«Из пустоты…» — это поэтический спектакль или, если угодно, литературный коллаж, объединивший стихи, мысли и судьбы восьми выдающихся поэтов Серебряного века, которых по праву можно считать достоянием русской культуры: Георгий Иванов, Марина Цветаева, Саша Черный, Зинаида Гиппиус, Давид Бурлюк, Владислав Ходасевич, Иван Бунин и Владимир Набоков. Знакомые и незнакомые, великие и недооцененные, прославленные потомками, но угнетенные современниками, они составили плеяду избранных, чье творчество легло в основу постановки, художественным руководителем которой стал Олег Меньшиков, одновременно исполнивший одну из ролей.
По словам создателей спектакля, эта история родилась из старых книг, разбросанных листков, из записок, из недр памяти, из пустоты. С первых минут действие на сцене подтверждает это и оправдывает свое название, в каждом движении и порыве вторя строчкам Георгия Иванова:
В награду за мои грехи, Позор и торжество, Вдруг появляются стихи — Вот так... Из ничего.
Из темного пространства сцены неяркие лучи прожекторов выхватывают белые листы бумаги, еще чистые, не запачканные пятнами чернил и неровными каракулями рифмованных строчек, но уже готовые впитать чужие мысли, чувства, надежды, боль, отчаяние и тоску. Словом, эти белые полотна оказались призваны служить единственным прибежищем тех поэтических исповедей, которые рождались среди первой волны русской эмиграции вдали от Родины. Бесконечные рулоны бумаги, разворачивающиеся вместе с событиями на сцене, смогли заменить львиную долю декораций, бутафории, а иногда даже костюмов. Сюжетная линия каждого из персонажей начинается с чистого листа, на котором, так или иначе, возникает история одного человека. Белое полотнище терпеливо принимает на себя все возможные средства художественного выражения смысла: видеопроекции, рисунки, записи, игру теней. И уже исписанный и изорванный лист, пройдя все испытания, решительно отрывается от рулона, чтобы бесформенным комом символизировать конец чьей-то истории.
Следуя законам жанра, одна история сменяет другую, перед зрителем на вращающемся диске сцены проплывают персонажи парижской жизни начала XX века, русские герои своих французских судеб и участники знаменитых биографий. Спектакль звучит многоголосьем известных стихов, периодически прерываясь небольшими ремарками по поводу личности автора. Из этих коротеньких, но очень емких замечаний, мы узнаем, что юная Цветаева повадками и даже внешне невероятно напоминала молодого Есенина, а Георгий Иванов среди поэтов-соотечественников слыл совершенно невозможным человеком, вероятно, потому что стихи давались ему очень легко и непринужденно, будто падали на него с неба.
Казалось бы, ностальгический мотив, пронизывающий весь спектакль от начала и до конца, мог бы превратить действие в поток тягостных и мучительных воспоминаний, погрузив постановку в омут безысходности. Но актерско-режиссерской команде удалось удержать настроение на волне пусть даже трагического оптимизма, который рождается из очень тонкого чувства юмора и самоиронии, свойственных творчеству поэтов-персонажей.
Испытав весь спектр человеческих эмоций, зритель неизбежно понимает, что произведения, звучащие со сцены, даже спустя столетие, заставляют вслушиваться, задумываться и сопереживать. Удивительный парадокс: строчки, вышедшие из пустоты, проникают в сердца и остаются в вечности.
Текст: Татьяна Листаферова Фото предоставлены пресс-службой театра
[gallery ids="85203,85202,85201,85198,85199,85200,85197,85196"]