Чем «Вальпургиева ночь» актуальнее и злободневнее, чем, предположим, «Москва-Петушки» или «Записки психопата»?
Я эти произведения даже не сравнивал. Несмотря на то, что у них один автор, темы раскрываются разные. Я думаю, что, когда ставишь пьесу, нужно выходить за рамки этой пьесы и идти дальше. Пьеса – это прекраснейший повод, чтобы рассказать современникам о том, что происходит в мире. К тому же «Москву-Петушки» ставят всему кому не лень, поэтому я как режиссёр никогда бы её не взял для постановки. Я ещё удивляюсь, что наш спектакль не сравнивают с московским («Вальпургиева ночь» поставлена в театре «Ленком», премьера состоялась в марте, примечание автора).
Вы видели спектакль Ленкома и как относитесь к тому, как он поставлен?
Это Марк Захаров ставил, мы разные с ним. Нельзя сказать, что это «Вальпургиева ночь», там есть переплетения и с «Записками психопата», и с «Москва-Петушки». Спектакль Ленкома – это скорее биографичный спектакль, рассказывающий о жизни Ерофеева.
В чём отличие вашего спектакля от его версии?
В нашем спектакле не только «Вальпургиева ночь», есть также выдержки из текстов Ницше и современные вкрапления. У нас даже музыка Ивана Дорна играет. Меня критики упрекали в том, что мой спектакль полностью повторяет структуру пьесы Ерофеева, нет сюжетных смещений. А зачем что-то менять, ведь это прекрасная картина! Конечно, мы добавили в спектакль что-то своё, ведь время на месте не стоит и в современном мире нужно говорить на современном языке.
Марк Захаров говорил, что ему было сложно ставить «Вальпургиеву ночь» потому, что в этой пьесе отсутствует сюжет как таковой, в основном там только мысли и образы. Столкнулись ли вы с такой трудностью?
Вопрос с сюжетом вообще не вставал, так как драматургический язык сам по себе до такой степени точный и конкретный, что сразу понятно – что за чем и почему должно идти. Оставалось добавить только личность и сверхзадачи, чтобы выйти за рамки пьесы. Не выйдешь за рамки – всё, спектакль не удался, он такой же, как и множество других. «Вальпургиева ночь» для меня – это гораздо больше, чем очередной спектакль.
А что это для вас?
Это начало великолепнейшей трилогии, которую я запланировал. Первая часть – это, собственно, «Вальпургиева ночь, или Шаги командора», в которой мы прощаемся с ложью и христианством, которое полностью выстроено на лжи. В первой части умирает религия и христианский Бог. Из лжи правда никогда не получится. Самое главное, к чему мы должны перейти – это к откровению. К откровению мы перейдём во второй части трилогии, «Чайке», в которой расскажем о зарождении сверхчеловека по версии Ницше. Ницше присутствует уже и в спектакле «Вальпургиева ночь», где есть вставки из произведения «Как говорил Заратустра». В третьей части трилогии мы хотим рассказать западному обществу, что их крупно (обманули). Это будет спектакль по пьесе Альберто Моравиа «Бог Курт».
С какими трудностями вы столкнулись при постановке спектакля?
У нас в театре нет устоявшейся труппы – нет актёров, которые пришли, положили свою трудовую книжку и получают зарплату. Актёров никто материально не принуждает ходить на репетиции. Никто не будет оштрафован, если пропустит репетицию – максимум его ждёт изгнание из проекта. В составе «Вальпургиевой ночи» шестнадцать актёров, и каждый работает в каком-то другом театре. Поэтому кто-то может, кто-то не может прийти. Это самая большая сложность – организовать стольких людей, которые тебе ничем не обязаны. Последний раз мы отыграли спектакль в октябре, и как такого прогона не было – сразу играли перед зрителями. И, кстати, это было круто – никогда не видел такого классного спектакля. Кроме того, в нашей труппе случилась огромная трагедия – умер один из актёров, игравший Коленьку, Дмитрий Мурзин. Буквально за три недели до спектакля нам пришлось искать нового человека. Нам повезло – нашли хорошего актёра Никиту Башлыкова, который совсем не похож на Диму, который умер, но быстро и легко вошёл в роль.
Что с ним произошло?
Сердце. Парню тридцать лет исполнилось, а через пару недель он умер. Он положил всю жизнь на свою профессию. Наверное, только так и можно достичь становления – как в творчестве, так и в любой другой сфере. А если не хочешь положить всю свою жизнь на то дело, которым ты занимаешься, в «Эльдорадо» всегда будут нужны продавцы-консультанты.
Расскажи об актёрах, занятых в главных ролях.
Главную женскую роль играет моя жена Анна Лебедева – как обычно, всё через постель (смеётся), она замечательная актриса и замену ей я найти не могу. В главной мужской роли у нас Роман Дадаев, актёр БТК. Также в спектакле занята Дарья Шахова, которая появилась совершенно неожиданно. Девушка приехала из Барнаула. У нас в составе много актёров из Сибири, да я и сам сибиряк. Мне с этими ребятами значительно проще работать, потому что у сибиряков есть классная внутренняя энергия и сила. Кроме того, они знают, что такое труд, а это очень важно. Все наши актёры – это подарок судьбы, без них спектакля могло и не быть.
В вашем спектакле задействованы только профессиональные актёры?
Да, за исключением одного. Эдвард Наумов обучался у меня актёрскому мастерству в летнем лагере, а к нам в театр пришёл работать, когда заканчивал одиннадцатый класс. Никуда на актёрское он поступить не смог, учится сейчас на журналиста. Странно, что его не приняли – очень талантливый, пластичный актёр.
Как вы решали вопрос с обсценной лексикой, которая у автора в избытке?
Мат Ерофеева – это до такой степени красивый художественный язык, что мы даже не думали что-то вырезать и добавлять. Это прекрасный текст, и работать с ним было приятно.
Текст в спектакле оригинальный?
Мы делали некоторые вставки с неерофеевским текстом, которые добавляют в пьесу дополнительный пласт смысла. Например, актриса Елена Ворнер (медсестра Люси) в своём монологе рассказывает о себе, обо мне. Это наше нововведение.
Насколько вам близко творчество Ерофеева в целом? Согласны ли вы с тем, что его произведения отражают русскую душу, русский характер?
Я считаю, что мы должны перерасти то, что он описывал, эту часть нашей истории, которая выстроена на лжи. На Руси никогда никто не бухал, не было такого понятия, как алкоголизм. Наши пращуры пили медовуху, в котором алкоголя практически не было. А давайте посмотрим на советскую драматургию 70-80 годов: люди бухают, потому что они русские и не могут не бухать. Что за враньё? Русские пьют для того, чтобы ими было легче управлять. И допиваются до того, что умирают. Пьянство – не наша исконная особенность, оно было нам навязано. Я не могу сказать, что веду здоровый образ жизни: тоже могу выпить, курю к тому же, но хочу бросить. У нас в обществе есть устоявшееся мнение – мы плохо живём, потому что мы русские. Но это ерунда – мы плохо живём потому, что никто не хочет работать.
Для какой аудитории вы ставили спектакль?
Даже не думал об этом. Люди приходят совершенно разная: и молодёжь семнадцати лет, и взрослые. Но все оказываются впечатлены увиденным.
Расскажите о ваших планах на постановку «Чайки».
Где она будет, я не знаю, но будет обязательно. Предстоит очень серьёзная работа.
Есть ли у вас какие-то авторитеты в творчестве?
Информация впитывается, резонирует с какой-то другой информации, и из этого рождается результат. Мне очень близки Андрий Жолдак, Ромео Кастеллучи, Юрий Бутусов, и, безусловно, Лев Додин – он проводит серьёзную работу с актёрами. Их работы вызывают у меня большой резонанс.
Что понравилось из увиденных в последнее время постановок?
Спектакль «Паралич» режиссёра Олега Молитвина (ON.театр). Рекомендую. Также недавно посмотрел в записи постановку «Ад» Ромео Кастеллучи – прекрасная работа.
Текст: Алла Игнатенко
Фото: Марк Дубоносов