Пока на Лазурном берегу венгерский режиссер Ласло Немеш завоевываел Гран-при Каннского фестиваля, в Москве происходило полное погружение в современный кинематограф с родины счастливого обладателя пальмовой ветви. На фестивале венгерского кино в ЦДК была представлена работа Дъердя Палфи «Свободное падение».
Палфи, известный своей любовью к абсурдизму и на этот раз не изменил себе. Его очередная полнометражная кинокартина - это путешествие по семи этажам ничем не примечательного на первый взгляд многоквартирного дома. Венгерская старушка, мало чем отличающаяся от русских бабушек, выходит из собственной квартиры и взбирается пешком по лестнице дома, в котором живет. А каждая дверь на ее пути ведет в отдельный мир, в котором сочетаются абсурд и черный юмор в разных пропорциях. Медитирующая секта, обнаженный хор, шведская семейка, секс в пищевой пленке, роды наоборот и бык за обеденным столом на вид нисколько не смущают старушку. Однако добравшись до крыши, она плашмя прыгает вниз…а после встает на ноги как ни в чем не бывало. А очки-то разбились.
Маленькие новеллы режиссера больше похожи на страшные сказки. Каждая снята строго в своем жанре. В общую канву даже вплетен ситком с плоским юмором и закадровым смехом – очевидно, личная неприязнь режиссера ко всему сериальному. Жанровым установкам подчиняется и оператор Гергей Похарнок, то оживляющий свою камеру, то делающий ее беспристрастным наблюдателем. А все, что делает режиссер, напоминает выкрученные до предела краны с водой. И вода из них течет не обыкновенная, а явно ржавая. Краны, правда, почти всегда можно закрыть, а вот вывернутые наизнанку моральные принципы и нравственные установки вряд ли. Особенно, когда они укоренены не в одном поколении.
Конечно, падение старушки с крыши это не одно только следствие шока от увиденного. Само название фильма несет в себе как физический, так и нравственный характер. По Палфи, падение с высоты физически не смертельно – бабуля не сломала ни единой косточки. И в то же время, сцене на крыше, продолженной на асфальте, нельзя не придать философский подтекст. Что это, если не буквализация нравственного упадка всего мира? И важно, что этот эпизод повторяется дважды - в начале и в финале, закольцовывая всю композицию произведения. Падение – это непрерывный цикл, обреченный на вечное самовоспроизведение. Опускаться ниже и ниже можно бесконечно, абсолютного дна не существует. Во всяком случае пока. Звучит пессимистично, если не апокалиптично. И кто знает о состоянии наших внутренних крыш и асфальтов. Быть может и мы давно уже спрыгнули или нас столкнули?!
Текст: Мари Комогорова