Центральная история фильма – встреча немецкого офицера Франца Вольффа-Меттерниха с директором Лувра Жаком Жожаром, во время оккупации Парижа во Второй мировой объединивших усилия по спасению коллекции одного из крупнейших музеев Западной Европы. Всего из Лувра было вывезено 5 446 контейнеров с произведениями искусства, запрятанных в 83 тайных местах.
Скучно не будет: за вывеской фильма о музее стоит невероятно современное нелинейное кино. Все, что другие режиссеры позволяют в единичном случае в своих работах, у Сокурова с избытком. Тут и ироничное вступление с то ли постановочным, то ли реальным диалогом с капитаном корабля, почти как в «Такси» иранца Джафара Панахи.
Затем ничего не стоит по-голливудски пролететь над парижскими улочками и припарковать самолеты около картин. В наличии и регулярное разрушение «четвертой стены» в виде диалогов с призраками Лувра в лице Наполеона и Марианны, символа Французской республики. Абсолютно нормально диалоги главных персонажей поместить в постановочный квадратный кадр хроники с «хлопушкой», отсекая лишнее. Не хуже Ксавье Долана с «Мамочкой», мучавший этот прием весь свой фильм.
Известно, что для съемок Сокуров создал целую оптическую лабораторию, где изобретены специальные линзы, дающие выцветший эффект кадру: чтобы окончательно удовлетворить всезнающих зрителей, по краю многих кадров «Франкофонии» змеится такая оптическая фонограмма кинохроники. Но самая главная сила фильма в подходе автора как документалиста: в предназначенный хронометраж он сам себе царь и властитель. Хоть и жутко уставший, почти вудиалленовской интонацией загадывая аудитории загадку или предупреждающий о том, что фильм скоро закончится.
В первой полнометражной работе Сокурова «Одинокий голос человека» фотографии молча смотрели на зрителя. Теперь в руках режиссера хроника говорит, живет и перемещается по хронометражу с изяществом карт в фокусах. Параллель «открытого города» Парижа с блокадным Ленинградом. Пустые эрмитажные рамы.
Сильнейшим моментом переполненного событиями фильма является то, как сам рассказчик ставит амбициозных Меттерниха и Жожара рядом и сухо рассказывает, что с ними произойдет дальше на жизненном пути. На поучающий и обличающий тон автора, конечно же, реакция героев озадаченная.
Как и у зрителей, попытавшихся посмотреть в бесконечность цветов французского флага в громогласном финале. Ведь человек перед историей мелок и беспомощен. Перед культурой тоже. Перед историей культуры – особенно.
Текст: Фёдор Быков
Фотографии из открытого доступа