Расскажите, как возникла идея создания спектакля «Детство Насти»?
Юрий Валентинович (Томошевский – прим. Авт.) давно знаком с Валерием Поповым, и у него как-то появилась идея поработать с его произведениями. Он вручил мне роман «Плясать до смерти» со словами: «По-моему, это очень сильная вещь. Прочти». На тот момент у меня были тяжелые обстоятельства – я только вышла из больницы, но когда начала читать книгу, оторваться уже было невозможно. Роман безумно тяжёлый и печальный, даже несмотря на то, что автор обладает прекрасным чувством юмора – а в книге масса симпатичных моментов. После больницы и прочтения романа меня и вовсе накрыло. Реакция была такой: «Юрий Валентинович, вы хотите, чтобы я на себя руки наложила?». Но, тем не менее, материал с первых страниц зацепил, и, по просьбе Юрия Томошевского, я начала выбирать из произведения смешные фрагменты, которые относились к раннему детству Насти. В процессе работы мы всё больше влюблялись в эту историю, и начал формироваться спектакль. Я его очень полюбила, думаю, Юрий Валентинович тоже. Автору романа Валерию Попову понравился спектакль и он сказал: «Ну, наконец-то меня поняли». Это было искренне и очень трогательно, а нам очень важно его мнение.
Спектакль получился светлым и веселым, несмотря на то, что в книге много трагического. Как вам это удалось?
Мы специально не стали касаться трагических моментов. Когда Валерий Попов увидел наш спектакль еще в работе, он разрешил нам делать все, что захотим. Но я считаю, что в книге есть моменты, которые не стоит трогать. Даже в этом ироничном и лёгком спектакле есть нотка печали. Тем более, если добавлять в постановку что-то ещё, то она разрастется по метражу (продолжительность спектакля «Детство Насти» – один час, прим. Авт.). Кого спектакль зацепит – тот прочтет книгу. Я взрослый человек, но не уверена, что была бы готова показать на сцене такую трагедию – это очень тяжело. Не зря наш спектакль с лёгкой руки Юрия Валентиновича называется «Детство Насти» – ведь в нём говорится именно о детстве.
В книге описана реальная история?
Да, Валерий Попов написал книгу, не щадя самого себя. Возможно, в нем долгое время жила такая ужасная боль, что ему необходимо было рассказать и написать об этом. Мы с автором никогда эту тему не обсуждали, но, как я понимаю, Настя – его единственная горячо любимая дочь.
Расскажите об истории спектакля «Диккенсова ночь».
Когда я только познакомилась с Юрием Томошевским и начала с ним работать, то поняла, что он знаток и ценитель поэзии Серебряного века. А что самое главное – он знает, как к ней подступиться, и если с кем-то осваивать поэтические спектакли, то только с ним. Я всегда любила творчество Марины Цветаевой, и Юрий Валентинович постепенно готовил меня к созданию спектакля по её стихам. До этого у меня уже была «Кинфия», основанная на творчестве Елены Шварц, а это очень сложная поэзия. Как только мы выпустили «Кинфию», Юрий Валентинович предложил мне грандиозное и невероятное сложное произведение Цветаевой – «Поэма конца». Это неподъемная, как мне казалось, махина. Мы долго репетировали, готовили постановку.
Марина Цветаева – ваш любимый поэт?
Безусловно, любимый, но, возможно, она не одна. К примеру, Елена Шварц – особенная для меня ещё и потому, что я была с ней знакома – удивительный человек. Мне очень нравится Бродский. Какого-то конкретного поэта я назвать не могу, но Марина Ивановна и её поэзия со мной всю жизнь.
Всех нас на уроках литературы учили читать стихи с выражением. Как достигнуть в этом совершенства?
Далеко не каждый человек, если он что-то умеет, может этому научить. Это внутренняя кухня, о которой сложно рассказывать. А Юрий Валентинович, несмотря на то, что он замечательный исполнитель, ещё и талантливый педагог. Он может научить.
А у кого учились вы? Были ли у вас великие педагоги, повлиявшие на вас?
Реализовать себя так, как мне хотелось, удалось только с Томошевским. Я всегда любила Чехова, но могла прожить жизнь и никогда к нему не прикоснуться. Юрий Валентинович подобрал правильный ключик и дал мне возможность прикоснуться к его драматургии в спектаклях «Вишневый сад» и «Чайка». Не могу сказать, что в театральной академии были великие педагоги. У нас преподавал Николай Григорьевич Лавров – замечательный актёр Малого Драматического Театра, к сожалению, его уже нет, но общение с ним стало для меня полезным опытом. Когда я училась в Театральной академии, преподавал замечательный режиссер Вадим Данилевский. Его очень рано не стало. Думаю, он мог бы стать легендой СПбГАТИ.
Какую роль вы мечтаете сыграть?
Я мечтала о роли Раневской в спектакле «Вишневый сад» – мне это удалось, да и многие другие интересные роли. Так что грех жаловаться. Но есть одна пьеса, которая меня очень цепляет – «Двое на качелях» Уильяма Гибсона. И, конечно, я всегда готова играть любые произведения Чехова.
Какие творческие планы у Романтического театра Юрия Томошевского?
Каждый год наш театр ставит большой спектакль. В предыдущие годы это были «Чайка», «Гроза», «Вишневый сад», «На дне», детский спектакль «Золушка». Но в 2015 году у нас нет конкретного плана: каждый репетирует что-то своё. Летом мы говорили о спектакле «Гамлет» – есть у Юрия Валентиновича такая давняя мечта, но эту постановку нельзя создать без хороших костюмов и финансирования. Надеюсь, в будущем мы вернемся к этой идее.
В вашем театре есть как классические, так и современные постановки. Чем обусловлен выбор материала?
Юрий Валентинович работает только с хорошей литературой – это основной критерий выбора материала. В своё время он сам остановился на русской литературе и поэзии. В основном, мы работаем с классикой, но иногда обращаем внимание на современный материал – как вышло с Поповым. Однажды Томошевского пригласили в Израиль поставить спектакль, и оттуда он привёз потрясающую пьесу «О Боже» Анат Гов. Мы играем её с Константином Сироткином и Викторией Зайцевой.
Какой ваш любимый спектакль театра Томошевского?
Как-то в одном интервью я сказала, что практически все спектакли, сделанные с Юрием Валентиновичем, – любимые. Ни за один не стыдно. Они все разные, поэтому сложно выбрать какой-то один, хотя я очень люблю «Кинфию», «Вишневый сад», «О Боже», «Чайку», «Диккенсову ночь». Вот эти постановки, наверное, особенно дороги мне.
Как вы пришли к моноспектаклям?
Моя работа в этом жанре – это исключительно заслуга Томошевского. Он сам в этом жанре очень много работал, и предложил мне сделать спектакль «Кинфия» по творчеству Елены Шварц, с которой был дружен много лет. Спектакль был впервые показан на фестивале моноспектаклей «Монокль» (в 2009 г. – прим. Авт.). Елена Андреевна тоже видела спектакль, он ей понравился, и мы с ней подружились. Я тяжело переживала её уход, но была счастлива, что успела с ней пообщаться.
Какова миссия Романтического театра Томошевского?
Главное – это работа со словом, нас даже как-то назвали «театр слова». Очень важно донести до зрителей мысль автора, и Томошевский умеет это делать. Вот почему мне так нравится, как он бережно работает с пьесами Чехова. На наши спектакли приходит много молодых людей – и на Бродского, и на Цветаеву. Зрители потом мне пишут о своих впечатлениях. Это значит, что наш театр прививает вкус к хорошей литературе как артистам, так и публике.
Что вас вдохновляет?
Вдохновляют чувства и тот интерес, который вызывает человек или материал, с которым я работаю.
Текст: Алла Игнатенко
Фото: Александр Шек
[gallery link="file" ids="73691,73692,73693,73694,73695,73696,73697"]