Как вы пришли к идее театра «всплывающего окна»?
У нас с женой родилась дочь, и я сидел дома, отказался от поездок. Но в какой-то момент понял что просто сидеть не могу, позвал Максима Фомина и мы, у меня на кухне за чайком, начали читать «Топливо» Евгения Казачкова, документальный текст основанный на глубинном интервью с Давидом Яном, создателем компании ABBYY. Потом мы с женой и ребёнком уехали в Европу на постановку. А когда вернулись, Максим уже знал текст наизусть. И мы поняли, что спектакль надо выпускать. Предложил спектакль Новой сцене Александринского театра — им спектакль оказался не нужен. Тогда я подумал, что надо создать свою площадку, и чтобы она была в центре. Тут я встретил Виталика (продюсер Виталий Ерошеня — прим. ред.). Нашлись ребята из Битника с пустующим помещением. И мы сделали театр.
«Три текста в трёх залах» тоже планировали поставить здесь?
Этот спектакль я должен был делать в московском музее, но все отменилось в связи со скандалом в Манеже (разгром выставки «православными активистами» — прим. ред.). Они сейчас не хотят ничего рисованного делать. Хотя мне не кажется эта история рискованной. Тогда я решил, что могу это сделать здесь. Благо, действительно — есть три зала.
Получается, всё происходит очень быстро, в том числе и подготовка к спектаклям? Иногда за один день спектакль ставится?
Ну, вот этот спектакль делается за два дня. Такой экспресс-театр. Нам нужно быстро реагировать. Мы работаем с современными текстами. Конечно, не совсем так, что спектакль делается за два дня. Понятно, что он придумывается какое-то время. Я переписывался с драматургом Максимом Досько, он присылал мне слайды, которые мы будем показывать, они часть одной пьесы. Я их дома расставлял, проверял.
Что будет с Pop-up театром дальше?
У нас нет планов. Мы не получаем бюджета, в Битник нас пустили бесплатно. Сейчас мыслить, привязывая себя к какому-то пространству жёстко и навсегда уже не обязательно. Эта форма, которую мы спонтанно здесь открыли — возможность сегодня существовать театру. Люди пришли, посмотрели один спектакль, им стало интересно — они пошли на другой. Таким образом у них складывается представление о том, чем занимается современный театр, какие бывают постановки.
Герои Максима Досько будто вышли из соседнего подъезда. Почему вы выбрали именно их?
Потому что драматург настраивает на этих героев очень интересную оптику. Рассматривает их очень близко, у него есть такая возможность. Он же не придумывает этих персонажей, а буквально работает в ЖКХ, электриком в Минске. И это важно, что он их не придумывает. Это не какие-то маргиналы, а почти реальные люди. Он их описывает как-то очень тепло.
Автор в своей творческой деятельности чем-то похож на некоторых своих героев, вам не кажется?
Ну, это же мокьюментари. Текст подделывается под документ. Конечно, драматург сам сделал все эти фотографии к пьесам. Он потрясающе описывает своего героя, такого спонтанного художника. Тот всю жизнь занимается искусством, но себя как художника не мыслит. И не выстраивает бинарную оппозицию — художник и все остальные. Он просто человек, который себя никак не выделяет.
Это история о мужчинах, но играют там женщины. Чем вы это объясняете?
Я принципиально не работаю с театром перевоплощения. Когда артист изображает персонажа, это всегда дистанция между исполнителем и героем. Здесь эта дистанция, надо признаться, очень большая — мы редко настолько тесно проживаем какой-то кусок жизни с сантехником из ЖКХ. У меня нет такого опыта, но я ищу сближения. Искусство должно эту дистанцию сократить максимально. А женщине свойственно как-то по-особому сострадать, любить. И вот эти чувства в данной истории показались мне очень уместными.
Какой, по-вашему, идеальный спектакль? Если бы вы создавали такой, что бы это было?
На самом деле, каждый раз, когда делаешь спектакль, создаёшь микро-утопию. То есть спектакль — это какая-то идеальная модель. Я мыслю все спектакли как такие микро-утопии. А иногда буквально делаю спектакли про утопии. И поэтому каждый спектакль — это попытка создать идеальную структуру. Даже если она строится по неидеальным законам, в этом несовершенстве хочется рассмотреть какую-то подлинность. А делается это всегда для того, чтобы, в первую очередь, открыть что-то в себе. И создать возможность такого коллективного опыта, о котором я сам всегда мечтаю.
Беседовала Алина Василькова Фото: Diana Materukhina
[gallery ids="89256,89253,89255,89252,89254,89251"]