В таком контексте профессор Преображенский, неожиданно возникший в переулке с заветным свертком колбасы, для безродного-бездомного пса должен бы стать спасением. Но, увы, не из сердобольности Филипп Филиппович заманивает Шарика в свою квартиру. Снискать научные лавры, создать человека, уподобившись Творцу, жаждет профессор. Только имеет ли он на это право?
Собственно, об этом, о новом человеке, рожденном исторической реальностью и политическими играми интеллигентов, рассуждал в повести Булгаков. Об этом же теперь, почти век спустя, рассуждает Диденко: «короли» и сегодня продолжают играть «пешками», будто проверяя их на прочность и не чувствуя предела в своих «А что, если?».
Сохраняя линию литературного классика, Диденко отходит от булгаковского реализма, превращая героев в несколько карикатурных и подчеркнуто двусмысленных персонажей, из которых симпатии и сочувствия достоин разве что доверчивый пес. Вероятно, подчеркивая беззащитность последнего, авторы постановки Шарика (Филипп Дьячков) в собачьей бытности максимально обнажают, а все первое действие показывают его глазами, причем буквально: в доме профессора на Шарика надевают намордник, оснащенный камерами, которые проецируют изображение на стены сцены и кулисы из плотных прозрачных лент.
К слову, современные технологии используются в спектакле самым активным образом. Рукописные записи из дневника доктора Борменталя, лайф-съемка на смартфон с вовлечением публики («На собачку пришли посмотреть?»), видеозвонки, замещающие книжные телефонные разговоры, – все это позволяет не только значительно расширить сценическое пространство и украсить его, но и расставить авторские акценты.
Этой функции не лишены и декорации на сцене в ее привычном понимании. Окно и дверь в квартире профессора Преображенского, серой и подчеркнуто стерильной, будто вырезаны из поезда отечественного производства. И, если большая часть сцен в профессорской квартире неспешны и монохромны, то за окном на фоне ярко-красного занавеса персонажи поют, танцуют, страдают, оперируют с таким эмоциональным накалом, что невольно думаешь, не там ли находится цирк, столь полюбившийся Шарикову-человеку, и не является ли этот цирк колкой метафорой нашей обычной, повседневной жизни?
Но вернемся в квартиру профессора, куда с холодной, голодной улицы попадает пес. Казалось бы, тепло и сыто, но ни особой теплотой, ни уютом в доме Преображенского и не пахнет. Он больше напоминает воронку в Преисподнюю. Все семь комнат профессора превращены в одну огромную лабораторию, стеклянная витрина с черепами и прочим заспиртованным научным материалом наблюдает за действием на протяжении всего спектакля, а обитатели квартиры с порога начинают плести вокруг Шарика жуткий, как будто ритуальный хоровод.
Филипп Филиппович (нар. арт. Николай Чиндяйкин), доктор Борменталь (Федор Климов), Зина (Вера Латышева), Дарья Петровна (Ульяна Фомичева) – все они, кажется, воплощают какой-нибудь из грехов. Извивающиеся и томные женские персонажи – прелюбодеяние, помощник профессора, явно сотворивший из Филиппа Филипповича кумира, – лесть, сам профессор – чревоугодие. Чего только стоит медленное появление на сцене стола для профессорской трапезы под обращенное к залу выступление председателя домкома Швондера (Сергей Азеев) и заведующей культотделом Вяземской (Вера Латышева), на церковный манер зачитывающих идеологические столпы о светлом будущем мирового пролетариата. Правда, речь эта больше похожа на службу погребальную, а выезжающий за кулисами-лентами стол – на смертное ложе.
Тема обреченности без намека на хоть какой-то просвет одна из ведущих в постановке. Введенный Диденко персонаж – сова (Вера Латышева), монотонно зачитывающая мысли Шарика-пса, – тому подтверждение. Как известно, сова – символ многозначный, но в спектакле она скорее птица смерти - еще одно предзнаменование неизбежного конца.
Второе действие угол подачи меняет. Герои булгаковской повести предстают на сцене уже в более привычном свете, несколько перекликаясь с персонажами фильма по «Собачьему сердцу» Владимира Бортко. Особенно похож на киноколлегу новоявленный миру Шариков-человек. Его, как и в первом действии, играет Филипп Дьячков, хоть и верится в это с трудом: настолько огромной кажется разница между доверчивым псом-бродягой и тем, что из него получилось. Уже гораздо больше симпатии вызывает после антракта и Филипп Филиппович Преображенский, персонаж народного артиста России Николая Чиндяйкина. Чиндяйкин и Дьячков – безусловно, звезды постановки, но и достоинств других актеров умалять не стоит. Всего в спектакле 10 ролей, занятых в нем артистов шестеро, при этом заметить, что некоторые из них играют по несколько персонажей, действительно сложно.
Что дальше? Финал булгаковской повести всем известен. Не пытается изменить его и Максим Диденко. Филипп Филиппович Преображенский осознает свою ошибку и исправит ее. Он исправит, но что будет дальше, за сценой? От появления новых профессоров мир не застрахован, да и Швондеров, ставящих свои эксперименты, никто не отменял.
Спектакль Диденко и его команды не дает ответов и четких инструкций, оставляя зрителя с его мыслями наедине, но не за этим ли ощущением - желанием найти свой ключ – и ходят в театр? Спектакль «Собачье сердце» - риск, безусловно, оправданный. Это новое прочтение литературной классики без попыток переписать ее или перегрузить злободневными параллелями. Булгаков сам по себе злободневен, а зрителю просто иногда нужно напомнить, что он, как говорится, жив.
Текст: Татьяна Барашкова Фотографии Стаса Левшина