Критики из солидных изданий причисляют Дельфина к представителям независимой сцены, в альбомах расслушивают электронику, синти-поп и инди-рок местами, сходясь, впрочем, в одном: что Дельфин – это все-таки альтернатива. Может, оно и так, с гуру спорить не будем. А все же музыкальные рамки здесь не так важны, Дельфин – это тесно сплетающиеся, врастающие друг в друга тексты, звук и свет. Никак иначе. Удостовериться в этом просто: стоит лишь раз попасть на концерт.
21 октября «Космонавт» такую возможность предоставил. Четко выверенная компоновка материала с пластинок разных лет – от начала нулевых («Глубина резкости», «Ткани») до свежего прошлогоднего релиза («Она»), и снова новое световое оформление, заставляющее давно известные композиции звучать иначе – как бы часто Дельфин в Петербург ни приезжал, звучать из концерта в концерт одинаково он физически не может.
По сцене разлит красно-оранжевый свет прожекторов. Он слепит то сильнее, то глуше – настройка. Что-то мелодично рокочущее на заднем плане. Зал ждет, нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Из серо-будничного за спиной вырывается внезапно: «Как долго, вон фотографы заснули уже!». И снова теряется в гуле повседневности.
Провода. Бутылки воды. Надо всем этим – ударная установка в блестящем металле. Она знает, осталось немного – и космическое действо сведет на нет пустой перезвон «о погоде». А пока ее саму уже незаметно запеленал густой концертный дым. Начинается. Началось.
Дельфин (в миру Андрей Лысиков) и его команда все в черном и, что называется, в себе. Они просто, для такого долгого ожидания, кажется, слишком просто, проходят к инструментам – и начинают. С музыки, без лишних слов. Преимущественно речитативное, обрушивающееся словами «Серебро» с «Юности», рожденной в далеком уже 2004. За ним – погружающие в транс «Рябиновые птицы» («Она», 2016).
Да нужно ли углубляться в даты? Границ нет, только плавные переходы из текста в пение, из разрывающихся тарелок и гитары в минималистичные электронные вставки, а иногда и вовсе во что-то такое, напоминающее крики дельфина (не Андрея, а того, что в море). Никаких намеков на околонуливые или, наоборот, околодесятые. О возрасте композиций догадаешься разве что по реакции зала: новый материал разучить пока не успели. Но сцена погрузится в синеву, наступит «Весна» – и вспыхнут смартфоны. Заснять, не пропустить, вспомнить.
Статичный в начале, Дельфин постепенно добавит пластики и, кажется, еще больше уйдет в себя, перестанет прятать эмоции (или просто забудет об этом?), но так и не нарушит дистанции. Молчаливый и слушающий, зал начнет подпевать все активнее и к концу достигнет апогея, требуя у Дельфина «Любовь», а потом выхода на бис.
«Любовь» будет. Биса нет. Впрочем, чему тут удивляться? Дельфин не из тех, кто устанавливает тесную связь с залом, пускает пыль в глаза или толкает длинные речи. Он выходит играть – и играет. В его текстах куда больше, чем можно озвучить случайными фразами. Его музыка не для фона. А сам он – эмоция. То стремительно поднимающаяся вверх, теряющая гравитацию на подходе где-то к верхним слоям атмосферы, то резко, неожиданно, грузно падающая глубоко вниз, к самому дну.
Лица вокруг, сторонние разговоры, чужие шляпы – все это теряет смысл. Ты либо ловишь волну и растворяешься в ней, либо опрокидываешь в себя пиво на обочине. Ты либо по адресу, либо нет. И что ты с собой заберешь зависит от тебя, а не от Дельфина.
По окончании зал долго не расходился. Кто-то терялся в поисках выхода (слишком много пива), кто-то с захваченной с собой книгой стихов Андрея ждал, не выйдет ли Дельфин, чтобы подписать сборник. Может, они дождались, может, нет. Простой смертный меломан через полчаса ожидания уйдет, удивившись, какая разная аудитория у Дельфина, и так и не дождавшись развязки. Но хочется верить, что книги все-таки были подписаны.
Текст и фото: Татьяна Барашкова
[gallery link="file" ids="130253,130257,130258,130259,130252,130254,130255,130256"]