Анджей Бубень уже неоднократно обращался к вашим текстам. Вы допускаете со стороны режиссера возможность независимой и свободной творческой интерпретации ваших произведений?
Встреча с Анджеем Бубенем — моя большая удача. Хотя я начинала в 80-х годах именно как драматург, только в последнее десятилетие, с постановки Владимиром Мирзоевым моей пьесы «Семеро святых из деревни Брюхо» для меня началась по-настоящему интересная работа в театре. Я всегда считала, что драматург дает режиссеру исходный материал для работы, но истинным автором спектакля оказывается именно режиссер. Думаю, что не ошибаюсь: Шекспира ставят в театре около пятисот лет, больше ста лет ставят Чехова, и за это время были поставлены тысячи плохих спектаклей, но существуют в мире эти драматурги только благодаря тому, что изредка приходят режиссеры и создают заново спектакли по старым пьесам. В театре, как мне представляется, верховный правитель именно режиссер. Именно по этой причине я так радуюсь нашему сотрудничеству с Анджеем Бубенем.
В одном своем интервью Анджей Бубень говорил, что не любит искусственно придуманных людей. Мне кажется, отсутствие таковых как раз и привлекает его в ваших произведениях. А для вас чем привлекательна режиссура Бубеня?
Не согласна! Когда хорошо придумано, никто и не сочтет героев искусственными. Анджей - настоящий художник, взрезает ткань повседневности, выходит за ее пределы. Театр по сути своей очень плотное, плотское искусство, мясистое — потому мы все так балет любим. Вот как раз способностью выйти за пределы этой плотности меня Анджей и восхищает.
Режиссеру нередко приходится сокращать текст, переводить из третьего лица в первое, монтировать сцены - для вас как автора является болезненным этот процесс?
Я всегда вижу только конечный результат, в процессе не участвую. Иногда результат совершенно неожиданный, сама бы я сделала иначе, но работа Анджея всегда для меня интересна, часто неожиданна. Анджей замечательно работает с текстом. К тому же иногда мы все же обсуждаем какие-то сцены, и я пишу реплики, что-то дописываю или меняю в основном тексте. Вот как раз на днях написала две сцены для будущей инсценировки одной моей повести.
Насколько, по-вашему, необычная форма спектакля «Детство 45-53» соответствует его содержанию и как влияет на материл — может быть, дает ему что-то новое, какую-то иную интонацию?
Что касается спектакля «Детство 45-53: а завтра будет счастье», считаю для себя большой честью, что я оказалась участником этого фантастического проекта. Должна признаться, что этот спектакль был одним из самых ярких театральных событий в моей жизни. Этот сборник сам по себе чрезвычайно интересен - конечно, за счет уникального материала: около 1000 подлинных писем детей военного времени я прочитала. Работа была сложная, потому что надо было найти какой-то ключ, какую-то формулу, чтобы избежать монотонности и фрагментарности. Я его нашла - но Анджею пришлось искать заново: литературный материал совершенно не совпадает с театральным: другая стихия. Анджею удалось собрать первоклассную команду. Поверьте, я знаю, что такое великий театральный художник, мне приходилось работать с Сергеем Бархиным, рядом с ним я поняла, что хороший художник на спектакле порой может сделать такое, что не под силу режиссеру. Приглашенная Анджеем на спектакль Елена Дмитракова совершила чудо: расширила пространство спектакля так, что оно заняло все наше прошлое, и хотя технически вроде понимаешь, как это сделано, но чудо всегда необъяснимо. А оно произошло. Музыка, свет, расширенное пространство спектакля, актеры, куклы, их взаимозаменяемость. Словом, спектакль гораздо больше книги, и я счастлива, что так получилось. У меня было такое соображение, что это вообще поставить нельзя. Оказалось, можно. Оказалось, материал богатейший. Кстати, в Рязани тоже поставили этот спектакль — я его не видела, но судя по фотографиям, тоже очень сильная работа получилась. А, может, время для этого пришло. Посмотреть в ту сторону и подумать, что с нами произошло…
Какие актерские работы в этом спектакле максимально совпадают с вашим замыслом, а какие персонажи получили неожиданное воплощение?
Мои замыслы в ту сторону вообще не простирались. Действие вышло за пределы реальности. Я такое видела всего несколько раз в жизни. Из актеров никого не могу выделить. Они все великолепны. А присутствие в спектакле их двойников-кукол создает невероятный эффект — теряется в какой-то момент разница между живыми людьми и тряпочными фигурами в человеческий рост. Это и страшно, и безумно трогательно.
Продолжите ли вы тему «Детства 45-53» в своем новом романе? Будет ли он иметь генетические связи с другими вашими произведениями?
Роман выйдет через три недели. Я писала его четыре года, сделав за эти годы два перерыва — один на «Детство 45-53», второй, чтобы написать книгу памяти моей покойной подруги, великого человека, Наташи Горбаневской. B новой книге будет и детство, будет и смерть, будет, что самое для сегодняшнего разговора существенное, и театр. Много театра — потому что одна из героинь романа - театральная художница, и благодаря этому вымышленному обстоятельству мне удалось побыть немного режиссером и в воображении, но вполне самостоятельно поставить несколько спектаклей. Это был восхитительный опыт.
Беседовала Татьяна Булыгина Фото предоставлены пресс-службой театра