Фестиваль «Точка доступа: Театр в городе» – это возможность выбраться из классического театра-коробки в несценические пространства, чтобы создать сцену там. Действие спектаклей развернется в спальных районах города: в Максидоме на улице Дыбенко, в библиотеке на Ленинском проспекте, даже на заводе слоистых пластиков, в котором актеры будут играть прямо в бассейне. С режиссером спектакля «Потеря равновесия» по мотивам рассказов подводника Александра Покровского мы и решили побеседовать. Андрей Гогун рассказал Арт-журналу ОКОЛО о японском театре Но, службе на дальнем севере и полиэтилене.
Наблюдается тенденция перехода театра со сцены на улицу. REMOTE-Петербург и «Маршрут Старухи» яркие тому доказательства. Фестиваль «Точка доступа: Театр в городе» показал нам, что спектакли могут происходить и в других нетеатральных пространствах. Откуда берутся такие новшества?
Обычный театр-коробка лично меня утомил: он ограничивает и зрителя, и создателя спектакля. Зритель сидит, а актер в этой коробке заперт. Но когда в качестве декораций используется уже существующий культурный контекст, будь то библиотека, Максидом или завод, воображение зрителя начинает работать по-новому.
Как родился спектакль «Потеря равновесия»?
Создавая Лабораторию ON.ТЕАТР, Милена Авимская собрала молодых людей театральных профессий, у большинства из которых до этого момента не было возможности реализоваться в профессиональной сфере, и предоставила им условия для творчества. Такой подход не мог не принести творческих же дивидендов. Всего было три лаборатории. Я пришел во вторую, благодаря которой поставил спектакль «Лунопат», а в третьей лаборатории Милена предложила создавать спектакли по современной прозе. Создавать не в одиночестве, а совместно с молодыми драматургами курса Натальи Скороход.
Почему стали интересны мемуары Александра Покровского?
Однажды открыл в книжном магазине «Расстрелять» Александра Покровского, тут же купил и начал ее читать по дороге домой. Сидел в метро и хохотал, держась за живот. Мне хотелось бегать по вагону и зачитывать куски текста людям, которые смотрели на меня, как на сумасшедшего. Позднее я понял, что под этим смехом скрыты и трагедия, и драма. В этом случае юмор рождается из духа трагедии. Это было лет 16 назад.
На фестивале ON.ТЕАТР в 2012 году спектакль получил награду «Лучший дуэт режиссера и драматурга». Над первой редакцией спектакля вы работали с Владимиром Силаковым?
Когда в присутствии молодых драматургов я высказал вслух желание ставить Покровского, моментально вызвался молодой человек, который хотел написать инсценировку. Это был Владимир Силаков. Он из семьи подводника, его отец знаком с Покровским лично. Мы все с ним кстати тоже позже познакомились, когда он пришел смотреть наш спектакль. Володя закончил Военно-медицинскую академию, проходил практику на подводной лодке и всю эту историю знает не понаслышке. Он стал нашим консультантом военно-морского дела, сыграл одну из ролей в спектакле – был мотором всей этой истории. Я по большому счету только обрубал лишнее, а движущей силой был он.
Для «Точки доступа» вы создали вторую редакцию спектакля?
Над помещением ON.ТЕАТР жил генерал, его жене не нравился шум – нас стали потихоньку прессовать. Театр выгнали из дома. Потом с Володей случилось несчастье, он умер, погиб. Это нас всех вышибло из седла. Он был феерический человек, его невозможно было не любить. У всех было ощущение, что все закончилось. Но потом… на годовщине его смерти мы поняли, что спектакль нужно возрождать. Сначала играли на всяких независимых площадках, а потом Андрей Пронин предложил принять участие в фестивале «Точка доступа». Вторую редакцию мы посвятили Владимиру Силакову. Мне кажется, что для него это был очень важный спектакль. Похоже, что этим текстом он нам сказал, то, что не хотел или не мог сказать прямо.
Почему вы решили ставить спектакль в бассейне?
Когда мы еще с Володей обсуждали, что должно быть в спектакле, я сказал, что он должен быть в бассейне. Подводники, бассейн, вода… А как иначе? Там должен быть японский театр Но, самураи и цирк. Но в данном конкретном случае, «фишка» не в том, что спектакль в бассейне, а в том, что он в цеху на заводе слоистых пластиков. Часть цехов выделена под музей уличного искусства, но там вполне сохранена атмосфера завода. Это все очень хорошо сочетается - ремонтные мастерские, казарменная жизнь: все находится в закрытом пространстве, где кирпичные стены и колючая проволока.
Как в спектакле сочетаются приемы высокой трагедии и грубой площадной комедии?
Флотская жизнь не располагает к сантиментам, и у Покровского довольно много грубого юмора. Сама жизнь на крайнем севере и под водой состоит из преодоления зачастую буквально физиологических препятствий – тут нужен театр грубый, площадной, мы не сильно стесняемся. Если говорить о высоком, то все-таки есть такая профессия – Родину защищать, а это подразумевает служение, некие высшие принципы, которые в определенные моменты становятся важнее, чем жизнь частного человека. Именно в эти моменты проявляется сила человеческого духа.
В спектакле есть интерактив?
Весь спектакль – это рассказ главного героя, в большинстве сцен он общается со зрителем напрямую, но не вовлекает их в игру, в бассейн никого не тянут, специально не брызгают, но тем, кто сидит на первом ряду выдают полиэтилен, чтобы прикрываться от случайных брызг.
В чем трагедия спектакля?
Володя намекал на эту трагедию, но у нас получилась скорее драма. Две параллельные истории объединены актером, который их играет. В первой моряк в запертом пространстве борется за жизнь, вспоминает свое детство перед смертью, а во второй человек рассказывает историю своего вынужденного увольнения с флота, потому что не в состоянии выносить зачастую абсурдные и бессмысленные условности воинской службы. Драма в том, что он любит флот и этих людей, но он не может больше жить по этим правилам.
Спектакль поставлен на основе одноименного рассказа?
Володя использовал для инсценировки «всего Покровского». Взял из разных произведений то, что больше подходило для его целей.
В «Потере равновесия» есть место морской романтике или только жесткая правда службы подводников?
Особой романтики там нет, но есть надежда на нее, память о ней. В спектакле присутствует романтическая линия и юмор над тем, как ожидание романтики преломляется в реальности. За романтику у нас отвечает Дмитрий Тимошенко – он играет главного героя и создает довольно романтический образ, несмотря на весь абсурд, трагичность и странность вокруг него происходящего.
Как не потерять равновесие?
Покровский дает на этот вопрос достаточно четкий ответ: нужно уметь смотреть на себя со стороны и сохранять при этом чувство юмора. Насколько я понимаю, это главное. Уметь включать иронию, уметь смотреть на себя, на ситуацию, на мир с неожиданной стороны.
Беседовала Екатерина Приклонская Фото: Александра Перова
[gallery columns="5" link="file" ids="88433,88434,88435,88436,88437,88438,88439,88440,88441,88442,88443,88444,88445,88446,88447,88448,88449"]