Мы встретились с Яной Туминой за кулисами Большого Театра Кукол и поговорили о спектакле, его генезисе и его своевременности и краудфандинге. Основной линией спектакля является стихотворение шестилетнего Коли, в котором он говорит о своем путешествии к девочке Варе. Коля признаётся своим родителям в том, что если бы он прошёл все испытания в жизни, то попросил бы у Бога девочку Варю. Она появляется в его рассказах и стихах, он говорит о ней как о лучшей подруге из своего детсада. Колин отец позже узнает, что такой девочки никогда в детском саду у Коли не было. Но это не мешает ехать к ней на электричке" которая не устаёт", через дожди, пейзажи, и тени, ничто не остановит этого стремления сердца к любви, ничто не остановит электричку, которая в финале спектакля всех привезёт нас на эту волшебную планету "где девочка Варя живёт".
- «Колино сочинение» - это история не только о конкретном мальчике, хотя о нем обязательно будет рассказано, но самое главное - это история о путешествии к тому, чем является для каждого из нас любовь, о том, что каждый из нас нуждается в этом чувстве и стремится к нему. Вдохновили меня тексты юного московского поэта Коли Голышева, поэтому и название такое - «Колино сочинение». Когда замысел только возникал, было важно получить согласие на то, чтобы использовать факты из жизни Колиной семьи. Они описаны в книге "Мой сын - даун". Так называется книга Сергея Голышева - отца Коли. Истории из этой книги не менее пронзительны, чем само творчество поэта. Я очень благодарна Сергею Голышеву за то, что он разрешил использовать в спектакле не только тексты своего сына, но и реальные истории из жизни их семьи.
- Значит, саму историю вы узнали из книги?
- Да.
- Я заметил, что почти все ваши спектакли вдохновлены именно книгами.
- Так у многих режиссеров бывает: черпаешь вдохновение из того, что случайно приходит в твою жизнь. Эта книга вроде случайно, но, в то же время, очень точно, адресно ко мне попала. И мне, действительно, больше нравится работать с литературным материалом, чем с драматургическим.
- Я помню, что с вашим спектаклем «Барьер», который недавно получил «Золотой софит», связана очень похожая история. Книга случайно попала в руки актрисе, она обратилась к вам, и все завертелось.
- Ну, это все- таки судьбоносные случайности. На самом деле, когда мне было пятнадцать лет "Барьер" Павла Вежинова меня сильно поразил. А потом я о нем почему- то забыла, появились многие другие книги в моей жизни, другие истории... И когда Алиса Олейник мне предложила материал, то все откликнулось внутри. Совпало. Бывают такие необыкновенные совпадения. Вот и здесь, в истории с Колей, очень многое совпало. И моя личная жизнь, и вдохновение, и тема для творчества.
- История Коли для вас – это история о том, что особенные дети способны на какие-то особенные, невероятные вещи, или о том, что все дети стремятся к одному, все люди стремятся к одному – любить и быть любимым?
- Это очень правильный вопрос. Прежде всего, хочется просто сделать хороший, пронзительный спектакль о любви, совсем не связывая это с тем, что главный герой и автор – особый ребенок. Но есть и другой важный момент, более личный, мне безусловно необходимо рассказать, что эти дети, которых мы считаем обделёнными, обладают необыкновенной чувствительной душой. Их мир наполнен и красив. Но не всем особым детям дана возможность нам это явно передать. У Коли, благодаря его одаренности, есть возможность нам открыть глаза на мир людей, которые другие. В конкретном случае - людей с синдромом Дауна.
- Как подбиралась команда, которая будет работать над спектаклем?
- У меня нет своего театра, где постоянно работают одни и те же люди. Поэтому я просто стараюсь привлекать тех, с которыми у меня есть позитивный опыт в работе над уже состоявшимися спектаклями. Работаю с теми, кто меня слышит и понимает. И, конечно, те, кто видит необходимость в данном проекте, и заинтересованы не меньше чем я.
- Это, разумеется, будет не кукольный спектакль в классическом виде?
- Я всегда теряюсь, когда такие вопросы задают. Сейчас границы кукольного театра так широко очерчены. Но если представить, что классический кукольный театр - это когда актёров скрывает ширма, то в этом спектакле действительно актеры будут в основном закрыты. Здесь будет много отдано изображению и взаимодействию куклы с видео. «Колино сочинение» - все-таки это кукольный спектакль с участием актеров. Но, безусловно, мне интересен синтез: музыкальный театр, кукольный театр, инженерный театр, визуальный театр. Вот и здесь мы постараемся существовать многопланово.
- Почему вы решили рассказать историю Коли именно через куклу?
- Как известно, мы привлекаем кукольный театр тогда, когда понимаем, что должны вступить другие законы - метафизические. Да, кукле метафизика доступнее. Вот и мне важно создать другой масштаб, другое ощущение реальности. Куклы подходят для этого .
- Как создаются сами куклы? Это совместная работа мастера и режиссера?
- Это всегда совместная работа, сотворчество. С большим доверием к художнику, конечно. Мы все обсуждаем, вместе корректируем эскизы. Открытость художника и его способность воспринимать очень важна.
- Вы начали сбор денег на создание кукол. То есть ни одна из кукол пока не создана, есть только какие-то наметки?
- Сейчас мы собираем средства на постановочную часть проекта: это куклы, это декорации, это часть объектов и костюмы. Сумма в 330 000 тысяч, которую мы пытаемся собрать с помощью краудфайндинга на planeta.ru, это стартовая сумма, собрав которую, мы сможем начать репетировать. Наш театр не может существовать без опоры на реальные предметы. Это ведь не пьеса, которую можно сесть на стул и прочитать, здесь форма, средства - ведущие. Мы, конечно, можем пустой коробкой из-под сока имитировать, что едет поезд, но это пустая трата времени, потому что настоящее начинается в конкретике и в деталях.
Мы надеемся, что соберем первую сумму и тогда, не дожидаясь покупки видео-оборудования и всяких специальных приспособлений для лайт-объектов, которых планируется немало в спектакле, сразу начнём изготовление того, что является базовой частью для репетиционного процесса. У нас уже есть дата премьеры, как это ни странно. Поэтому отступать некуда.
Благодаря краудфайндингу мы можем привлечь внимание общественности, и в первую очередь петербуржцев к тому, что есть необходимость разбивать стереотипы в отношении к особым людям. Как бы то ни было, нужно всех "слегка" удивить, что синдром Дауна - это не заразная болезнь и не приговор. Большинство действительно не имеют ни малейшего представления об этом, но зато имеют огромное предубеждение и страх. Вот с одной стороны, собирая деньги таким народным способом, мы хоть немного рассказываем о том, что среди людей с синдромом Дауна есть не только поэты, но и музыканты, и художники, и актеры, и профессора даже. А с другой стороны, мы спрашиваем: нужен ли городу спектакль, который откроет, прежде всего, нашим детям умение и возможность сострадать, стремиться к любви, задумываться о том, насколько каждый из нас может быть нужен и важен для другого человека. Если люди скажут: «Да, нам это важно!», – и не просто поставят лайк, но и поддержат пусть символической суммой наш проект, то все получится. Уверена, что и капля делает море.
- Название «Колино сочинение» мне напоминает о другом вашем спектакле – «Тетрадь Тома Кенти». Тоже история о необычном ребенке. Для вас эти истории в чем-то связаны?
- Том Кенти - это не особый ребенок. Это просто ненужный ребенок. Обостренная форма этой ненужности – нищета во всех смыслах. А Коля – это ребенок, который растет в любви, о любви думает. Более того, он создал свою историю под впечатлением отношений между своими родителями. Это совсем другая история.
- Можно сказать, что это диаметрально противоположные ситуации.
- Да, безусловно. Меня в принципе интересует мир ребенка. Детство, вопреки стереотипам, самый непростой период в жизни человека: нужно же помочь человеку вырасти, окрепнуть. Поэтому и появился в музее Ахматовой проект «Один на один» в рамках детских дней в Петербурге. Как-то складывается, что я попала в какую-то ТЮЗовскую тему, так скажем. И меня это радует в большей степени, чем печалит.
- А с ТЮЗом вы сотрудничаете?
- Нет. Пока не пересекались.
- Раз уж мы находимся с вами в Большом Театре Кукол во время БТК-Феста, было бы странно не спросить, какие у вас впечатления от фестиваля. Почему вы решили в нем участвовать? Почему выбрали именно спектакль Шекспир-лаборатория?
- Спектакль выбирала не я. И участие в нем, это, конечно, не от меня зависело. А Фестиваль великолепный. Я просто счастлива, что мы играем Шекспир-лабораторию в рамках БТК - феста.
- Но вы ждете какого-то результата от этого участия? Какого-то резонанса?
- Мы ждем, что люди, которые не живут в Петербурге, смогут посмотреть нашу работу. Сложно поехать в Пензу, в Рязань, в Ростов одновременно. А тут люди из этих прекрасных городов, где существует прогрессивное кукольное искусство, могут увидеть спектакль.
- То есть для вас фестиваль – это возможность поделиться чем-то с коллегами из других городов России?
- Конечно.
- Организаторы делали большой упор на том, что пригласили множество продюсеров из-за рубежа. В рамках фестиваля состоялся круглый стол, и все продюсеры выразили удивление в связи с отсутствием перевода реплик хотя бы на английский язык.
- Мы сегодня покажем спектакль с английскими титрами. Хотя идеально в ситуации, когда часть зала не только иностранцы, делать титры на русском и английском - это реально, ведь текста очень мало, только цитаты. Но сегодня спектакль будет на родном языке автора.
- Вы ожидаете, что после сегодняшнего показа вас с этим спектаклем пригласят в Европу?
- Спектакль создавался как работа курса. У меня нет иллюзии, что в нынешней ситуации в России и Европе спектакль, в котором участвует больше пятнадцати человек легко сможет поехать на гастроли. Хотя Шекспир-лаборатория достаточно гастролирующий спектакль и кто знает...
- Гастроли кукольного театра – это ведь очень сложно, наверное? Куклы, оборудование, декорации…
- Как и гастроли любого театра.
- То есть разницы нет?
- Не могу сказать. Но по логике кукольный театр мобильнее. У него есть возможности быть компактным. А вообще, так как я не привязана к какому-то театру и очень мало участвую в каком-то «фабричном» процессе, то я не компетентна. Все, что я знаю про гастроли - это опыт с русским инженерным театром АХЕ. Мы двенадцать лет колесили по всему миру. Как собрать чемоданы русского инженерного театра я знаю, а что такое вывезти декорации на фурах… В этом я не очень хорошо ориентируюсь.
- Есть шансы, что «Колино сочинение» поедет за пределы Петербурга?
- Думаю да. Спектакль, который делается на небольшое количество актеров, изначально придумывается так, чтобы быть мобильным. Я полагаю, что «Колино сочинение» сможет путешествовать. Хотелось бы вывезти его куда-нибудь в даль дальнюю нашей страны.
- Где вы будете работать над спектаклем, репетировать?
- Нам помогла Аня Викторова с «Кукольным форматом». Это небольшой замечательный театр, который Анна создала сама, я считаю, она настоящая подвижница своего дела. Там потрясающая уютная рукотворная атмосфера. Она предложила нам сотрудничество, чтобы мы могли этот проект реализовать у неё.
- «Кукольный формат» - это частный театр?
- Насколько я понимаю, да, но он получает поддержку от Комитета по культуре. Они открылись два или три года назад. Театр расположен в центре города, на Пушкинской улице и вмещает семьдесят человек.
- Вернемся немного назад, к финансовым вопросам. Вы сказали, что 330000р. – это стартовая сумма. Какие еще суммы вы предполагаете собрать?
-Конечно, мы обращаемся за поддержкой в комитет по культуре и ищем дополнительные гранты, потому что следующим необходимым этапом будет сбор средств на видеооборудование и создание объектов, в частности, световых. На основе Колиных и детских рисунков будут сделан видео-мэпинг и анимация. Это большой труд. Над этой частью спектакля будет работать не только Маша Небесная, но и целая команда видеохудожников и дизайнеров. Откликнулись ребята, которые работали в Александринке с Андреем Могучим.
И финальная часть финансирования должна быть направлена на оплату труда тех, кто создаёт спектакль. А это восемь человек. Мы на несколько месяцев будем полностью погружены в эту работу. И театр для каждого из нас не хобби, а профессия. Но пока что все работают за идею.
- На круглом столе с продюсерами эта тема также поднималась. Один из них очень хорошо сказал: «Когда я еду на гастроли, я никогда не еду только ради того, чтобы показать то, чем я занимаюсь. Я еду, чтобы заработать. Потому что если я не показываю спектакль дома, мой театр не получает за это денег и не может существовать». Понимания этого момента явно не хватает в подходе наших деятелей культуры.
- У нас этого не просто не хватает. Я столкнулась с этой проблемой даже в некоторых государственных театрах. В России вообще принято относится к театру как к зоне, где художник должен быть голодным. Но у меня был учитель, и он, смеясь, говорил, что талант должен быть голодным, а художник - сытым. По нашим общественным меркам, это почти как неприличное что-то. И на этом спекулируют те, от кого зависит решение многих вопросов. Мы даже столкнулись с тем, что когда мы рассказывали о "Колином сочинении", некоторые удивлялись, что мы хотим получить гонорар за свою работу. Приходится объяснять, что мы создаем спектакль, а это труд. Даже если я по каким-то причинам соглашусь работать бесплатно, хотя у меня семья, четверо детей, и это мой единственный заработок, то почему я должна приглашать людей: композиторов, видеохудожников, актеров работать бесплатно? С какой стати? Почему наш менталитет такое вообще допускает? Больная тема, в общем.
- После того как вы соберете стартовую сумму, вы попытаетесь собрать все остальные деньги разом или сбор будет разбит на какие-то этапы?
-Это как сложится. Но планируем поэтапно, конечно. Следующий этап – это видео. После видео мы постараемся собрать деньги на оставшиеся специфические объекты: театральное оборудование, те же дым-машинки. Зарплатная часть самая последняя, что насобираем, то насобираем. Пока мне удалось договориться со всеми, что как только мы получим стартовую часть денег, мы все начнем работать.
- Недавно вы получили «Золотой софит» за спектакль «Барьер». Как вы думаете, это как-то поможет?
- Да. По крайней мере, я на это надеюсь. Возможно, это как-то повлияет на чиновников в Комитете по культуре. Для меня вообще загадка, как эта система работает. Я не понимаю почему, к примеру, мы не могли сразу получить деньги на спектакль «Польвероне» по пьесе Тонино Гуэрра, который был еще тогда жив и благословил эту постановку. Значимый человек, да? Для культурной жизни, для мировой общественности. Почему тогда Комитет по культуре нашу заявку проигнорировал? Как понять эту логику? В итоге мы начали делать этот спектакль на свои деньги. Потом нас поддержал Большой Театр Кукол, за что ему большое спасибо. Мы начали фактически с того, что главный художник спектакля просто вложил свои деньги, и мы начали работать. Но это было уже после смерти Тонино. Он так и не дождался и не узнал… Это была наша клятва на мече, что мы с голоду помрем, но спектакль в память о маэстро сделаем.
Текст и фото: Александр Шек
Фотографии с репетиции спектакля Шекспир-лаборатория.