17 июня в Театре имени Комиссаржевской был показан спектакль «Прикинь, что ты Бог». Режиссером постановки стал Александр Баргман («Дом, который построил Свифт», «Графоман»).
Матей Вишнек – современный драматург, румын по происхождению, ныне живущий во Франции, автор поэзии, двух романов и нескольких десятков пьес, которые сейчас с успехом идут в театрах всего мира. К сожалению, Вишнек не слишком известен в России – его книги не сразу найдешь на полке магазина, а его пьеса в репертуаре театра - большая редкость. Тем значительнее, однако, кажется премьера «Прикинь, что ты Бог» театра им. Комиссаржевской.
Режиссер Александр Баргман взял за основу сборник коротких пьес «Считай, что ты – Бог». Это одна из граней творчества Вишнека, один – два листа текста, в который умещается больше, чем подчас в толстую книгу. «Короткая пьеса есть упражнение - как задеть за живое без лишних слов, стилистическая игра, где ты даешь себе задачу достичь максимум эффекта при минимуме средств. Еще короткая пьеса есть проба на ловкость рук, ставящих время и чувство в обратно пропорциональную зависимость: в краткий отрезок времени тебе надо вложить наибольший заряд чувства» - пишет автор в предисловии к русскому изданию (2009, перевод Анастасии Старостиной).
Из книги выбраны 12 сцен: разговор снайперов, выбирающих себе жертву («Считай, что ты – Бог»), разговор шефа и заключенной, просящей позвонить («Эта страна, блин, тобой дорожит»), проститутка и слепой ветеран, ищущие заработка у стен американской военной базы («Welcome America»), бесправная женщина с ребенком, которых не пускают через границу («Погодите, вот спадет жара»), официантка на террасе кафе («Кто еще хочет счет?»), слепой, сопровождаемый собакой-поводырем («Того и гляди дождемся дня, когда собаки тысячами полезут из моря»), диалог Клиента и барменши («Длинный кофе, чуть молока и стакан воды»), постаревшая жена, обращающаяся к своему умершему мужу («Морская царевна»), мужчина и женщина, познакомившиеся на трассе («Автостоп»), суррогатная мать Кэтлин и влюбленный в нее Билли («Сэндвич с курятиной»), разговор партнеров после секса («Я больше не твой милый зайка») и финальный монолог человека на кресте («У меня ничего не болело, я ждал смерти»). Разные сюжеты со всех уголков мира, первый взгляд, не похожие, но объединенные общей идеей – бесправие человека перед другим человеком, который в сложившейся ситуации оказался на месте «Бога», решающий жить ли оппоненту или умереть, дарить любовь или отнимать, давать шанс или забрать надежду. Сам автор отдает воле режиссера право выбирать то или иное оформление. Александр Баргман выбрал самое что ни на есть, аскетичное. Фактически в спектакле отсутствуют декорации, за исключением стульев и нескольких предметов, выносящихся на короткое время. Поразили огромные подвесные лампы накаливания, которые рядами вывешены на сцене и то и дело движутся высоко вверх или прямо к самым ногам, загораются и гаснут, раскачиваются из-стороны в сторону, задетые невзначай прошедшим героем. Создается ощущение окружающей тебя Вселенной. Зрителей это впечатлило – всякий в антракте подходил фотографировать сценическое убранство.
«Этим текстам должна соответствовать какая-то особенная, прекрасная и трагичная музыка», считает режиссер. Безусловным украшением спектакля, кроме записанной, становится живая музыка – в нише музыканты: Дарья Здитовецкая, Леонид Смирнов, Георгий Степанов.
Не смотря на негативное содержание некоторых сцен, столкновение лицом к лицу с несправедливостью, озлобленностью, недалекостью, постановку смотреть легко. Сцены и актеры динамично сменяют друг друга – ум быстро переключается с сюжета на сюжет. Взрослый мужчина в роли маленького мальчика, парень, блестяще играющий собаку – режиссерские находки добавляют действу изюминку абсурда. Эмоциональная палитра обширна: восхищение, когда Анна Вартанян (бесподобная в своем сумасшествии официантка) восклицает «Вы, правда думаете, что здесь каждый просит счет, когда захочет?» Жалость, когда, Елизавета Нилова (тюремный шеф) твердым голосом читает: «Скажи, что вся страна, где все сукины дети имеют право звонить по телефону… сожалеет… вся страна сожалеет, что телефон не работает». Хохот, когда Егор Бакулин (закуривший после любовных утех мужчина, ошарашенный потоком умозаключений своей партнерши), выдыхает: «Прости, что я тебе такое говорю, но ты что-то сложновата для меня. Ей-богу…». Удивление, когда монолог человека на кресте перед всей труппой читает дама (з.а. Валентина Панина) «Когда же наконец все эти люди, которые верят, что я воскрес, поймут, что на самом деле я не умер?» Зрительское нетерпеливое восхищение, когда между сценами раздаются аплодисменты и выкрики «Браво!».
«У зрителя возникнет, вероятно, множество вопросов. Но, когда люди выходят со спектакля с вопросами - это хорошо. Я хочу, чтобы зритель шел на этот спектакль не за развлечением, а за вопросами, которые помогают не останавливаться в размышлениях о себе, о других, о мире…» – говорит в интервью одному изданию Александр Баргман.
Текст: Катерина Егорова
Фотографии из открытого доступа