Разговор с Александром Сазоновым
» Можете сделать про это спектакль, можете — игру. Теперь можете. Публика готова.»
В Москве стартовала игра в реальности «МСК 2048» — сложносочиненный квест-перформанс, в которой зрителю-участнику предлагается очутиться в постъядерной Москве и попытаться выбраться из фильтрационного лагеря, сооруженного на 1500 кв.м в здоровенном корпусе бывшего завода «Кристалл».
На вас балахон с номером, на руке - выданный в обмен на вашу верхнюю одежду браслет с чипом. Пока вы сдавали свои вещи, к вам подошел человек, едва отличимый от ваших друзей, и предложил вам взять с собой на игру белый шарфик. Когда начнется игра, вам и всем вашим друзьям в таких же балахонах вместо приветствия сотрут память, а затем вы познакомитесь с несколькими местными персонажами: ушлым Торговцем, очаровательной Доктором, местным вождем Покловником и еще несколькими здешними героями. Ах да - один из вас окажется бунтарем, и за ним будет гоняться с автоматами все люди Полковника, который здесь, вроде бы, главный… Но на самом деле все зависит от того, как поведете себя именно вы.
Игра в реальности «МСК 2048» расположилась ровно между двумя разными жанрами современной культуры - театром и квестом. Сюжет - со множеством вариантов его развития - писала целая команда сценаристов, а постановкой игры занялся Александр Созонов. Он - выпускник курса Серебренникова в Школе-студии МХАТ, ставил в московском театре Ермоловой и Центре драматургии и режиссуры, работал с текстами в диапазоне от Оскара Уайльда («Портрет Дориана Грея») и Вуди Аллена («Риверсайд драйв») до лидера новой драмы Юрия Клавдиева («Медленный меч», «Анна»).
- Из каких частей для вас состоит постановка?
Первая часть - адаптационная: в ней надо освоиться, “заселфиться” все потрогать и подышать постапокалиптическим воздухом. Вторая часть - это выбор. Не банальный выбор между добром и злом: как и в жизни, а здесь есть несколько путей, за который ты несешь потом ответственность. Кто-то идет за Полковником, кто-то за Торговцем, кто-то - за Доктором или за Бунтарем; каждый из этих персонажей совмещает в себе самые разные черты. Третья - реализация миссии и победа… или не победа. Ну, то есть вы этой победе в финале можете не обрадоваться. Все как в жизни - судьба персонажей и остальных игроков зависит от тебя.
- Почему вы решили этим заняться? У вас был какой-то опыт подобных постановок?
Потому что устроители сошли с ума и решили доверить постановку игры мне (смеется). У меня был опыт в разных близких жанрах, которые в нынешнем театре считаются пограничными. Я делал променад-спектакли, в том числе и site specific, то есть «привязанные к месту». Работал в Чехии, в Италии. Плюс подобные постановки мы делали в мастерской Кирилла Серебренникова и драматические по классике, и документальные, и в стихах.
- Насколько новым для вас был этот жанр игры в реальности - по сравнению с тем, что вы перечислили?
Не могу сказать, насколько. Я чувствую себя как в затяжном прыжке, то мы оттолкнулись и полетели. В Америке пригнали бы множество первых и вторых режиссеров, сценаристов, которые могли бы импровизировать за актером и разрабатывали бы сюжет со множеством альтернативных вариантов. Но мы другие: русский метод - ввязаться в драку и посмотреть, что будет. И я, если честно, чувствую себя немного в аду. Но… пять минут полет нормальный, а до приземления еще много работы.
- Многие считают, что подобные игры - это будущее театра, что театр в поисках денег и нового поля деятельности в ближайшее время пойдет именно в сторону игр-перформансов. Вы в своей работе это почувствовали?
Мы видим, как развиваются компьютерные игры и индустрия квестов - непосредственное участие зрителя дает гораздо больше эмоций, чем если он просто сидит в темном зрительном зале и смотрит на освещенную сцену. Общество, которое рассказывает само себя - это гораздо интереснее, чем постановка на сцене, которую смотрят из зала. К тому же этот жанр сам себя растит, сам себя формирует, сам создает поле смыслов и аллюзии у игрока. Какие-то ходы развития сюжета нам подсказывают уже сами игроки своими самыми непредсказуемыми ходами.
- Кстати, об аллюзиях. Очень многое из происходящего в вашей постапокалиптической игре, болезненно напоминает происходящее сейчас в нашей, а не альтернативной реальности: например, нас кидают в тюрьму, за самые безобидные проступки.
Ну, знаете, Товстоногов говорил, что концепция спектакля лежит в зрительном зале. Так и здесь - если вы в нашей антиутопической игре увидели какую-то болезненную актуальность, то это ваша интепретация, а не только мой замысел.
- А вы ничего подобного в виду не имели?
Если говорить о нашей игре, то она - не только, но в числе прочего - о том, что обществом манипулируют, всегда. И мы видим, что попали в точку, хотя, казалось, лишь вскрыли весьма очевидные архетипы: всегда есть диктатор, всегда есть оппозиционный герой, и они всегда оказываются не теми, какими себе вы их придумали. Можете сделать про это спектакль, можете - игру. Теперь можете. Публика готова.
- Хорошо, а может ли многовариантная игра как форма стать будущим театра? Увидим ли мы квесты по, скажем, современной авторской драматургии?
Точно нет. Мне не хотелось бы давать обнадеживающих и интересных прогнозов о том, что будущее театра находится в разработке квестов. Русский драматический театр прекрасен в своей сформулированной ограниченности, как хорошее жанровое кино.
Мы занимаемся честной попсой - развлекаем людей, даем им возможность много поиграть и немного подумать. Но уже после завершения. Видим модный, востребованный жанр - и пытаемся без вранья создавать востребованный продукт, который априори не может существовать без жесткой связи с реальностью.
- Ну, то есть вы делали игру только для заработка? Или все-таки было поле для самовыражения?
Для меня «МСК 2048» - это эксперимент, испытание. Театр и публика давно ждали, чтобы зритель стал главным действующим лицом. Вот пожалуйста. Захотели залезть в самую радиоактивную помойку, чтобы спасти мир? Пожалуйста. Или подарить свое здоровье борцу за правое дело - легко. Решили объединиться в команду под руководством вот этого персонажа и победили? Отлично. Вы, правда, можете потом не обрадоваться своей победе, но и в жизни так бывает. Для меня интрига именно в этом — участие зрителя в ситуации, где нет однозначно правых и однозначно «плохих», а все сложно, объемно и обставлено множеством причинно-следственных связей.
