- Привет, Женя. Расскажи про новый альбом Зимавсегда «Кажется важным». Каким он получился, и что тебя на него вдохновило?
- Он получился очень современным по звучанию, на мой взгляд, похожим на первый, хотя это не очевидно слушателям. В общем он получился классным, мне очень нравится. Это, наверное, первый альбом, который я слушаю так долго после окончания работы над ним, потому что предыдущие я мог слушать максимум месяц, а потом мне начинало многое не нравиться. А в это раз получилось всё так, как задумывалось.
- Я видела в интернете ролик, в котором вы даете случайным прохожим послушать песни с нового альбома. Мне эта идея безумно понравилась! Как она у вас родилась, и довольны ли вы результатом?
- У нас была цель одна - смонтировать видео, и я понимал, что это видео будет смешное, потому что люди очень по-разному реагируют на музыку. Результатом я, конечно, доволен. Мы весело провели время, и в итоге получился веселый промо-ролик, который, как мне кажется, всем понравился.
- Возраст и пол влияли на реакцию людей?
- Девушкам нравилось, остальные часто не знали группу и не могли что-то сказать. Хотя, неожиданно для меня мужчина в годах сказал, что ему очень понравилось.
- Ты говоришь, что ты слушаешь свою музыку, а у тебя никогда не было такого, что после написания альбома ты больше его не слушаешь, к нему не прикасаешься, чтобы не было желания все тысячу раз исправить и переписать?
- Сейчас не хочется ничего исправлять, поэтому я слушаю спокойно. Может быть, родится идея клипа, может, прослушивая в сотый раз, меня вдруг осенит, и я придумаю идею видео ряда или задумку как тот или иной момент в песне обыграть именно в концерте. Есть треки, которые я слушаю редко, а есть прямо очень любимые. Например, первый трек «Проснулся от того, что смеюсь» мне очень нравится. Он был последним открыт на iTunes для скачивания, и это мой самый любимый трек с альбома.
- А какая твоя любимая песня из всех ваших композиций?
- Они все любимые, но к некоторым испытываешь какое-то трепетное чувство. Есть композиции, на которые обращают внимание два-три человека: они для ценителей. Например, "Притворяешься спящим". Ее мало кто заценивает, и в этом нет ничего страшного. Я ее очень люблю.
- Расскажи, что влияет на твою музыку и звучание, как в ней появляются новые мотивы?
- Если говорить о звучании, то поскольку это моя работа, и я отношусь к ней серьезно, я всегда слушаю новинки любимых исполнителей или новых музыкантов. И даже если я не очень проникаюсь идеей, я слушаю их музыку с профессиональной точки зрения: оцениваю то, как это сделано. На самом деле, то, что ты играешь ─ это часто микс из того, что ты любишь. У меня это так, хотя, мне кажется, у всех так. Ты берешь какие-то элементы, которые тебе нравятся, и смешиваешь их. И если ты делаешь это искренне, а не от мозга, то все получается. Я недавно сел вспоминать старые песни акустические, с которых началась Зимавсегда и понял, что я уже того человека не знаю, я даже не понимаю, как он такие песни писал. Они мне нравятся, я в них влюбляюсь заново, но как они родились, я не могу объяснить.
- Ты говоришь, что Зимавсегда - это большая семья, где у тебя со всеми хорошие отношения. Как получилось так, что у группы нет постоянного состава? Ведь обычно музыканты сыгрываются, и это очень важно.
- Зимавсегда – это, прежде всего, проект. Наверное, можно говорить о том, что Зимавсегда – мой псевдоним. Может так будет понятнее. Конечно, есть состав, но всякое может произойти. Человек может поменять свою жизнь и уехать, или в творческом взаимодействии между нами нет какой-то искры, ─ это тоже повод расстаться, может быть на время, может быть совсем. Играть с группой ─ это какие-то рамки для меня, а я хотел бы быть свободным, я хотел бы со многими музыкантами поиграть как в студии, так и живьем.
- Насколько я помню, ты сам из Волгограда, тебя как-то изменил приезд в Петербург или ты остался все тем же?
- Мне кажется, что тем же. Я ехал сюда за музыкальной культурой: здесь много клубов, много концертов, много музыкантов, а в Волгограде полтора клуба на весь город. И музыканты там либо совсем молодые, зеленые и горящие, либо уже в возрасте и разочаровавшиеся. В Волгограде заниматься музыкой профессионально невозможно, просто потому, что нет возможностей, а если ты хочешь чего-то добиться, то тебе нужно движение.
- Ты когда-нибудь думал о возвращении в Волгоград? Есть ли у тебя тяга к родному городу?
- У меня остались трогательные воспоминания о Волгограде, но они все связаны с родителями или очень близкими друзьями. Я люблю в нем какие-то отдельные места, с которыми многое связано. У меня там осталась одна мама, но и она скоро переедет сюда. И как только она переедет, для меня там останется один Антон Маловичко. Это мой музыкальный учитель, мой гуру.
- Ты как-то говорил, что все города, по идее, одинаковые. А вообще ты считаешь, что это люди формируют город, или город людей, которые в нем живут?
- Я думаю, это взаимосвязано, ведь город без людей ─ это просто коробки из стекла и бетона. А мысль о том, что все города похожи, позволяет мне смотреть на них, минуя какие-то предрассудки.
- Но ты когда-нибудь замечал разницу между людьми в городах, в которых ты бывал с концертами? Например, между Москвой и Питером.
- Москва горячее Питера намного: там меньше времени, поэтому, если ты пришел на концерт, тебе надо вместить в час недельные эмоции, выпить пол бара и уйти домой. В Петербурге больше времени у людей, по ощущениям, поэтому они не очень торопятся. Москва - это Вавилон.
- В Австрии ежегодно проходит Евровидение, как ты относишься к этому конкурсу?
- Он исключительно политический, там нет музыки, ─ только ограничения по гармонии, которые можно использовать. Ты слушаешь не чей-то полет души, а разглядываешь подшипник с завода, один из тысячи. Я, к счастью, не был на Евровидении, и, надеюсь, никогда не поеду. Дэйв Грол говорил: «Многие подростки в Америке считают, что чтобы чего-то добиться, нужно обязательно попасть в шоу «Голос». Но когда мы начинали с Нирваной, у нас был гараж, барабаны и две гитары, и мы поимели весь мир. На самом деле, вам ничего не нужно, главное делать то, что нравится и становиться лучше». И это правда. А все эти музыкальные шоу очень субъективная вещь, хотя многим артистам, в том числе и классным, это дает большой скачок. Как, например, Therr Maitz. Я очень их люблю, и я очень рад, что Антон Беляев попал в «Голос»: он там был самый самобытный из всех, и он единственный из тех, чья история после «Голоса» так долго продолжается. О красивых мальчиках с красивыми голосами Фрекен Бок говорила: «Этого добра хватает на телевидении и без вас» . Антон харизматичный. Ему повезло, и я за него очень рад, хотя и не знаю лично.
- Ты один из тех немногих музыкантов, кого можно назвать семейным человеком. А семья как-то повлияла на твое творчество?
- Да, у меня жена и дочка Зоя. Семья изменила меня и продолжает менять. Мы с женой стараемся менять друг друга. Именно она спасла меня от многих разрушительных вещей, присущих молодости.
- Какая у тебя любимая книга и почему?
- Мне кажется, в каждый период она разная, и книгу очень сложно выбрать. Любимый скорее автор: сейчас мне очень близок Экзюпери, но не «Маленький принц», хотя он очень хорош, а, например, «Планета людей» или «Ночной полет», ─ это потрясающие книги. Я восхищаюсь тем, как Экзюпери может говорить о каких-то важных вещах, которые не всегда очевидны.
- Есть ли у тебя какие-то сакральные вещи, которые всегда с тобой? Может, есть приметы?
- Такого ничего нет, но у меня какие-то особые отношения с акустической гитарой. Я не очень люблю на сцене играть на гитаре и петь одновременно: для меня это сложно. Конечно, учусь, и мне все легче, но на гитаре я играю лучше, когда просто играю на гитаре. И, несмотря на то, что у меня очень сложные с ней отношения на сцене, взять в руки гитару ─ всё равно, что саму музу обнять за талию. Настроение сразу меняется: она как источник для меня. Хотя я считаю, что значение гитары в эстрадной музыке переоценено.
- Для тебя важна популярность или это просто удачное приложение к любимому делу?
- Скорее не популярность, а то, что этим можно зарабатывать на жизнь, просто потому, что тогда ты можешь этому отдаваться, и это, к счастью, сейчас получается. Были тяжелые моменты в начале пути, когда увлечение музыкой надо было с чем-то сочетать. Отдал всю энергию делу, которое ты не любишь, а вечерком сел написать песню. Такое, конечно, можно терпеть, но только временно, понимая, что через какое-то время ты выйдешь на другой уровень. Я хочу, чтобы меня услышали многие: мне бы хотелось донести до людей свою музыку.
- Я заметила, что ты очень часть отвечаешь своим слушателем в группе ВКонтакте. А какие у тебя с ними отношения? Ты предпочитаешь абстрагироваться, или наоборот: близко общаться?
- Раньше я абстрагировался, и мне казалось, что очень важно соблюдать дистанцию, но потом я переименовал промо-профайл в Евгений Кубынин. Теперь свободно со всеми общаюсь, и почувствовал себя очень легко.
- То есть тебе можно написать личное сообщение, и ты ответишь?
- Нужно.
- Любишь ли ты путешествовать?
- Мне вообще не очень удается куда-то выбираться: я домосед. Но сейчас мне кажется, что люблю. Надо просто куда-нибудь уже запутешествовать наконец-то. Я хочу на природу, подальше от людей, послушать настоящую первозданную тишину. В лес, может быть. Или в горы.
- А в Петербурге у тебя есть какое-то любимое место?
- Галерная 20, там все мои друзья и моя любимая студия. Я там написал весь альбом. Там же мы снимаем с Сашей Карповым (клавишник Зимавсегда) напополам комнату и работаем в ней.
- Написание песен ─ для тебя это работа, когда ты садишься и пишешь, или вдохновение?
- Конечно, сажусь, пишу, говорю себе, что я должен это сделать, ─ но никогда не получается. Часто складывается такое ощущение, что ты ничего сам не написал: к тебе пришло, ты записал, и родился куплет. Ты не понимаешь, где был в тот момент, когда его написал: ты ничего и не сделал. Все само собой получилось. Другой вопрос, когда у тебя есть идея песни, и ты понимаешь, что её надо просто доделать, вот тогда приходится трудиться. Всегда есть момент вспышки, когда ты делаешь большую часть, либо по объему, либо по идее, либо и то и другое, и всегда есть момент, когда нужно это оформить, сделать так, как ты хочешь. Вот это уже труд.
- И у тебя, и у Зимавсегда очень модный образ. А длинные волосы и борода ─ это сценический образ или само собой так получилось?
- Я стал носить бороду еще очень давно, до того, как это стало модным. И ношу бороду я по очень простой причине: бриться неприятно. Как-то раз я попробовал не бриться. Жена сказала, что мне идет, и с тех пор я ношу бороду. А волосы ─ это мечта детства, на самом деле. В Волгограде было вообще опасно носить длинные волосы.
- А вообще ты часто дерешься или дрался раньше?
- Дрался только один раз с одноклассником, но это было настолько смешно, что все, кто наблюдали, почти сразу разошлись, и я понял, что мы катаемся с ним уже какое-то время, а вокруг никого нет.
- Получается, что ты пацифист?
- Конечно я пацифист, я считаю, что войны - это всегда чьи-то интересы. Каким бы красивым ореолом не была увенчана война, это всё равно чей-то карман, который наполняется очень быстро. Воюют между собой президенты, а не люди.
- Расскажи, пожалуйста, шутку.
- Мне понравилась очень шутка последняя про то, что толстых детей приносит грузовой аист.
- Если бы тебе дали шарик, который можно скручивать, чтобы ты из него сделал ?
- Как любитель минимализма, я бы, наверное, сделал круг, но меня бесило бы, что он неровный.
- Ты на самом деле так любишь зиму?
- Да, я к ней отношусь намного лучше, чем многие люди. Я вообще к погоде спокойно отношусь. Когда все с кислыми минами сетуют на то, что опять дождь, я радуюсь, потому что это меня не трогает. Я отношусь к этому как к данности, потому что это то, на что ты никак не можешь повлиять.
- Есть ли у группы фанаты за рубежом? И есть ли желание устроить какой-нибудь зарубежный тур?
- Почему нет? Хотелось бы сыграть где угодно, может быть даже для англоговорящей аудитории.
- Но ведь они ничего не поймут.
- Ты же будешь знать, что они ничего не поймут, поэтому ничего страшного. Они ведь, как мне кажется, вообще более открытые люди.
- Город - это очень шумное место, бывают ли у тебя моменты, когда ты просто глохнешь от этого шума.
- Всякое бывает. Но я к городу отношусь спокойно. Например, то, что с нами происходит сейчас, происходит только благодаря жизни в городе: сидим в классном месте, слушаем живую музыку, пьем вкусный чай. А что до шума, то есть беруши, тихие места и внутреннее состояние, которое можно тренировать: ничего не слышать вокруг, когда тебе нужно.
- Когда очень много-много пишешь, часть потом начинается период, когда не можешь написать ни слова. Бывает ли у тебя такое?
- Сейчас у меня длится такой период. Он начался с создания этого альбома. Уже в начале сложно было писать, ничего не возможно закончить, наброски оставались неоконченными: с написанием следующего, каждый предыдущий казался недостаточно хорошим. Мне приходилось разгонять это в себе различными способами, не незаконными: просто слушать больше музыки, вдумчивее читать, больше общаться с кем-то. В итоге этот маховик настолько раскрутится, что он до сих пор в движении. Я ощущаю, что надо ещё многое сделать: думаю начать скоро писать новый альбом, возможно, даже летом.
Сейчас поработаем над промо этого альбома и начнем работать над следующим. И вот потом, наверное, будет какой-то период тишины. Я его побаиваюсь и жду одновременно. Побаиваюсь потому, что вдруг я действительно не смогу больше ничего написать, а хочу, потому что это будет какая-то пустота, потому что ты выгребешь все, что в тебе есть. Ты сможешь посмотреть на все, что ты сделал отстраненным взглядом и увидеть себя в прошлом. Сейчас я нахожусь уже на экваторе и чувствую, что скоро смогу увидеть себя в прошлом. Знаешь, это так, когда ты переходишь из одного возраста в другой. Всегда думаешь, что постареешь, но когда-то не скоро, а потом, однажды, проснешься другим человеком. И это постоянно происходит.
- Есть ли у тебя идея какой-нибудь новой татуировки?
- У меня есть очень хороший друг Артур. Он классный мастер, и я сильно хотел с ним что-то сделать, но сейчас у меня было пару моментов, когда я увидел со стороны пару сильно «забитых» своих друзей, и мне это внезапно так не понравилось… Я подумал: «А может и не стоит?». Татуировки надо уметь носить: они как одежда, ─ вечернее платье не всякая же девушка может надеть. Вот я, например, не ношу, к сожалению, костюмов. И думаю, что если бы я надел костюм, то не сразу бы себя почувствовал в нем комфортно. Так же и с татуировками: это какие-то откровения, которые захотелось зафиксировать, это то, что со мной на всю жизнь.
- Мне всегда казалось, что хорошую музыку может написать только хороший человек, а ты с этим согласен?
- Все не так односложно. Ты мог быть хорошим человеком и писать хорошую музыку, но потом, став, допустим, известным, под действием обстоятельств, не в силах этому сопротивляться, разозлился и стал плохим. Слава - это испытание. Ты с утра до ночи не принадлежишь себе: все время с кем-то разговариваешь. Тебе все время, допустим, говорят: «А почему Зимавсегда?» Нет, окей, я артист, поэтому я буду отвечать, но в какой-то момент твоя природа начинает бунтовать. Нужно быть сильным человеком, чтобы это выносить. Все, на самом деле, очень условно. Допустим, ты проснулся, и у тебя зуб болит. Ты сидишь и все проклинаешь, и тут к тебе подходит человек (не очень воспитанный), садится напротив тебя и говорит: «Слушай, а ты отличный вообще музыкант». Хочется взять и выкинуть его в окно. Но он тут же скажет: «Вот, этот музыкант такой гавнюк, я к нему подошел, а он...»
- А у тебя бывали такие случаи?
-Да, всякое бывало. Иногда просто думаешь, где были родители этого человека все время? Почему они не объяснили ему о такой вещи, как уважение? Многие думают, что если ты артист, с тобой можно делать все, что угодно. Я стараюсь, если мне понравился чей-то концерт, просто подойти, если есть возможность, сказать увесисто «спасибо» и уйти.
- Как твои родители отнеслись к твоей музыкальной карьере? Они были против или спокойно отреагировали? Как ты им вообще сообщил об этом?
-Конечно, против. Я просто пришел и сказал, что уезжаю в Петербург. Мама очень удивилась, мягко говоря, и разозлилась, а папа, царство небесное, как потом мне мама говорила (и это было удивительно), сказал: «О, вот это было по-мужски» - то есть, как-то зауважал меня.
- Есть ли у тебя слова, которые тебе помогают, которые ты можешь сказать себе даже в самых темных жизненных ситуациях?
- Я говорю себе: «Думай правильные мысли». Потому что нельзя тратить энергию на то, чтобы ворочать в голове какие-то заведомо темные мысли.
- Было ли у тебя когда-нибудь такое, чтобы ты написал текст абстрагировано, а потом он воплотился в жизнь?
- Да, бывало. Только все намного тоньше. Вообще я считаю, что любая песня направлена и в будущее, и в прошлое.
- Я очень люблю твою песню «Ежик». А у тебя никогда не было мыслей связаться как-нибудь с Норштейном и показать ее ему?
- Нет, не думал. Мне кажется, он скажет, что я идиот. Он такой, достаточно жесткий. Я был на его лекции.
- И напоследок, чтобы ты пожелал нашим читателям и своим слушателям.
- Здоровья и сил душевных, чтобы быть счастливыми.
Текст: Влада Королева
Фото: Ксения Домакиди
[gallery columns="5" link="file" ids="83251,83252,83253,83254,83255,83256,83257,83258,83259,83260,83261,83262,83263,83264,83265,83266,83267,83268,83269"]