Десятый день фестиваля «Балтийский дом» в клубе «Территория не только театра» был посвящен Эльмо Нюганену — главному режиссеру Таллинского Городского театра, в Петербурге особенно почитаемого за легендарную «Аркадию» Тома Стоппарда, выпущенную им в БДТ в 1998-ом. По словам Александра Платунова, у фестиваля есть коренные фигуры, на которых он держится уже многие годы: «Но к каждой из этих главных фигур мы по-разному относимся: Някрошюса боготворим, Туминасом восхищаемся, а Эльмо – любим». В рамках дня Нюганена была показана авторская видеопрограмма Елены Лиопо «Портрет режиссёра» из цикла «Театр. Избранное», рисующая портрет режиссёра. По окончании программы, предваряя показ фильма «1944» — снятого Нюганеном и выдвинутого от Эстонии на «Оскар» — прошла творческая встреча с героем дня, а вечером был сыгран его спектакль «Я любил немку» по одноимённому произведению Антона Таммсааре.
Эльмо Нюганен — актёр, режиссёр, руководитель театра, педагог, кинорежиссёр и киноактёр — рассказывал обо всех своих ипостасях в дружеской беседе с модератором встречи Александром Платуновым. «Я как режиссёр себя — как актёра не взял бы в спектакль, но как актёр, хотел бы у Нюганена играть, – начал Нюганен с парадокса. – Хотя для каждого режиссёра могу стать подарком, потому что как правило понимаю, как постановщик мыслит и поддерживаю своей игрой задуманную им большую картинку».
Любимой ролью Нюганен назвал роль Панталоне в «Любви к трём апельсинам» Карло Гоцци, спектакле аж 90-го года. Его привозили на первый фестиваль «Балтийский Дом», в 1991 году. «Там меня больше всего, — признался Нюганен. — В нём я на сцене мог делать всё, что хочу. Зритель к середине спектакля, уже падал между стульями, не мог больше смеяться. Я уже говорил: “Я уйду, я не буду играть”, а публика смеялась до слёз. Я за кулисами, сцена пуста, а зритель всё равно хохочет. Это был пик смеха». Апофеоз дельартовской манеры общения с публикой случился на гастролях в маленьком городке, когда все те 20 эстонцев, что пришли смотреть постановку, стали делиться с Нюганеном посреди спектакля наболевшим. «А знаете как у нас в городе…» —закричали ему. И из последнего ряда кто-то – с болью: «А мэр нашего города!..» И прорвало. «Почему у нас в городе не выступает Леонтьев!» «Почему в домах бывает холодно, мы же производим тепло!..» Зритель хотел говорить. С Панталоне. Когда выговорились, актёры спросили: «Ну что, будем дальше играть?» Кто-то из зала ответил: «Можно». «Они кайф получили от общения, — вспоминает Нюганен. — Могли высказать, что у них на душе. Это и есть комедия дель арте».
Нюганен по первой профессии портной «мужской, детский 5-ой категории», учился в пединституте. В театральную школу сам идти боялся. Его туда завела судьба. Сыграв одну «дурацкую», как вспоминает режиссер, песню на гитаре, он прошёл вступительные экзамены. «У меня была книга, где было написано, что ни у одного режиссёра не получилось поставить немую сцену в “Ревизоре”, даже у Мейерхольда. Поэтому на коллоквиуме я многозначительно сказал, что хотел бы сделать то, что ни у кого — даже у Мейерхольда — не получилось. Комиссия решила: какой умный парень!» Но, говоря о Гоголе, мечтал Нюганен о Булгакове: «Думал, поставлю “Мастера и Маргариту”, но потом понял, что это материал, который на сцене не сделаешь, и бросил свою мечту». По иронии судьбы недавно к Нюганену пришёл ученик с весьма курьёзным вопросом: «Прочитал классную книгу “Мастер и Маргарита”, ты читал?» — «Я сейчас буду ставить «Мастера и Маргариту»». И то был импульс. В марте будет премьера по Булгакову. По словам режиссера, ещё почти ничего не готово. Но по его же признанию: «Когда я в тупике, то я хорошо реагирую, начинаю шевелиться».
Нюганен откладывает самое важное на последнюю минуту. Когда он делал первый спектакль «Укрощение строптивой», то самую главную сцену — встречу Петруччо и Катарины — придумал вечером за день до премьеры, и возникла она буквально за час. В результате, стала лучшей. «Для режиссуры важно: если ненужная сцена сделана классно, это ничего не дает, и, наоборот, дезориентирует зрителя. Классно надо делать только основные сцены», — считает Нюганен. Этот спектакль он ставил на 4-м курсе и ещё будучи актёром, а педагог сказал ему: «Ты не закончишь институт, пока не сделаешь свой спектакль». «Как он угадал то, что я на самом деле очень хотел?» — поражается Нюганен. А хотел он заниматься режиссурой, ещё с детского сада. Нюганен вспоминает, как в четырехлетнем возрасте он решил поставить эпизод из эпоса: как через Чудское озеро идёт богатырь с доской. Никто не знал, как решить эту сцену. Маленький Эльмо же сказал воспитателям: “Завтра всё будет”. Пришёл домой и маме подробно объяснил, что нужно сделать Чудское озеро, а именно: покрасить простынь в синий цвет «и чтобы была круглая». На следующий день 4-летний режиссёр пошёл не с досками, но с озером через плечо. А доски сам изобразил. Так всё и началось.
О спектакле «Я любил немку» он рассказал особо: «У нашего театра отобрали деньги, и я вспомнил, что не раз начинал с пустой сцены. Художники уже заполняли её. Теперь же я сам решил, что будет абсолютно пустая сцена: три актера и три венских стула. То есть, форма — от бедности, а мера обобщения темы в родном произношении яснее. В эстонском языке нет женского и мужского, и получается: “Я любил немца”. И важно, конечно, прошедшее время: «любил». Важно понимать, что текст написан в 1935 году, когда президент Эстонии выдвинул идею оптимистического национального героя. Антону Таммсааре это не понравилось. Его герой не позитивный, у него свои комплексы, недостатки. Он сочинил не пропаганду, а зеркало. Мы смотримся в него и нам стыдно. Грызет: неужели мы такие маленькие?»
Текст: К. Ярош