«....куда бы ты ни поехал – ты берешь с собой себя»
Нил Гейман.
Есть в мировой литературе фигуры-призраки, так давно покинувшие свои насиженные гнезда, что даже сведущие литературоведы не всегда уверены в том, что эти люди не топтали некогда земную твердь, а суть — плод воображения автора. Живал ли в Назарете мальчик Иисус, седлал ли Дон Кихот тощего Росинанта и слыхивал ли о замке Кронборг полулегендарный принц Амлет из исландской саги?
Известно, что литературные персонажи еще в процессе рождения получают определенный посыл от автора и начинают самостоятельное существование, порой не совпадающее с замыслом сочинителя. Умный писатель следует за своим творением и приводит историю к концу.
А вот каково живется героям, сотни и тысячи лет втиснутым в тесные рамки произведения? И не продолжают ли они борьбу за собственный взгляд на свою жизнь, не бьются ли все эти долгие годы о стены букв, страниц, навязанных им событий?
Об этом задумались две юные особы — автор Ева Полякова и режиссер «Театра на Юго - Западе» Наталия Бухальцева. На 450-летие У.Шекспира они взглянули не с точки зрения сошедших с ума от загадок Шекспира и «Гамлета» умных литературных голов, а с высот восприятия сверстников датского принца, живущих в 21 веке.
Начинается история, как и следует, в Эльсиноре, в замке, где бродит тень отца Гамлета. Прелюдия спектакля формирует очень верное настроение: из дверей, ведущих в угрюмые чертоги крепости, льется потусторонний свет, раздается некий «тарарам», и тут является она - Тень. Во всем этом чувствуется что то знакомое, похожее на детскую страшилку. И когда призрак короля (Денис Нагретдинов) бросает в зал взгляд Карабаса-Барабаса становится понятно, что все будет не всерьез.
Все, да не все. Легкая, ироничная подача, лишенная традиционной шекспировской трагичности и тяжеловесности каменного мрака Эльсинора, - лишь соответствующая преходящему моменту упаковка, скрывающая внутри идеи и мысли недетской глубины.
Принц Гамлет (Алексей Назаров) в данном случае горяч и молод. Эдакий «вьюноша летучий». Вариант вполне допустимый. Ведь и Шекспир не уточняет возраста героя — вначале ему вроде бы 20, в конце, похоже, что 30. Есть мнение, что все-таки принц старше, а 20 — тому рассказчику, в придуманной самим Гамлетом пьесе «Мышеловка». Авторы спектакля берут из многослойности трагедии именно этого, молодого персонажа, с которым явно персонифицирует себя протагонист шекспировской пьесы.
Однажды принцу датскому стало невыносимо скучно в сочинении, где он родился под пером Шекспира. Его задавило однообразие повторяющихся событий и вынужденность действий, в общем-то, ему несвойственных. Он просит совета у отца-призрака. Тот признается, что, пожалуй, сбежал бы отсюда тоже, если бы только мог. Принц с легким сердцем покидает страницы трагедии и отправляется в неведомое, волнующее, новое бытие.
Почти сразу он сталкивается с философом-пьянчужкой. А может, просто бомжем-бродягой. Потом с девушкой, до боли напоминающей Офелию (Алеся Шестовская) и погибающей также странно. Скоро Гамлет замечает, что все, с кем сводит его незнакомый, но желанный мир, ему уже знакомы из прежней жизни. И если вести себя с ними так, как только и может вести себя сам герой, то, в сущности, ничего не меняется. Обреченный автором пьесы на определенные слова и поступки, драматический персонаж остается самим собой и в новом измерении. Сам не желая того, Гамлет говорит цитатами из пьесы, от которой он бежал, убивает, любит, теряет, терзается и почти сходит с ума.
Недаром всю дорогу за принцем гонятся люди в белых халатах с фанатичными лицами медбратьев из психушки. Ничего удивительного — и Клавдий, и Лаэрт (Денис Щалаев), и Офелия действительно считают наследника престола сумасшедшим и мечтают водворить его обратно в мышеловку-пьесу. У каждого есть на то свои причины. И каждый прибегает ко всевозможным хитрым уловкам, да так, что и принцу, и зрителям начинает казаться, будто все попадающиеся на пути героя есть оборотни-преследователи.
Осознав, что бегает за своим собственным хвостом, Гамлет сам возвращается домой. Как говорится, «где родился, там и пригодился». Он заметно взрослеет. Он принимает относительность свободы. Узнает, что границы, от которых он бежал, существуют лишь внутри него. И что есть известная мудрость в том, чтобы служить тому, чему ты предназначен.
Несмотря на философскую серьезность замысла, спектакль летит легко, как птица, и предлагает принимать происходящее с лучезарной искренностью, свойственной юности его создателей. Увидеть принца датского наивным мальчишкой, а его окружение не зловещими антагонистами, а кучкой клоунов на арене – значит, признать, что мир добр и поводы для шутки возможны даже в трагедии. Для пущего веселья авторы постановки параллелят ее со знакомыми любимыми произведениями. Так, забавная сцена вытаскивания Лаэртом Клавдия из рамок шекспировской трагедии в наше измерение подразумевает потешный эпизод из фильма «Чародеи», когда ученый - волшебник обучает Иванушку ходить сквозь стены.
Каждого из артистов авторы наградили несколькими ролями, не без основания полагая, что во всяком человеке заключено и доброе, и злое.
Денис Нагретдинов — актер скульптурной пластики и поразительной цельности показал настоящий мастер-класс по перевоплощению. Кого бы он ни играл — Тень, Клавдия, пьяницу-философа, уборщика-могильщика, контролера, медбрата и тд, - в пространстве роли он неизменно фундаментален, как Каменный гость.
Денис Шалаев - румяный «Гаргантюа»-Лаэрт, медбрат, он же старик-сторож за экраном - добавил каждому персонажу немалую дозу комизма и светлой жадности жизни.
Алеся Шестовская - медсестра Офелия, и самая романтичная встреча Гамлета в новом мире выглядит более убедительно в первом воплощении, чем во втором. И в этом нет актерского изъяна, просто роль гротесковая всегда выразительней и объемней образа «тургеневской девушки».
И только Гамлет ведет единственно свою партию. Пробуя убежать из пьесы, он бежит от самого себя, не подозревая , что это ab ovo невозможно. И что Шекспир уже несколько веков тому назад сделал его фигурой хоть и неоднозначной, но основательной. Ему суждено вечно задаваться пресловутым вопросом и никогда не вырваться из маеты. Как и каждому из нас.
Не оттого ли ни Шекспир, ни авторы спектакля не опираются на точное время или на ментальную географию места действия? Конечно, зрителя сбивает с толку привычно упоминаемая Дания, но еще Гете отмечал, что где бы ни происходило действие пьес Шекспира, перед нами всегда «Англия, омытая морями». И все его герои не датчане, не англичане, не итальянцы, а прежде всего люди.
И потому «Гамлет», как самый яркий пример классического произведения вне времени и пространства, никогда не перестанет поражать предвидениями гения. Или просто сами люди слишком предсказуемы в своих поступках?
Гамлет встречает Фортинбраса, идущего войной на Польшу за невеликий клочок земли. Принц изумлен, что люди не могут мирно «уладить спор об этом пустяке».
Не правда ли, звучит актуально?
Текст: Дарья Евдочук
Фотографии предоставлены пресс-службой театра