25 августа в театре «Суббота» состоялось прощание со спектаклем «Ночь нежна» по одноименному роману Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Почти десять лет, с 2008 г., спектакль режиссера Кирилла Маркина, созданный художественным руководителем театра «Суббота» Юрием Александровичем Смирновым-Несвицким показывают зрителям.
Американский писатель и крупнейший представитель «потерянного поколения» Фрэнсис Фицджеральд начал работу над произведением в 1925 году. Роман был закончен к концу 1933 года и опубликован в журнале «Scribner’s Magazine» в 1934 году. В 1962 году режиссер Генри Кинг снял киноверсию романа с Джейсоном Робардсом и Дженнифер Джонс в главных ролях. Одноимённая песня из кинокартины была выдвинута на «Оскар» в номинации «Лучшая песня».
Авторская инсценировка Кирилла Маркина во многом отличается от романа и фильма. Главный герой – психиатр Дик Дайвер (Александр Шпынев). В спектакле театра «Суббота» он не столько целитель душевных болезней, сколько соблазнитель. Женщины его сравнивают с котом и Шерлоком Холмсом. Он же видит себя «режиссером сего действа» и страдает из-за того, что «легко быть любимым и трудно любить».
Дик Дайвер встречает пациентку Николь, роль которой сыграла Анна Васильева. Девушка пленяет его платьями вместо больничных халатов и джазовой музыкой. Николь Анны Васильевой живет в воображаемом мире, где даже то, что у Фицджеральда было реальным здесь реальным не является. Отличить правду от галлюцинации становится все сложнее. И по ходу развития сюжета, начинает казаться, что на сцене, кроме Дика Дайвера и актрисы Розмэри, только пациенты клиники.
Розмэри в исполнении Валентины Гульневой - это практически Шерон Стоун в «Основном инстинкте». Для сравнения образ Розмэри, созданный Джилл Джон в киноверсии гораздо целомудреннее. Но стоит отметить, что у Валентины Гульневой отлично получилось отобразить две противоположные грани героини – коварную женщину, соблазняющую женатого мужчину и наивную дочь, во всем прислушивающуюся к своей матери.
И если в образе Розмэри переплелись коварство и наивность, то у Дика Дайвера наивности как раз нет. В спектакле «Субботы» он поддается соблазнам и пациентки, что для врача недопустимо, и молодой девушки, а также ищет истину в вине.
Спектакль образуют не только сюжет и характеры. Хотя минимализм декораций наводит на мысль о словах Владимира Немировича-Данченко, что выходят два актера, расстилают коврик - и спектакль начинается. На сцене лежат цветные бусы и висят сверкающие нити. Психиатр Франц, превращенный с легкой руки создателей спектакля в пациента советует нанизывать бусины на нити, потому что, если труд сделал из обезьяны человека, то может и вылечиться от шизофрении поможет.
Музыкальная часть соответствует эпохе – джазовые композиции Евгения Умарова помогают создать атмосферу 1930-х годов. Сразу вспоминается, что Фицджеральда называли «певцом джазового века».
Отдельно хочется отметить костюмы Марии Смирновой-Несвицкой – яркие и необычные с удлиняющимися ближе к финалу рукавами и ромбами, в которых угадывается аллегория к Арлекину.
Кто эти персонажи, собравшиеся на сцене? Сумасшедшие, скоморохи или обычные люди с шизоидным типом личности, обнаженные поэты, Хемингуэи, алкоголики или психиатры? В какой-то момент зритель оказывается в замешательстве и границы реальности смещаются. Потом вдруг все происходящее кажется шуткой. В диалогах мерещится ирония. Но вскоре драматические события возвращают с небес на землю.
«Ночь нежна» считается одним из самых глубоких произведений Фицджеральда. Роман – автобиографичный. Жена писателя долго лечилась в клиниках Германии и Швейцарии. Фицджеральд в своих статьях признавался в собственном сходстве с Диком Дайвером.
К моменту написания романа уже были написаны рассказы Марка Твена об американцах и «Трилогия желаний» Теодора Драйзера о психологии богатых людей. «Очень богатые люди» Фицджеральда – это не только те, у кого много денег. Прежде всего, это люди, страдающие от душевной пустоты, скуки и пьянства. «Аристократия доллара» также отличалась особым цинизмом и бесконечными попытками поддерживать имидж. Как многократно повторяет сестра Николь - Бэби (Марина Конюшко) – «У нас в роду сумасшедших не было». В спектакле «Субботы» сумасшедшими становятся практически все. «Неприкасаемых» тут нет, а личная трагедия ближе к финалу трансформируется в социальную. В итоге при таком ракурсе сумасшествие уже перестает быть просто диагнозом и становится художественным образом, за символизмом которого угадываются глубокие размышления создателей спектакля.
Текст: Инна ЗайцеваФотографии из открытого доступа
Авторская инсценировка Кирилла Маркина во многом отличается от романа и фильма. Главный герой – психиатр Дик Дайвер (Александр Шпынев). В спектакле театра «Суббота» он не столько целитель душевных болезней, сколько соблазнитель. Женщины его сравнивают с котом и Шерлоком Холмсом. Он же видит себя «режиссером сего действа» и страдает из-за того, что «легко быть любимым и трудно любить».
Дик Дайвер встречает пациентку Николь, роль которой сыграла Анна Васильева. Девушка пленяет его платьями вместо больничных халатов и джазовой музыкой. Николь Анны Васильевой живет в воображаемом мире, где даже то, что у Фицджеральда было реальным здесь реальным не является. Отличить правду от галлюцинации становится все сложнее. И по ходу развития сюжета, начинает казаться, что на сцене, кроме Дика Дайвера и актрисы Розмэри, только пациенты клиники.
Розмэри в исполнении Валентины Гульневой - это практически Шерон Стоун в «Основном инстинкте». Для сравнения образ Розмэри, созданный Джилл Джон в киноверсии гораздо целомудреннее. Но стоит отметить, что у Валентины Гульневой отлично получилось отобразить две противоположные грани героини – коварную женщину, соблазняющую женатого мужчину и наивную дочь, во всем прислушивающуюся к своей матери.
И если в образе Розмэри переплелись коварство и наивность, то у Дика Дайвера наивности как раз нет. В спектакле «Субботы» он поддается соблазнам и пациентки, что для врача недопустимо, и молодой девушки, а также ищет истину в вине.
Спектакль образуют не только сюжет и характеры. Хотя минимализм декораций наводит на мысль о словах Владимира Немировича-Данченко, что выходят два актера, расстилают коврик - и спектакль начинается. На сцене лежат цветные бусы и висят сверкающие нити. Психиатр Франц, превращенный с легкой руки создателей спектакля в пациента советует нанизывать бусины на нити, потому что, если труд сделал из обезьяны человека, то может и вылечиться от шизофрении поможет.
Музыкальная часть соответствует эпохе – джазовые композиции Евгения Умарова помогают создать атмосферу 1930-х годов. Сразу вспоминается, что Фицджеральда называли «певцом джазового века».
Отдельно хочется отметить костюмы Марии Смирновой-Несвицкой – яркие и необычные с удлиняющимися ближе к финалу рукавами и ромбами, в которых угадывается аллегория к Арлекину.
Кто эти персонажи, собравшиеся на сцене? Сумасшедшие, скоморохи или обычные люди с шизоидным типом личности, обнаженные поэты, Хемингуэи, алкоголики или психиатры? В какой-то момент зритель оказывается в замешательстве и границы реальности смещаются. Потом вдруг все происходящее кажется шуткой. В диалогах мерещится ирония. Но вскоре драматические события возвращают с небес на землю.
«Ночь нежна» считается одним из самых глубоких произведений Фицджеральда. Роман – автобиографичный. Жена писателя долго лечилась в клиниках Германии и Швейцарии. Фицджеральд в своих статьях признавался в собственном сходстве с Диком Дайвером.
К моменту написания романа уже были написаны рассказы Марка Твена об американцах и «Трилогия желаний» Теодора Драйзера о психологии богатых людей. «Очень богатые люди» Фицджеральда – это не только те, у кого много денег. Прежде всего, это люди, страдающие от душевной пустоты, скуки и пьянства. «Аристократия доллара» также отличалась особым цинизмом и бесконечными попытками поддерживать имидж. Как многократно повторяет сестра Николь - Бэби (Марина Конюшко) – «У нас в роду сумасшедших не было». В спектакле «Субботы» сумасшедшими становятся практически все. «Неприкасаемых» тут нет, а личная трагедия ближе к финалу трансформируется в социальную. В итоге при таком ракурсе сумасшествие уже перестает быть просто диагнозом и становится художественным образом, за символизмом которого угадываются глубокие размышления создателей спектакля.
Текст: Инна Зайцева
Фотографии из открытого доступа