низового уровня - вопроса парковки автомобиля в собственном дворе, до вопросов глобального государственного устройства. Это и есть демократия. Например, там сейчас принят закон, который ущемляет мои права и ещё небольшой группы лиц. Эта группа лиц написала в парламент, и была услышана. За позицию ущемленных проголосовало 40 процентов депутатов, а за позицию ущемляемых - 60. Но нас ущемили в результате реального обсуждения. В цивилизованном обществе можно влиять на принятие решений. Кто в России в здравом уме может решить, что он способен влиять на решения Государственной Думы? Только в Кащенко есть люди, которые так считают. Но они и реки поворачивают, и с инопланетными цивилизациями общаются. А нормальный человек понимает, что это нереально. У нас Дума голосует единогласно. Как 500 человек, которые представляют всю страну, могут голосовать одинаково, даже за элементарные вещи вроде "дважды два четыре" - это за рамками моего понимания. Но система работает и, как мы видим, вполне успешно.
Какие должны быть обстоятельства, чтобы вы вернулись в Россию?
Я уехал жить и работать в Латвию, потому что в России мне это делать запретили. Но я снимаю фильмы для России, даже если они на испанском, корейском, украинском или английском языке. Я родился в Украине, но я россиянин и сформировался как личность в России. Хочет того Россия или нет, но это моя Родина. Чтобы я вернулся работать в Россию, эта страна должна постараться. В конце концов, уезжали когда-то отсюда куда более выдающиеся люди, чем я, и они в конечном счёте возвращались, но иногда жалели об этом.
В России может что-то измениться в обозримом будущем?
В России глобально всё изменится, но непонятно в какую сторону.
Какой фильм вы считаете находкой фестиваля в этом году?
Прежде всего 21 фильм конкурса. Фильмов тридцать, которые мы по объективным обстоятельствам не смогли включить в программу - это моя боль. Я не нашёл окна, куда можно их поставить. Эти фильмы не увидит зритель, потому что невключение в нашу программу делает не очень перспективной судьбу картины на других фестивалях. В этом есть доля моей вины, но у нас и так в Москве идут фильмы с 10 утра до поздней ночи, в пяти залах, и ещё есть отдельная площадка. И повторов почти не будет. Пока мы живём в ситуации потерь - не всё можем показать, что хотим.
Возможно в России покаяние?
Без покаяния нет будущего. Все эти сентенции про примирение - это от лукавого. С одной стороны да, Гражданская война была давно и с другим градусом. Попробуй моей бабушке (уже покойной) сказать что-то хорошее про Колчака. А в современной России и Колчак, и Чапаев, а ещё и Врангель, Троцкий и Ленин - все национальные герои. Мы церкви то рушим, то восстанавливаем, и непонятно когда мы хорошие - когда рушим или когда строим. В этой неопределенности строить будущее невозможно. Любой строитель знает, что дом зависит от фундамента. А у нас в России нет фундамента. Мы уже вроде научились строить, даже небоскребы возводим, но без фундамента они от первого дуновения ветра упадут. Советская власть при всех своих недостатках пыталась этот фундамент создать. Да, он был нежизнеспособен и они это понимали. А нынешняя власть даже не пытается построить фундамент. Опыт столетия революции показал растерянность и неопределенность. И власть в итоге слила это столетие, и оно то ли было, то ли не было. Одним словом, пока мы не определимся со своим прошлым, а, определившись, не покаямся, движения вперёд не будет.
Расскажите немного об онлайн-платформе Artdoc.Media.
Это очень давняя история. Мотивации для создания синематеки документального кино очень много, и в самой её структуре заложено множество направлений. Это своеобразный музей кино, куда может прийти специалист и получить доступ одного уровня. Может зайти просто зритель и посмотреть, что идёт в кинозале музея кино. Синематека может предлагать тематические программы или циклы, устраивать фестивали. Это объемная форма деятельности, и мы пытаемся реализовать все эти направления, даже на уровне информации. Пока некоторые пользователи заходят на страницу фильма, и жалуются, что не могут его сейчас посмотреть. А всё потому, что это базируется на легальных договорах с авторами. Никаких пиратских показов нет. Но ты можешь получить информацию о фильме. Например, тебе нужен фильм, снятый в Урюпинске между 1990 и 2000 годом немецким кинематографистом с рейтингом 7. И ты узнаешь, что такой фильм есть и называется "Урюпинская коза". А дальше ты можешь найти его на платформах, где он легально представлен. Или на пиратской платформе, и это уже вопрос твоей совести - будешь ли ты его смотреть. Синематека даёт возможность получить информацию о фильме. Целая редакторская и айтишная группы расписывают тысячи фильмов по разным составляющим, которые позволяют эти фильмы находить, а какие-то даже бесплатно смотреть. Скоро откроется функция платного просмотра. К тому же мы не имеем права не думать о том, что будет дальше с фестивалем. Поэтому мы создаём эти виртуальные залы, и придаем им образ реальных. Возможно, при самом худшем развитии сценария на эту площадку перейдет не только "Артдокфест", но и всё независимое кино.
Если государство не даёт на "Артдокфест" ни копейки, почему его волнует существование фестиваля?
Государство даёт огромные деньги на фестивали, которые проходят либо в пустых залах, либо вообще не проходят. А рядом с ними происходит культурное событие, которое привлекает тысячи и десятки тысяч зрителей и огромное внимание прессы всего мира. К нам в этом году приедут журналисты из Германии, Австрии, Израиля и не только. У "Артдокфеста" есть резонанс, и мы власти как кость в горле. Они, в силу узости сознания, были уверены, что достаточно отрезать нас от финансирования и мы исчезнем с лица земли. Но парадокс состоит в том, что, после того, как нас обвинили чуть ли не в антигосударственной деятельности, мы с каждым годом только увеличиваем свое звучание, силу и влияние.
Как вы относитесь к информации, что "Правый сектор" будет проверять Генпрокуратура?
Мы к этому готовы. Юристы уже проверили этот фильм, и нашли три момента, которые могут трактоваться как нарушение закона. Мы их убрали - они были буквально секундные. В двух местах на общем плане был виден флаг "Правого сектора" (запрещённая в России организация, прим. Около). А ещё в одном месте женщина рассказывает: "Приходили хлопцы из "Правого сектора", мы их накормили, обогрели". Этих моментов в версии, показывающейся в России, не будет. Ещё фильм будет снабжён маркировкой: "Возможно, в кадре присутствуют люди из "Правого сектора". Но на лбу у них это не написано. Идёт война, ходят люди, раненых носят. Возможно, кто-то из них служит в "Правом секторе". "Может, кто-то кое где у нас порой честно жить не хочет. Будем с ними мы вести незримый бой, так завещано судьбой для нас с тобой".
Беседовала: Алла ИгнатенкоФотографии из открытого доступа
Если вам завтра позвонит Владимир Мединский и предложит финансировать "Артдокфест", что вы ответите?
Хороший вопрос, я его себе не задавал ввиду абсолютной фантастичности этой ситуации. Думаю, что Мединский не позвонит, а министр культуры, может быть, и позвонит. Зависит от того, кто будет этим министром культуры, премьер-министром России и президентом. Я считаю, что государство обязано финансировать "Артдокфест", и при изменении ситуации в лучшую сторону я не должен отказываться от финансирования. Так же, как питерская дирекция фестиваля не должна который год работать бесплатно, а ещё я, наш программный директор и другие люди. Я не считаю, что мы должны уговаривать партнёров что-то для нас делать бесплатно или по демпинговым ценам, потому что у нас нет физической возможности это оплачивать. Но, повторюсь, это будет не Владимир Мединский. Мединский преступник, он нарушает законы РФ, в отличие от нас.
К вопросу о финансировании. Что, на наш взгляд, будет с Серебренниковым и "Седьмой студией?".
У меня нет оптимизма. Но слово материально, поэтому я не буду произносить эти слова.
Как "Артдокфесту" удаётся сочетать искусство и политику?
Мне кажется, мы не сочетаем искусство и политику. Мы стоим исключительно на позициях искусства. Когда появляются фильмы, которые предъявляют какие-то политические аспекты жизни, но при этом не являются объектом искусства, мы им не предоставляем площадку "Артдокфеста". Каждый год бывают такие прецеденты. В этом году, например, зрители очень просили, чтобы мы показали одну американскую картину, которая посвящена отстранению олимпийской команды от игр. Это очень известный в мире фильм. Мы его внимательно несколько раз посмотрели, и, понимая всю зрительскую востребованность этой точки зрения, решили, что картина не является объектом искусства. Может быть, эта наша ошибка, и я постараюсь во время фестиваля её обсудить с аудиторией. Возможно, нам стоит открыть площадку для таких фильмов. Два года мы делаем маленькую программу "Парадокс": в прошлом году она включала один фильм, в этом - два. Это ленты, представляющие позиции, с которыми мы либо категорически не согласны, либо считаем спорными. Например, в рамках этой программы будет показан "Воин духа". Это фильм о русском православном бойцовском клубе, который находится в цоколе Храма Христа спасителя. Кроме того в этой картине рассматривается заговор жидовствующих, был в Средневековье такой исторический феномен. И православные священники проводят прямую параллель между заговором жидовствующих и действиями "пятой колонны" в современной России. Мы хотим показать этот фильм и провести вокруг него дискуссию с авторами и зрителями. Мы не засовываем голову в песок и стараемся быть по-настоящему открытой площадкой.
А что если на показ придут поклонники таких идей?
Пусть приходят. Фестиваль - эта та площадка, на которой могут встречаться люди разных точек зрения и пытаться находить общий язык, вырабатывать какую-то оценку тех или иных событий. Иначе зачем делать фестиваль? Должно происходить расширение горизонтов. Мы за то, чтобы приходили люди отличных от наших взглядов, но способные к диалогу. Потому что пока фидбэк, который мы получаем от некоторой части зрителей - это угрозы сжечь, взорвать и порезать кресла. Угрозы приходят каждый год.
Вы сказали, что российские документалисты сейчас не снимают фильмы на остросоциальные темы. Нет запроса у общества?
Да, обозначился такой тренд. Каждый автор, когда приступает к съемкам картины, оценивает её перспективы, сознательно или бессознательно. Снять фильм сегодня, особенно без помощи, а иногда и при сопротивлении общества - это поступок, и когда ты его совершаешь, то хочешь, чтобы он был прочувствован и воспринят. А, если ты заранее понимаешь, что у тебя нет шансов предъявить свой поступок обществу, это всё равно что совершить акт самосожжения в каком-нибудь сарае, где никто никогда об этом не узнает. Может быть, несколько жёсткое сравнение, но всё-таки акты самосожжения всегда происходят на площадях. А документальное кино на площади не допускается, оно государством отправляется в закрытые зоны и пространства.
Есть задача у документального кино?
Документальное кино - неотъемлемая часть цивилизованного общества. Для анализа прошлого, настоящего и будущего.
Может ли нас сегодня что-то объединить, хотя бы чувство ответственности за происходящее?
Я осторожно отношусь к идее всех объединить. Потому что ещё никогда объединение всех не приводило ни к чему хорошему. Я считаю, что все должны быть разъединены, индивидуальны и подчиняться законам, которые они сами себе устанавливают, а не тем, что им спускают сверху. Я сейчас живу в Латвии, и вижу, что законы устанавливаются самим обществом, и общество с теми законами, которые его не устраивает, активно борется и отстаивает свои права. От самого низового уровня - вопроса парковки автомобиля в собственном дворе, до вопросов глобального государственного устройства. Это и есть демократия. Например, там сейчас принят закон, который ущемляет мои права и ещё небольшой группы лиц. Эта группа лиц написала в парламент, и была услышана. За позицию ущемленных проголосовало 40 процентов депутатов, а за позицию ущемляемых - 60. Но нас ущемили в результате реального обсуждения. В цивилизованном обществе можно влиять на принятие решений. Кто в России в здравом уме может решить, что он способен влиять на решения Государственной Думы? Только в Кащенко есть люди, которые так считают. Но они и реки поворачивают, и с инопланетными цивилизациями общаются. А нормальный человек понимает, что это нереально. У нас Дума голосует единогласно. Как 500 человек, которые представляют всю страну, могут голосовать одинаково, даже за элементарные вещи вроде "дважды два четыре" - это за рамками моего понимания. Но система работает и, как мы видим, вполне успешно.
Какие должны быть обстоятельства, чтобы вы вернулись в Россию?
Я уехал жить и работать в Латвию, потому что в России мне это делать запретили. Но я снимаю фильмы для России, даже если они на испанском, корейском, украинском или английском языке. Я родился в Украине, но я россиянин и сформировался как личность в России. Хочет того Россия или нет, но это моя Родина. Чтобы я вернулся работать в Россию, эта страна должна постараться. В конце концов, уезжали когда-то отсюда куда более выдающиеся люди, чем я, и они в конечном счёте возвращались, но иногда жалели об этом.
В России может что-то измениться в обозримом будущем?
В России глобально всё изменится, но непонятно в какую сторону.
Какой фильм вы считаете находкой фестиваля в этом году?
Прежде всего 21 фильм конкурса. Фильмов тридцать, которые мы по объективным обстоятельствам не смогли включить в программу - это моя боль. Я не нашёл окна, куда можно их поставить. Эти фильмы не увидит зритель, потому что невключение в нашу программу делает не очень перспективной судьбу картины на других фестивалях. В этом есть доля моей вины, но у нас и так в Москве идут фильмы с 10 утра до поздней ночи, в пяти залах, и ещё есть отдельная площадка. И повторов почти не будет. Пока мы живём в ситуации потерь - не всё можем показать, что хотим.
Возможно в России покаяние?
Без покаяния нет будущего. Все эти сентенции про примирение - это от лукавого. С одной стороны да, Гражданская война была давно и с другим градусом. Попробуй моей бабушке (уже покойной) сказать что-то хорошее про Колчака. А в современной России и Колчак, и Чапаев, а ещё и Врангель, Троцкий и Ленин - все национальные герои. Мы церкви то рушим, то восстанавливаем, и непонятно когда мы хорошие - когда рушим или когда строим. В этой неопределенности строить будущее невозможно. Любой строитель знает, что дом зависит от фундамента. А у нас в России нет фундамента. Мы уже вроде научились строить, даже небоскребы возводим, но без фундамента они от первого дуновения ветра упадут. Советская власть при всех своих недостатках пыталась этот фундамент создать. Да, он был нежизнеспособен и они это понимали. А нынешняя власть даже не пытается построить фундамент. Опыт столетия революции показал растерянность и неопределенность. И власть в итоге слила это столетие, и оно то ли было, то ли не было. Одним словом, пока мы не определимся со своим прошлым, а, определившись, не покаямся, движения вперёд не будет.
Расскажите немного об онлайн-платформе Artdoc.Media.
Это очень давняя история. Мотивации для создания синематеки документального кино очень много, и в самой её структуре заложено множество направлений. Это своеобразный музей кино, куда может прийти специалист и получить доступ одного уровня. Может зайти просто зритель и посмотреть, что идёт в кинозале музея кино. Синематека может предлагать тематические программы или циклы, устраивать фестивали. Это объемная форма деятельности, и мы пытаемся реализовать все эти направления, даже на уровне информации. Пока некоторые пользователи заходят на страницу фильма, и жалуются, что не могут его сейчас посмотреть. А всё потому, что это базируется на легальных договорах с авторами. Никаких пиратских показов нет. Но ты можешь получить информацию о фильме. Например, тебе нужен фильм, снятый в Урюпинске между 1990 и 2000 годом немецким кинематографистом с рейтингом 7. И ты узнаешь, что такой фильм есть и называется "Урюпинская коза". А дальше ты можешь найти его на платформах, где он легально представлен. Или на пиратской платформе, и это уже вопрос твоей совести - будешь ли ты его смотреть. Синематека даёт возможность получить информацию о фильме. Целая редакторская и айтишная группы расписывают тысячи фильмов по разным составляющим, которые позволяют эти фильмы находить, а какие-то даже бесплатно смотреть. Скоро откроется функция платного просмотра. К тому же мы не имеем права не думать о том, что будет дальше с фестивалем. Поэтому мы создаём эти виртуальные залы, и придаем им образ реальных. Возможно, при самом худшем развитии сценария на эту площадку перейдет не только "Артдокфест", но и всё независимое кино.
Если государство не даёт на "Артдокфест" ни копейки, почему его волнует существование фестиваля?
Государство даёт огромные деньги на фестивали, которые проходят либо в пустых залах, либо вообще не проходят. А рядом с ними происходит культурное событие, которое привлекает тысячи и десятки тысяч зрителей и огромное внимание прессы всего мира. К нам в этом году приедут журналисты из Германии, Австрии, Израиля и не только. У "Артдокфеста" есть резонанс, и мы власти как кость в горле. Они, в силу узости сознания, были уверены, что достаточно отрезать нас от финансирования и мы исчезнем с лица земли. Но парадокс состоит в том, что, после того, как нас обвинили чуть ли не в антигосударственной деятельности, мы с каждым годом только увеличиваем свое звучание, силу и влияние.
Как вы относитесь к информации, что "Правый сектор" будет проверять Генпрокуратура?
Мы к этому готовы. Юристы уже проверили этот фильм, и нашли три момента, которые могут трактоваться как нарушение закона. Мы их убрали - они были буквально секундные. В двух местах на общем плане был виден флаг "Правого сектора" (запрещённая в России организация, прим. Около). А ещё в одном месте женщина рассказывает: "Приходили хлопцы из "Правого сектора", мы их накормили, обогрели". Этих моментов в версии, показывающейся в России, не будет. Ещё фильм будет снабжён маркировкой: "Возможно, в кадре присутствуют люди из "Правого сектора". Но на лбу у них это не написано. Идёт война, ходят люди, раненых носят. Возможно, кто-то из них служит в "Правом секторе". "Может, кто-то кое где у нас порой честно жить не хочет. Будем с ними мы вести незримый бой, так завещано судьбой для нас с тобой".
Беседовала: Алла Игнатенко
Фотографии из открытого доступа