Осенью 2015 года в Театре Музкомедии состоялась громкая премьера постановки «Белый. Петербург» по роману Андрея Белого. В спектакле Геннадия Тростянецкого можно увидеть отражение важных событий российской истории двадцатого века, а также взаимоотношения простых людей, участников происходящего, о которых, как о маленьких винтиках в огромном механизме революции, никогда и никто не вспоминает. А ведь они любили, мечтали и верили – светлое будущее обязательно наступит. К сожалению, так и не наступило. Показ премьерной постановки состоялся 21 ноября.
Режиссёр Геннадий Тростянецкий решал сложнейшую задачу - перевести сложный и философский роман Андрея Белого «Петербург» на подмостки театра, и не простого, а музыкального. Воплотить смелую задумку помогла музыка гения стилизации Георгия Фиртича. Музыкальный язык позволяет говорить символами, намёками и настроениями, объединить события столетней давности с сегодняшним днём – ведь страсти человеческие не меняются с течением временем.
На самом деле ещё в далёком 1924 году Андрей Белый пробовал поставить свой «Петербург». Но спектакль выдержал двенадцать показов и сошел со сцены. Неспроста это произведение считалось и до сих пор считается одним из самых сложных для инсценировки.
Действие начинается со сцены «Кровавого Воскресенья». Пролетарии обращаются к царю, прося о царской милости («Батюшка-Государь, одари-приласкай!»), но их безжалостно расстреливают.
Далее из зрительного зала выходит Пётр I (Олег Корж), закованный в доспехи, и цитирует пролог романа об иллюзорности Петербурга. Хочется отметить высококачественное исполнение актёром его роли и этой смысловой сцены.
Иногда спектакль превращается в бродвейский мюзикл - например, следующая за монологом Петра сцена на Невском проспекте с угоном заграничного автомобиля и раздеванием водителя-франта. Такое превращение помогло лучше раскрыть пижонски-легкомысленный характер одного из главных героев постановки Николеньки Аблеухова (Илья Викторов).
Декорации на сцене были красочными и масштабными, и представляли собой высокие передвижные параллелепипеды, на которые проецировались интерьеры и пейзажи (например, Дворцовая площадь и другие значимые места). Таким образом художник-постановщик Олег Головко создал на сцене фантасмагоричную, потустороннюю атмосферу. С обратной стороны параллелепипедов открывались виды на аутентичные питерские чёрные лестницы, на другой Петербург. Такие декорации существенно расширяли пространство, ведь многие сцены были многолюдные и места не очень-то хватало.
Спектакль наполнен символами и подтекстами, что вполне естественно и логично для постановки романа одного из основателей направления символизм в России. Например, на протяжении всей пьесы просматриваются акценты на красный и белый – революционные цвета, подчёркивающие смутность времени.
Аполлону Аблеухову (Виктор Кривонос) приходят в видениях известнейшие деятели русской культуры: сначала Пушкин на роликах, поющий плач Юродивого из «Бориса Годунова», затем Гоголь на гротескной птице-тройке, который отобрал у Аблеухова шинель. Аполлон Аполлонович впоследствии обретает своё маленькое человеческое счастье. Он потеряет власть, потеряет Россию, но обретёт семью. Воссоединение с семьёй будет сопровождаться проникновенным романсом.
Хочется ещё раз отметить масштабность постановки: силами художника по костюмам Ирины Долговой было создано триста костюмов, которые гармонично вписываются во времена имперской России начала XX века: это и наряды дам, словно сошедшие со страниц модного журнала эпохи модерн, и скромные, но контрастные и не повторяющиеся одежды пролетариев, и золочёные камзолы сенаторов, и военная форма, и роскошные домашние халаты.
Концовка у пьесы жёсткая и саркастичная: принесённую под занавес тикающую бомбу-банку сардин на семейный обеденный стол сменяют кадры из военной хроники, спасение заложников, разгон современных демонстраций и фотографии разбитых самолётов. Возможно, тем самым режиссёр ставит перед нами вопрос с многоточием: что выберет человечество – человечность или борьбу за бесплотную идею? («...Нет ничего важнее человеческой жизни, даже самой жалкой!..» - с горячностью восклицает Николенька Аблеухов.)
Текст Алиса Островитова
Фото Алевтина Ольховских
[gallery link="file" columns="3"]
Режиссёр Геннадий Тростянецкий решал сложнейшую задачу - перевести сложный и философский роман Андрея Белого «Петербург» на подмостки театра, и не простого, а музыкального. Воплотить смелую задумку помогла музыка гения стилизации Георгия Фиртича. Музыкальный язык позволяет говорить символами, намёками и настроениями, объединить события столетней давности с сегодняшним днём – ведь страсти человеческие не меняются с течением временем.
На самом деле ещё в далёком 1924 году Андрей Белый пробовал поставить свой «Петербург». Но спектакль выдержал двенадцать показов и сошел со сцены. Неспроста это произведение считалось и до сих пор считается одним из самых сложных для инсценировки.
Действие начинается со сцены «Кровавого Воскресенья». Пролетарии обращаются к царю, прося о царской милости («Батюшка-Государь, одари-приласкай!»), но их безжалостно расстреливают.
Далее из зрительного зала выходит Пётр I (Олег Корж), закованный в доспехи, и цитирует пролог романа об иллюзорности Петербурга. Хочется отметить высококачественное исполнение актёром его роли и этой смысловой сцены.
Иногда спектакль превращается в бродвейский мюзикл - например, следующая за монологом Петра сцена на Невском проспекте с угоном заграничного автомобиля и раздеванием водителя-франта. Такое превращение помогло лучше раскрыть пижонски-легкомысленный характер одного из главных героев постановки Николеньки Аблеухова (Илья Викторов).
Декорации на сцене были красочными и масштабными, и представляли собой высокие передвижные параллелепипеды, на которые проецировались интерьеры и пейзажи (например, Дворцовая площадь и другие значимые места). Таким образом художник-постановщик Олег Головко создал на сцене фантасмагоричную, потустороннюю атмосферу. С обратной стороны параллелепипедов открывались виды на аутентичные питерские чёрные лестницы, на другой Петербург. Такие декорации существенно расширяли пространство, ведь многие сцены были многолюдные и места не очень-то хватало.
Спектакль наполнен символами и подтекстами, что вполне естественно и логично для постановки романа одного из основателей направления символизм в России. Например, на протяжении всей пьесы просматриваются акценты на красный и белый – революционные цвета, подчёркивающие смутность времени.
Аполлону Аблеухову (Виктор Кривонос) приходят в видениях известнейшие деятели русской культуры: сначала Пушкин на роликах, поющий плач Юродивого из «Бориса Годунова», затем Гоголь на гротескной птице-тройке, который отобрал у Аблеухова шинель. Аполлон Аполлонович впоследствии обретает своё маленькое человеческое счастье. Он потеряет власть, потеряет Россию, но обретёт семью. Воссоединение с семьёй будет сопровождаться проникновенным романсом.
Хочется ещё раз отметить масштабность постановки: силами художника по костюмам Ирины Долговой было создано триста костюмов, которые гармонично вписываются во времена имперской России начала XX века: это и наряды дам, словно сошедшие со страниц модного журнала эпохи модерн, и скромные, но контрастные и не повторяющиеся одежды пролетариев, и золочёные камзолы сенаторов, и военная форма, и роскошные домашние халаты.
Концовка у пьесы жёсткая и саркастичная: принесённую под занавес тикающую бомбу-банку сардин на семейный обеденный стол сменяют кадры из военной хроники, спасение заложников, разгон современных демонстраций и фотографии разбитых самолётов. Возможно, тем самым режиссёр ставит перед нами вопрос с многоточием: что выберет человечество – человечность или борьбу за бесплотную идею? («...Нет ничего важнее человеческой жизни, даже самой жалкой!..» - с горячностью восклицает Николенька Аблеухов.)
Текст Алиса Островитова
Фото Алевтина Ольховских
[gallery link="file" columns="3"]