Сергей Антонов — российский актёр театра и кино, известный своими интересными творческими работами. В настоящее время его можно увидеть на сцене театра Луны в таких постановках как «Таис сияющая», «Дориан Грей» и многие другие. Совсем недавно Сергей Виктрович стал юбиляром и в честь этого радостного события дал интервью для «Около».
— Как Вам пришла мысль связать свою жизнь с актёрской деятельностью?
— Я родом из семьи, которая связана с искусством. У меня и отец, и мама были гримерами, тётя всю жизнь работала с Образцовым в кукольном театре, и брат работал там же, вторая тётя работала в театре Гоголя, ещё одна была певицей, дядя был музыкантом и с Зыкиной играл в ансамбле «Россия». Но актёр из них я один. В принципе, всё это было предопределено.
— То есть, Вы с самого детства планировали стать актёром?
— Сначала у меня были совершенно другие увлечения. Всё это началось с 9 класса, когда мы с классом съездили в театр Маяковского и я посмотрел спектакль по Островскому. Это был 1972 год, я впервые увидел Вилькину, Сомойлова и всю старую «Маякоквку», которая была у Гончарова. После этого я заболел театром.
— Вы обучались в двух образовательных учреждениях. В общих чертах: что особенно запомнилось Вам из студенческих годов?
— Первым было Гнесинское училище, отдел актёров музыкальной комедии — это было в юности. Мы были моложе. В ГИТИСе я учился позже, после того, как отработал год в театре. Там я учился на заочном. Курс наш был серьёзнее: на одном курсе двое заслуженных артистов были, а трое были директорами театров. Я там был самый молодой, со мной учились люди, которые мне в отцы годятся. Курс наш попал к великолепному мастеру — Михаилу Михайловичу Буткевичу. Сейчас наконец-то вышла его книга по игровому театру. А в Гнесинском очень интересно было, весело, все были молодые.
— После выпуска из Гнесинского училища как Вы начали работу в театре?
— После Гнесинки я уехал в Рязань и начал работать в Театре Юного Зрителя и служил там 3 сезона. Работа была, конечно, сумасшедшая. У меня за первый сезон было 10 ролей, за второй сезон я сыграл еще 10 ролей, плюс самостоятельные работы в местном институте культуры.
— А почему Вы перешли в другой театр?
— Я вернулся в Москву. Театров было много, я ходил и искал своего режиссёра, свой театр.
— А что запоминающегося было в каждом из них?
— Естественно, это первый театр – рязанский ТЮЗ. Вспоминаю этих актёров в Рязани, потому что в провинции очень интересные актёры и режиссёры встречались. Потом, провинция она же всегда питала Москву. Есть очень известные провинциальные режиссёры, которые всегда определяли курс нашего общероссийского театра, такие как Монастырский, Кузьмин и Ефремова — они имели очень большой вес. Был в моей карьере ещё очень интересный театр, в котором я работал, это театр «Человек». Он необычен тем, что это не система Станиславского, это авангард и абсурд. То, чему у нас практически нигде не учат. У нас там была великолепная работа «Между нами», которая до сих пор там идёт. Её ставил француз Кристоф Фетрие, мы с этой работой ездили в Париж, это абсурдистская пьеса, вернее, 12 новелл. Кристоф Фетрие был учеником Ионеско, с ним было интересно работать. Но дело в том, что это всё хорошо до какого-то определённого шага. Абсурд и авангард у нас в России не приживается, это что-то чуждое в нашей культуре. Да, это может как суб-культура существовать, но в целом театр у нас идёт по более реалистическому направлению. Есть более романтическое направление, которое представлено у нас в Театре Луны, чем он мне и нравится. Когда я сюда пришёл, ещё в старое здание, и увидел спектакли Проханова, они мне очень понравились. Если есть режиссёр, который может увлечь, у которого есть, как у учителя, своя концепция в жизни, которой он следует — это, конечно, интересно.
— Вы же актёр не только театра, но ещё и в кино снимались. Как Вы начали свою кино-деятельность?
— Это случилось ещё, когда мы были в Гнесинке. У меня был однокурсник, Марат Серажетдинов, он в кино снимался ещё до этого, мальчиком. И он мне сказал: «Слушай, там надо на Горького эпизод сыграть, двух хулиганов, давай попробуем?». Почему нет? Интересно. Павел Любимов снимал «Быстрее собственной тени» первый фильм. Я помню, у нас был каскад — прыжок в воду, мы должны были лететь в этот пруд, это было в октябре, нас там растирали после каждого раза. А потом я ещё снимался, пока не уехал в Рязань, у Коренева, который снял «Большую перемену», у Бондарчука в «Красных колоколах». Потом в советское время я ещё у Озерова снимался в фильме «Сталинград». С Пчёлкиным я работал в «Дело Сухово-Кобылина». У меня небольшие роли, больших ролей я не играл. Это были люди, которые работали в советское время, это было наше то самое кино. с 2000 года начали приглашать. К Абдрашидову я попал в фильм «Магнитные бури».
— Как Вы думаете, сложнее быть актёром театра или игрового кино?
— Это два разных способа существования. Кино — это чисто режиссёрское искусство, очень редко, когда режиссёр даёт какие-то актёрские вещи.
— Роли, которые Вы играли в театре или в кино, были Вам близки, или Вам приходилось по большей части «перестраиваться»?
— Это больше в театре. В кино в основном по типажу приглашают. В театре естественно надо что-то доживать, что-то придумать обязательно, для этого и существует театр, он этим и интересен. Бывают актёры, которые делают все роли под себя, но это не интересно. Естественно, хочется что-то придумать: облик, манеру поведения. Нужно увидеть человека, которого ты играешь.
— Легко ли Вам даются образы, которые кардинально не похожи на Вас?
— А это не важно. Мне легко, просто я должен сразу увидеть. Театр в этом отношении даёт более богатую пищу.
— Есть ли у Вас какая-то любимая роль из тех, что Вы сыграли?
— Их несколько было. Опять же, мне нравилось работать в свое время в рязанском ТЮЗе, у нас была прекрасная работа по Кондратьеву «Отпуск по ранению». Были детские сказки. В Театре Луны мне очень нравятся две роли: Аристотель в «Таис сияющей» и Зегелькранца в «Губах». В своё время я играл Подхолюзина, «Свои люди, сочтёмся», это в более молодые годы. Играл я Желткова в «Гранатовом браслете», это была как отдельная работа по Куприну. Вообще, сам по себе Куприн — он мой. Мы как-то делали реконструкцию «Уроки русского» с режиссёром Ольгой Субботиной. Чурсина тогда читала отрывки из «Ямы» на канале «Россия», а мы делали реконструкцию. Я там играл адвоката, который приводит певицу. Я помню, что этот материал очень интересный, да и сам Куприн весь интересный. Я ещё играл Назанского в «Поединке» Куприна. Так что ролей было много интересных.
— Что бы Вы могли особенного выделить в Театре Луны?
— Во-первых, он близок мне неординарным репертуаром. Мне нравится, как работает худрук атмосфера в театре и неординарные постановки. Даже названия необычные. Прочтение пьес немножко фантасмагоричное, с позиции «Луны». В Театре Луны есть свой стиль, свой язык на котором «лунатики» разговаривают.
— Тогда скажите, подводя промежуточный итог, достигли ли Вы своей цели, воплотили ли свою мечту?
— Да не знаю, как-то об этом не задумывался. Мне просто нравится быть здесь. У нас не ставится каких-то чисто классических пьес, у нас всегда всё переписывается, поэтому мне, прежде всего, интересен материал. Я очень в своё время хотел в кино сниматься, но не получается, поэтому я больше переключился на театр. Я много ставил, параллельно работал в самодеятельности, у меня свои спектакли какие-то были. Тем более я работал в разных театрах: и в ТЮЗе, и в оперетте, и даже в кукольном театре 5 лет отработал. Теперь только в оперу остаётся.
— Есть ли у Вас какие-то планы на ближайшее будущее?
— Не знаю. У нас такая профессия, что мы зависимы. Есть какие-то планы, то, что на сборе труппы озвучили — посмотрел, подумал «неплохо бы туда попасть, неплохо бы туда попасть». Что-то хотелось бы, конечно, сыграть, но здесь это реализовать невозможно, поэтому просто ждём каких-то подарков.
— Как Вы отметили свой юбилей?
— В кругу семьи. Тихо, спокойно посидели. 60 — не возраст, это руководство к действию.
— А есть что-то такое, что хотели бы получить в подарок?
— В подарок? Роли естественно! Хорошие роли, хорошая работа в кино или в театре. Это самое главное для актёра, какой ещё может быть подарок?
Беседовала Анита Миами