Актриса театра Мастерская Кристина Барташова долгое время жила в Вене, говорит на четырех языках, а также на языке танца. Она работает в России, Австрии, а сейчас планирует сниматься в США. Кристина рассказала, почему европейцы должны узнать об этюдном методе К.С. Станиславского, как Григорий Михайлович Козлов стал мастером на всю жизнь, и зачем она отправилась искать загадочную русскую душу.
– Когда вы решили стать актрисой и переехать в Россию?
– Я родилась в Москве, а в пять лет переехала с родителями в Вену. Там в 19 лет я поступила в театральный институт. Однажды к нам приехал Юрий Андреевич Васильев, педагог Санкт-Петербургской театральной академии. Он вел мастер-классы, а в последний день мы показывали разные сцены из Чехова. В Вене тоже учатся по Станиславскому, но тут я ощутила себя актрисой. Мне понравилось, как с нами работал педагог, ─ это оказалось ближе к правде. В таком состоянии я хочу существовать всегда. Театральная школа в Вене мне много дала, но, я думаю, раз Станиславский родом из России, русские лучше понимают, как подготовить актера. Мне повезло, я встретила прекрасных педагогов. Юрий Васильев дал мне почувствовать школу. За несколько дней я прошла огромный путь и ощутила себя актрисой. Поэтому после окончания учебы в Вене я приложила все усилия, чтобы попасть в театральную академию. Сначала я приехала сюда, чтобы проучиться год и закрепить школу Станиславского. Но когда я познакомилась с Григорием Михайловичем Козловым и увидела, как работают ребята, через меня словно прошел электрический заряд. Я поняла, что это мое место.
– Почему вы выбрали именно его школу?
– Я хотела найти мастера, который даст мне понимание, кто я и откуда. Григорий Михайлович – человек, которого я очень долго искала. Он дал возможность узнать себя, стать актрисой и прежде всего хорошим человеком. Законы мастера действуют как на площадке, так и в жизни. Это открытие я сделала именно в Петербурге. Я постоянно иду вперед и получаю удовольствие от работы. Очень важно найти свой круг общения. Я его нашла у Григория Михайловича: мы с ребятами стали одной семьей. Они прекрасные артисты, я очень горжусь ими, учусь у них и очень рада с ними работать. Самое главное для артиста – получить правильную школу, а потом уже идти вперед и пользоваться ей.
– В спектаклях театра Мастерская вы играете сваху в «Тихом Доне» и Скирину в «Турандот». Какая из двух ролей вам ближе?
– Мне близки обе роли, хотя они совершенно разные по жанру. «Тихий Дон» – серьезная драматургическая работа. У нас метод подготовки спектакля отличается от других тем, что ты нарабатываешь роль. Режиссер не говорит, кого ты будешь играть. Актер приносит этюды, и из этого создается образ. Когда я приехала в Петербург, ребята уже репетировали «Тихий Дон». Мне пришлось много работать, чтобы заслужить роль. Роман Шолохова – очень хороший материал, чтобы освоить актерскую школу. Его герои – люди из природы, поэтому я уезжала жить в деревню, доила корову, косила все на свете, купалась в речке. Это отличный опыт, потому что ну когда ты еще такое сделаешь?! За это я и люблю свою профессию. Внутренне ты становишься богатым человеком, потому что открываешь для себя всю жизнь и все пробуешь. Ведь мы никого не играем, а пытаемся изнутри понять, как бы на месте героев вели себя в такой ситуации. Скирина в «Турандот» мне нравится, потому что эта роль совершенно отличается от свахи и по возрасту, и по внутренней задаче.
– В чем, по-вашему, особенность спектакля «Тихий Дон»?
– «Тихий Дон» – один из великих спектаклей, в котором я имею право участвовать. Мы три года репетировали его, и в итоге получился восьмичасовой спектакль. У нас было столько материала, что многое пришлось убрать, но в сознании это осталось. Мы получили премию «Прорыв» за актерский ансамбль и «Золотой софит» за саму работу. Если ты получаешь награду, значит, люди оценили твой труд. Это заслуга всех, потому что у нас прекрасный коллектив. Педагоги приучили нас существовать не индивидуально, а единым организмом. Мы умеем прорабатывать роль с разных сторон, одновременно быть актером, режиссером, костюмером, даже продумывать свет. Это делает тебя хозяином образа.
– Чем европейский театр отличается от нашего?
– В Европе тебе указывают, кого ты будешь играть. Конечно, дают роль, которая тебе подходит, но у Григория Михайловича ты имеешь право играть любую роль. Главное ─ освоить ее. Ты имеешь право пробовать все, но в любом случае остановишься на той, что тебе ближе, ведь ты же знаешь свою природу.
– Вы знаете много языков: итальянский, немецкий, русский, английский. Помогает ли это в работе актера?
– Чем больше языков ты знаешь, тем более разнообразный у тебя подход к мыслям. Одна и та же фраза может совершенно по-другому звучать на немецком и по-русски. Это дает возможность посмотреть на произведения с разных ракурсов. Когда мы читали Шекспира, я положила рядом разные переводы и увидела, что суть не отличается, а мысли текут по-другому. У каждого языка своя музыка. Я даже «Тихий Дон» читала на немецком, и там были совершенно другие подтексты. Для меня было важно вернуться в Россию, чтобы выработать свой стиль. Мне всегда не хватало ощущения русской души. Мне кажется, здесь она действительно существует.
– В австрийском театре у вас очень много ярких ролей. Одна из значимых работ – спектакль «Синяя птица» по пьесе Метерлинка, где вы играете главную роль, девочку Миттель. Как вы ощущаете себя в этой роли?
– Я была очень рада играть маленькую девочку. Есть такая поговорка известного режиссера и педагога по актерскому мастерству Макса Рейнхардта: «Актер – это такой человек, который положил свое детство в чемодан и убежал с ним, чтобы играть до конца жизни». Если ты не забыл своего внутреннего ребенка, то это ─ твоя профессия. Играя Миттель, я вспомнила детство. Эта девочка, как Маленький принц: верит в то, что не видно.
– Вы тоже верили?
– Конечно, в этой профессии по-другому невозможно. Нужно быть открытым и видеть то, что другие люди не хотят видеть. С этим спектаклем нас пригласили на театральный фестиваль в Македонию. Это был прекрасный опыт, потому что там собрались разные театральные институты. Каждая страна играла на своем языке, и все равно было ощущение, что мы друг друга понимаем. Это доказательство того, что даже если на сцене существует язык, общение происходит не вербально, все завязано внутренне. Слова помогают, но ты доверяешь интуиции. Сейчас мне хочется играть не только на русском и немецком, но и на английском, итальянском, чтобы раскрыть характерность. Итальянцы очень эмоциональные, они активно жестикулируют при разговоре, тогда как русские копят эмоции в себе и не сразу все показывают. Немецкий язык очень конкретный. Можно от всех все брать, главное – переключаться.
– В Австрии вы также играли в спектакле «Барышня Эльза». Чем он необычен?
– «Барышня Эльза» – современный спектакль по новелле Артура Шницлера. В нем все восемь актрис играют одну героиню. Эльза – молодая девушка, которая стоит перед таким непростым выбором, что сходит с ума и кончает жизнь самоубийством. Режиссер разбил ее мысли на восемь персонажей. Я была ведущей Эльзой, которая начинает рассказ. Спектакль проходил в огромном надутом шаре. Люди ходили вокруг нас, а мы внутри играли в теннис, потому что в него очень хорошо играла героиня новеллы. Эта работа стала для меня очень тяжелой, но мне нравятся роли, в которых происходит внутренний конфликт. Ты начинаешь играть в одном состоянии, а заканчиваешь в совершенно другом.
– Какие роли вы хотели бы сыграть?
– Я очень люблю пьесу «Месяц в деревне» Тургенева. Этой работой я заканчивала театральный факультет в Вене, и теперь мечтаю сыграть Наталью Петровну. Мне нравится пьеса «Унижение» с очень жесткими конкретными диалогами. Еще интересно попробовать себя в роли Медеи, Анны Каренины, Виржинии Вульф. Это очень сильные женщины! Видимо, у меня просто такая энергетика. Я люблю неожиданные роли и острые обстоятельства.
– Вы также преподаете актерское мастерство. Есть ли школа, на которую вы опираетесь?
– Я преподаю натуральную школу, этюдный метод. Поскольку его не знают в Европе, я считаю, что моя задача – распространить его за границей. Также я преподаю театральное мастерство в Москве, в танцевальной студии. Там занимаются ребята разного возраста, от 6 до 14 лет. Они уже стали чемпионами Европы по степу. Я ставлю с ними танцевальные этюды и учу передавать информацию через танец. Я люблю Россию, потому что тут очень серьезно относятся к творчеству. Люди подхватывают информацию, которую я передаю. В Вене я преподаю актерское мастерство в консерватории и русском любительском театре «Шанс». Мне нравится работать на одном дыхании и изначально задавать профессиональный уровень. Я должна подходить к каждому индивидуально. Это дает мне определенный взгляд на жизнь и на искусство, что очень важно: ракурс, с которого ты все видишь, делает тебя артистом.
– А у вас в жизни были неожиданные обстоятельства?
– Я поступила в театральный институт в Петербурге к Григорию Михайловичу и играю в русском театре, хотя до этого 20 лет прожила в Австрии. Я поняла, что в жизни можно жить мечтой, и это самое большое открытие для меня. Однако нужно не сидеть и мечтать, а реально делать, ведь без этого нельзя быть актером. Сейчас я себе освобождаю путь в интернациональные актрисы, чтобы дополнить себя, стать духовно шире и богаче. Я хочу преподавать в США, работать там, понять, где мое место и что я могу отдать.
– Еще один важный элемент в вашей жизни – танцы. Как вам удается совмещать работу в танцевальной студии с ролями в театре и кино?
– В детстве я не знала, кем я хочу стать: танцором, актрисой или певицей. В итоге решила заниматься всем. Танцы – это мой дух, часть меня. Я внутренне танцую, когда иду по улице или жду автобус. Танцы – это раскрепощение, свобода, самовыражение, язык. Когда мое тело кричит, я знаю, что надо танцевать. Если же накопилась информация, я пишу сценарии, пробую себя в качестве режиссера, выражаю себя на площадке. Ты должен отдать миру обратно то, что ты получил. Когда занимаешься искусством, у тебя нет времени думать, нужно отключать голову, выходить на площадку и жить. В танцах то же самое. Ты полностью доверяешь своему телу. Чем больше ты раскрепощаешься, позволяешь себе танцевать и петь, тем быстрее ты станешь хорошим актером.
– Сейчас вы снимаетесь в документальном фильме «Плохие девчонки». Чем вас привлек этот проект?
– Это документальный фильм, где я играю женщину Пянджали Аслан, которая прожила две жизни. Она была восьмым ребенком в семье, в которой все были девочки. Отцу же нужен был наследник, поэтому он растил ее как мужчину, и только родственники знали правду. После этого она почти десять лет была главарем самой опасной банды в Баку – «Черная “Волга”». Однако украденные деньги она пересылала в детдом. Эта женщина – наблюдатель жизни, она вынужденно была актрисой и даже верила, что она мужчина. Я уважаю ее за внутренний стержень и уверенна, что иногда она получала от этого кайф, ведь у нее было две жизни. Когда я езжу из города в город, мне тоже иногда кажется, что существует несколько разных меня. Как Кристина я могу прожить только одну жизнь, а мир такой огромный! Моя профессия позволяет жить другими жизнями, и это делает меня богаче.
Беседовала Евгения Клейменова
[gallery link="file" ids="89686,89685,89684,89683,89682,89678,89679,89680,89681"]