22 апреля, в день всесоюзного субботника и день рождения Владимира Ильича Ленина, на территории завода слоистых пластиков в музее Стрит-Арта Инженерный театр АХЕ открыл новую площадку «Порох». Павел Семченко, Максим Исаев и Ник Хамов презентовали спектакль «Демократия», в котором показали петербургскому зрителю, сколько стоит демократия в наши дни.
Новое арт-пространство нашло своё пристанище весьма далеко от центра города, стремясь намеренно удалиться от «желающих оскорбиться» и прочих городских обывателей. Именно поэтому на спектакль «Демократия» я попала не сразу. Сначала мне предстояло добраться до самого завода слоистых пластиков. Следуя по стрелочкам уже находясь на территории музея Стрит-Арта, я попала в некий инкубатор, где ожидал зритель. Зритель был разным: молодые люди и взрослые, русские и иностранцы. Объединяло их одно - все они были поклонниками театра АХЕ с момента начала его существования. Пока мы ожидали волонтёров, которые бы отвели нас на арт-площадку, я пыталась завязать разговор хоть с кем-то из ценителей совриска. Но было тщетно. К кому бы я не подошла, все вежливо отказывались давать комментарий, либо были немногословны:
- Почему вы полюбили АХЕ?
- Конечно, за эстетику.
Так, волонтёры провели нас в одно из промышленных зданий, в котором на первом этаже располагалась настоящая заводская столовая, а на втором - сам «Порох». Действо уже начиналось. Спектакль открыл перфоманс Павла Семченко. Художник ходил по комнате, крутя висящую у него на поясе шарманку. И играла она вовсе не музыку, а текст рассказа Даниила Хармса «Про подарки» голосом Семченко, говорила о подарках, которые бывают несовершенные (требующие некоего дополнения: крышка от чернильницы – чернильницы, сама чернильница – стола и так далее) и совершенные (не требующие ничего). Автор рассказа учил ограждать себя от бытовых вещей и благословлял тех, кому бог дал жизнь, как совершенный подарок. Не переставая крутить ручку механического инструмента, художник стал раскладывать на полу бумажные салфетки, затем в центр каждой из них класть по кусочку сахара и поливать молоком, а после выдувать пенопластовые шарики из духовой трубы. Его действия сопровождались словами Хармса о бессмертии, которое всегда связано с отказом от разного рода наслаждений (насыщения, полового удовлетворения и тому подобное). Оставив шарманку, Семченко приступил к работе с нефтью. Художник слил некоторое количество маслянистой жидкости из бочки, ранее одиноко стоящей в углу комнаты, в ковш и стал окунать в него свою богатую растительность на лице, время от времени проговаривая такие слова:
– Как не делать добра? Как не хотеть его? Как не радеть его? Как не любить его? Как не копить его? Как не желать его? Как не звать его? Добро у нас с вами не за семью замками, от нас зависит в полной мере, коли мы откроем ему двери, коли впустим на порог, да не сделаем плохой оборок, не поступим с ним плохо, как гнилой йоха-воха, не отпихнем его, не отряхнем его, не завалим ему пути да не дадим ему уйти.
И как трактовать такое? Мне сразу вспоминаются слова из анонса мероприятия: «Порох - это место, где ваши чувства будут задеты, а мозг занят!».
Как только нефть в ковше иссякла, Павел Семченко предложил зрителю пройти к просмотру следующей части спектакля. Здесь на скорую руку сделанной сцене стояли Максим Исаев и Ник Хамов. Творцы вырезали из буханок хлеба литеры слова «демократия», используя в качестве столешницы бочки с нефтью. Когда их кулинарная работа была завершена, художники разложили хлебные литеры у бочек полукругом, заранее вонзив в каждую из них по ножу. А затем начали вскрывать бочки болгарками. Всё действо сопровождалось записью голоса президента РФ. Тот говорил: «В России есть демократия. Пусть несовершенная, но это всё-таки демократия». Как только бочки были откупорены, художники смело начали лезть внутрь, окунувшись в нефть с головой и даже не снимая шляп. Нефть, которую вытеснили из бочек тела творцов, обильным потоком во всю текла по сцене и успела пропитать литеры. Ими то и воспользовались художники по возвращении из погружения - сделали оттиски на холстах из фанеры. Такая демократия, на удивление, пользовалась большим спросом у зрителя. Художники продали каждую картину по 500 с небольшим рублей (стоимость была назначена согласно цене барреля нефти и курса доллара на минуту старта продажи получившихся творений). В собственности театра АХЕ осталось всего две не проданных литеры из десяти.
Сложно было не заметить восторг и воодушевление зрителя по окончании спектакля. Всё же новое арт-пространство на шоссе Революции успешно оправдало свою локацию: достаточно было одной искры, одного тестового спектакля, чтобы «Порох» загорелся. И чтобы в умах зрителя началась революция.
Текст: Дарья ГоршенинаФоторепортаж Александра Казанского
[gallery ids="121824,121825,121826,121827,121828,121829,121830,121831,121832,121833,121834,121835,121836,121837,121838,121839,121840,121841,121842,121843,121844,121845,121846,121847,121848,121849,121850,121851,121852,121853,121854,121855,121856,121857,121858" link="file"]
Новое арт-пространство нашло своё пристанище весьма далеко от центра города, стремясь намеренно удалиться от «желающих оскорбиться» и прочих городских обывателей. Именно поэтому на спектакль «Демократия» я попала не сразу. Сначала мне предстояло добраться до самого завода слоистых пластиков. Следуя по стрелочкам уже находясь на территории музея Стрит-Арта, я попала в некий инкубатор, где ожидал зритель. Зритель был разным: молодые люди и взрослые, русские и иностранцы. Объединяло их одно - все они были поклонниками театра АХЕ с момента начала его существования. Пока мы ожидали волонтёров, которые бы отвели нас на арт-площадку, я пыталась завязать разговор хоть с кем-то из ценителей совриска. Но было тщетно. К кому бы я не подошла, все вежливо отказывались давать комментарий, либо были немногословны:
- Почему вы полюбили АХЕ?
- Конечно, за эстетику.
Так, волонтёры провели нас в одно из промышленных зданий, в котором на первом этаже располагалась настоящая заводская столовая, а на втором - сам «Порох». Действо уже начиналось. Спектакль открыл перфоманс Павла Семченко. Художник ходил по комнате, крутя висящую у него на поясе шарманку. И играла она вовсе не музыку, а текст рассказа Даниила Хармса «Про подарки» голосом Семченко, говорила о подарках, которые бывают несовершенные (требующие некоего дополнения: крышка от чернильницы – чернильницы, сама чернильница – стола и так далее) и совершенные (не требующие ничего). Автор рассказа учил ограждать себя от бытовых вещей и благословлял тех, кому бог дал жизнь, как совершенный подарок. Не переставая крутить ручку механического инструмента, художник стал раскладывать на полу бумажные салфетки, затем в центр каждой из них класть по кусочку сахара и поливать молоком, а после выдувать пенопластовые шарики из духовой трубы. Его действия сопровождались словами Хармса о бессмертии, которое всегда связано с отказом от разного рода наслаждений (насыщения, полового удовлетворения и тому подобное). Оставив шарманку, Семченко приступил к работе с нефтью. Художник слил некоторое количество маслянистой жидкости из бочки, ранее одиноко стоящей в углу комнаты, в ковш и стал окунать в него свою богатую растительность на лице, время от времени проговаривая такие слова:
– Как не делать добра? Как не хотеть его? Как не радеть его? Как не любить его? Как не копить его? Как не желать его? Как не звать его? Добро у нас с вами не за семью замками, от нас зависит в полной мере, коли мы откроем ему двери, коли впустим на порог, да не сделаем плохой оборок, не поступим с ним плохо, как гнилой йоха-воха, не отпихнем его, не отряхнем его, не завалим ему пути да не дадим ему уйти.
И как трактовать такое? Мне сразу вспоминаются слова из анонса мероприятия: «Порох - это место, где ваши чувства будут задеты, а мозг занят!».
Как только нефть в ковше иссякла, Павел Семченко предложил зрителю пройти к просмотру следующей части спектакля. Здесь на скорую руку сделанной сцене стояли Максим Исаев и Ник Хамов. Творцы вырезали из буханок хлеба литеры слова «демократия», используя в качестве столешницы бочки с нефтью. Когда их кулинарная работа была завершена, художники разложили хлебные литеры у бочек полукругом, заранее вонзив в каждую из них по ножу. А затем начали вскрывать бочки болгарками. Всё действо сопровождалось записью голоса президента РФ. Тот говорил: «В России есть демократия. Пусть несовершенная, но это всё-таки демократия». Как только бочки были откупорены, художники смело начали лезть внутрь, окунувшись в нефть с головой и даже не снимая шляп. Нефть, которую вытеснили из бочек тела творцов, обильным потоком во всю текла по сцене и успела пропитать литеры. Ими то и воспользовались художники по возвращении из погружения - сделали оттиски на холстах из фанеры. Такая демократия, на удивление, пользовалась большим спросом у зрителя. Художники продали каждую картину по 500 с небольшим рублей (стоимость была назначена согласно цене барреля нефти и курса доллара на минуту старта продажи получившихся творений). В собственности театра АХЕ осталось всего две не проданных литеры из десяти.
Сложно было не заметить восторг и воодушевление зрителя по окончании спектакля. Всё же новое арт-пространство на шоссе Революции успешно оправдало свою локацию: достаточно было одной искры, одного тестового спектакля, чтобы «Порох» загорелся. И чтобы в умах зрителя началась революция.
Текст: Дарья Горшенина
Фоторепортаж Александра Казанского
[gallery ids="121824,121825,121826,121827,121828,121829,121830,121831,121832,121833,121834,121835,121836,121837,121838,121839,121840,121841,121842,121843,121844,121845,121846,121847,121848,121849,121850,121851,121852,121853,121854,121855,121856,121857,121858" link="file"]