Пьесы Чехова, давно вошедшие в мировой репертуар, не теряют своей популярности. Каких только трактовок чеховских текстов не видел Петербург. А «Вишневый сад» и вовсе склоняют на все лады. Очередную версию представил итальянский театр Стабиле ди Наполи в рамках Александринского фестиваля.
Не секрет, что сюжет пьесы, сводящийся к краху семьи и продаже родного имения с садом, практически лишен действия. Как и прочие драмы Чехова - это зарисовка жизни, вырванный ее момент, в котором каждый персонаж проживает свою жизнь, свою палитру чувств. И эти эмоции, как правило, выражаются в словах, в случайно брошенных фразах, в репликах в пустоту, в ремарках. Чеховские персонажи прорисованы детально, они живые люди, но все они опустошенные и бездейственные.
Режиссер Лука де Фуско не просто затронул тему опустошенности – он пошел чуть дальше. Герои итальянского «Вишневого сада» живут среди развалин дворца. Декорация – белые каменные стены, точно оборванные сверху, и лестница с наполовину сохранившимися колоннами – только напоминает часть пустого просторного замка, но никак им не является. А сами герои тоже не вполне живые – они все будто мраморные. Поднимается занавес, и они, в белых одеждах, выстроились ровной линейкой на лестнице, напоминая мраморные белые статуи, украшающие дворец. Дворец уже разрушен, а его обитатели – каменные изваяния. Вот она, трактовка итальянцев – чеховские герои, лишенные действия, в этой постановке лишились не только смысла, но и самой жизни, став лишь каменным подобием.
Белые персонажи на белом фоне при всей своей метафоричности играют очень эмоционально, проживая каждую сцену. Но эта игра психологического театра, куда органичнее смотревшаяся бы в натуралистичном интерьере комнат 19-20 века, в окружении белых развалин выглядит довольно чуждо. Душевность и сердечность, вложенные актерами в игру, обесцениваются ледяным и мертвым окружением. На таком сильном контрасте рождается пустота, так отчетливо читающаяся в текстах Чехова.
Тема упадка и даже конца не только роскошной жизни, но и жизни как таковой настолько сильно выведена вперед, что затмевает все прочие идеи и темы. Так, например, тема любви, выраженная в основном через легкие незамысловатые танцы во втором действии, становится еле уловимой. Бесконечная белая пустота затягивает в себя все вокруг, и любовь оказывается вторичной.
Примечательно, что итальянцы не подстраивали персонажей под свою национальность, и не копировали русские традиции. Они сделали вненациональный спектакль, где итальянские актеры играли русскую драму так, что ни та, ни другая страна не обратила на себя внимание. Чувствовалось время, ощущалась эпоха, но это были люди мира, а не люди конкретного места. И благодаря такой отстраненности спектакль приобрел мировой масштаб.
Текст: Яна Чичина