История пьесы Николая Эрдмана «Самоубийца» богата скорее запрещениями, нежели премьерами – в 1928 и в 1932 году ее запрещали ставить Всеволоду Мейерхольду. «Ближайшие мои товарищи считают, что она пустовата и вредна…» – цитата из письма Сталина Станиславскому после предпремьерного показа. Запретили и уже готовые спектакли Театра Вахтангова и «Таганки». В 1982 году В. Плучек ставил пьесу в Театре Сатиры, однако вскоре после премьеры спектакль сняли с репертуара.
На бумаге на русском языке пьеса увидела свет только 1969 году, и то в ФРГ. И в том же году была поставлена в Гётеборге (Швеция). Затем её перевели на немецкий и в 70-х ставили в театрах городов Германии, а позже – во Франции, Канаде, США. В СССР пьеса была впервые опубликована только в 1987 году в журнале «Современная драматургия».
До этого момента все постановки этой пьесы не имели особого успеха. Премьера в Студии Театрального искусства состоялась 1 марта 2015 года и попала в этом сезоне и в категорию лучшей работы Сергея Женовача, и в номинанты Золотой Маски.
Как указано в анонсе: «Наш спектакль — это высказывание о том, что происходит сейчас с людьми, возможность поразмышлять о сегодняшнем «маленьком человеке». Мысль главного героя Подсекальникова о том что «жить хочется», на работу ходить хочется, любить хочется, кому-то может показаться обывательской, но для нас она важна».
Декорации художника Александра Боровского представляют собой два яруса обшарпанных высоких дверей – олицетворение знакомой каждому петербуржцу коммунальной квартиры со всеми её непременными атрибутами – громким бачком туалета, соседской странноватой бабушкой, отличной слышимостью и всеобщей осведомленностью. В этой коммуналке главный герой Семен Семенович Подсекальников – Вячеслав Евлантьев пройдет путь длинною 3 часа и 10 минут от любви к ливерной колбасе до любви к жизни. Зритель за это время успевает и пожалеть, и посочувствовать, и посмеяться от души.
Спектакль начинается и мы видим женщину средних лет в простой домашней одежде, в платке, откуда торчат растрепавшиеся волосы – это тёща Подсекальникова Серафима Ильинична – Анастасия Имамова. Она идет со свечой из уборной в свою комнату, но, услышав звук голосов, останавливается перед дверью и подслушивает. В комнате Семен просит у жены Марии – Евгении Громовой ливерной колбасы, оставшейся с обеда. Бедственное положение Семена заключается в том, что они «висит на шее» и «не имеет места» – целый год не работает. Это его угнетает и нервирует. Персонаж Вячеслава Евлантьева – простой, немного истеричный, наивный мужичок с детским выражением лица в майке-алкоголичке и семейных трусах. Он вызывает смешанные чувства жалости и желание позаботиться, оттого и окружен женщинами, которые на протяжении всего спектакля бранятся на него, жалеют и заботятся одновременно.
Первая мысль о самоубийстве – шальная, несерьезная в процессе перепалки на тему колбасы сказана Семеном без задней мысли, в пылу «Как это так нельзя? Что же мне, подыхать, по-твоему? Подыхать? Да? Ты, Мария, мне прямо скажи: ты чего домогаешься? Ты последнего вздоха моего домогаешься? И доможешься. Только я тебе в тесном семейном кругу говорю, Мария , - ты сволочь».
Затем обстоятельства сами собой складываются таким образом, что мысль озвучивается все чаще и чаще, будто бы всё тверже и тверже уверен в ней Семен. И вот уже сосед Калабушкин – Алексей Вертков внушает Семену, что жизнь прекрасна и делать с собой что-то совершенно ни к чему, но оговаривается, у кого на бритву можно легко выменять револьвер. Револьвер Семёну придает уверенности и твердости, но женщины его спасают и находят напрокат бейный бас – давнюю мечту, которая, по мнению Семена, приведет его к богатству. «Я заранее все подсчитал и высчитал. Приблизительно двадцать концертов в месяц по пяти с половиною рублей за штуку. Это в год составляет... тысяча триста двадцать рублей". Да-с. А вы говорите - на что нам жить?».
Но надежды Семена и мечты о богатстве и ежедневном гоголе-моголе рушатся с фоновым шумом смывающегося бачка туалета – дальше третьей главы руководства ему не выучится, гаммы нужно проигрывать на рояле, а на рояль-то нет денег. Это приводит Семена в бешенство, и, расколотив блюдечки и чашечки, он выгоняет всех из комнаты с мыслью застрелиться немедленно. Но смерть Семена становится разменной монетой, распроданными лотерейными билетиками, наживой соседа Калабушкина, и в дом Семена тянутся представители народных масс – интеллигент Аристарх Доминикович – Григорий Служитель, экзальтированная дама Клеопатра Максимовна – Мария Курденевич, мясник Никифор Арсентьевич Пугачев – Игорь Лизенгевич, писатель Виктор Викторович – Александр Прошин, священник – отец Елпидий – Сергей Аброскин. Каждый просит стреляться со смыслом, упомянуть в предсмертной записке нечто ему важное. Но проданных лотерейных билетиков оказывается слишком много, а упомянутым может быть только один, так принимается решение использовать Семена сообща, и чтобы червячок начал подтачивать другие умы и вода лилась на общую мельницу. Так что вся кагорта жаждущих устраивает Семену банкет, пышные проводы, в 12 пробьет «час икс». Интересен монолог героя в конце первого акта, перед лицом смерти он осознаёт, что можно ничего и никого не бояться, и он впервые чувствует себя свободным, настолько, что можно даже совершить самое страшное для советского человека - позвонить в Кремль и изругать по-матерному.
Зрителю понятно, что герой смалодушничает, и, когда он во втором акте, пьяный в стельку, но живой ,оказывается дома – это удивления не вызывает, однако интересно, как он вывернется? Череда событий второго акта приведет к нескольким абсурдным ситуациям, к неудачной попытке всех провести, но и к самому главному его осознанию, которое начнется так: «Товарищи, я не хочу умирать: ни за вас, ни за них, ни
за класс, ни за человечество, ни за Марию Лукьяновну. В жизни вы можете быть мне родными, любимыми, близкими. Даже самыми близкими. Но перед лицом смерти что же может быть ближе, любимей, родней своей руки, своей ноги, своего
живота. Я влюблен в свой живот, товарищи…»
Текст пьесы сам по себе прекрасен, речь персонажей, бытовые ли философские ли рассуждения – искромётная сатира. Зал искренне смеётся, а текст хочется растащить на цитаты, только запомнить их все нереально и, посмотрев спектакль, вечером читаешь пьесу снова уже на бумаге с карандашом.
В Петербурге «Самоубийцу» показали с аншлагом. Сложно сказать, достоин ли именно он «Золотой Маски», для этого как минимум стоит увидеть и всех остальных претендентов. Но вот то, что спектакль достоин просмотра – это точно. Скажем по секрету, в феврале состоятся гастроли СТИ, и этот, и другие спектакли покажут в Театре Европы, билеты проданы уже наполовину, не пропустите.
Текст: Катерина Егорова
Фотографии из открытого доступа