16 марта, сцена Эрарты. «Сегодня премьера, я еще не выучил переходы — куда ходить, что брать...», - так открывает Антон Адасинский свой музыкально-поэтический вечер.
Он дал ему название «Ракушка». С ударением на первый слог. В памяти вибрируют собственные детские приключения, в морских раковинах подслушанные эпизоды жизни древних существ. Прием Гришковца — оперировать к номинальным событиям: у каждого было, и у каждого свое — резонирует беспроигрышно. Селфи, кофе, сигарета. Волнение?
Адасинский собрал свои заметки в книгу. После представления он говорит гостям: «Берите, так ведь и не прочитаете нигде». Он распечатал избранные главы и разложил по краям зрительного зала. В этот раз именно зал был возвышением, а не сцена с артистом. В форме буквы «П» сидячие места огибали нишу, а из ниши тянулся звук, свет, вид. Снова каждый мог почувствовать себя в связи с ракушкой, но уже внутри нее, как в пещере.
«Не танцевать». Из такого внешнего запрета Сокурова появился «Мефисто Вальс», впервые показавшийся российскому зрителю прямо перед «Ракушкой», с 10 по 14 марта на этой же сцене. В этом случае фраза не похожа на запрет, но остается фактом: танцы Антона были отменены в пользу звука и слов. Пластика на вечере все же была: Группа Продленного Дня ассистировала этюдами на заднем плане. Одежда не спрятала зверей ни в них, ни в мастере. Ползать под сценой, ртом хватать красную тряпицу, истошно вопить, терзать гитару, дуть в горнообразную ракушку, как вождь; и, несмотря на Деревянные атрибуты, разница форматов концерта и спектакля читалась.
В этот день написанное и забытое вернулось. Встретиться с собой, неспособным собрать день, неодолимым желанием трогать женскую грудь, и ответить, уже не себе: «Кукушка? Застрелю!». Это не история, облаченная в форму подготовленного искусства, но кроящаяся прямо на глазах зрителя.
Экзюпери, Тарковский, Ахмадуллина, Гайворонский, Дубинников. Мозаика отсылок выложилась их именами. Сам наш слуга уже обладает таким же, а вопрос все тот же: «Непонятная ситуация, я тут за ваши деньги, вы — за свои.. Идите домой, весна скоро!». Зрители еще около получаса бродят, собирают со сцены реквизит, глазеют на аналоговый синтезатор и аналоговый фотоаппарат. В зале остаются только артисты. Конец.