Главная » Самозабвенные два солнца // Леонид Фёдоров, Владимир Волков, А2, 5.12
Самозабвенные два солнца // Леонид Фёдоров, Владимир Волков, А2, 5.12
08.12.2014
Окончательно заблудиться и затеряться в музыкальных жанрах, парить под танцующими тенями гитарного и контрабасного грифа, легко плясать воробушком, а то и мотыльком у сцены… Да что угодно, лишь бы Леонид Фёдоров и Владимир Волков снова сидели, дрыгались, погружались рядом в А2, например, 5 декабря. Аминь.
И не считайте богохульством употреблённую выше молитвенную форму. В презентованном ныне альбоме «Мотыльки» используются и отрывки из «Слова о полку Игореве», и стихотворение «Аввакум» Анри Волохонского, и самое главное - все эти «славянские» треки на концерте были тонко и волшебно соплетены с уже близкими и знакомыми «Летел и таял» или «На краю». Такой вот своеобразный контрастный душ с эпическим размахом от двух музыкальных солнц.
Первые аккорды «Славы», и из зала уже доносится: «Вова! Контрабас – это круто», - а со сцены в ответ летят хрупкие «Мотыльки». В руках Владимира Волкова то неугомонной юлой вертится контрабас, то невообразимые то ли гусли, то ли арфа, названия которых непросвещённому зрителю незнакомы, а Фёдорову настоятельно рекомендуют «струны не рвать». Но как их не рвать, когда музыка несётся, рвётся наружу, заполняя и толпясь нотами у стен клуба, а тело становится невообразимо непослушным. Оба музыканта практически пускаются в пляс, а «На краю», нестандартно начатую клавишами, зал воспринимает волной благодарности. Сбоку уже начинают кружиться воробушки, прилетевшие с городских промозглых улиц на священный авангардный огонь. Здесь и начинается настоящее единение и проникновение, заканчиваются бетонные границы, и льётся пьяная зараза шамурлы.
Впереди зрители невообразимым, почти кошачьим, воем будто подстрекают музыкантов на новую композицию, очередную порцию эстетического наслаждения для жадных гурманов. На «Ходунках» Волков растворяется в клавишах, хаотично двигаясь, словно сокрушаясь над инструментов. На «Призраках» музыкант с контрабасом не нежен вовсе: хочет – ударит, хочет – завертит диким волчком, резко останавливая, как будто испытывая и искушая дерево. И снова лиричная порция «славянских мотивов», зал в сочувствующем выражении лиц затихает…а шаманы со сцены резко, без передышки впрыскивают в жилы «Летел и таял», словно оглушившую, рухнувшую на голову песню. Контраст, эмоциональность, живость, полный уход от реальности и тотальное погружение в музыку – и Леонид Фёдоров, и Владимир Волков не теряют верности себе от альбома к альбому, от концерта к концерту, сохраняя именно эти черты.
Музыка – это состояние, это сиюминутное пульсирующее таинство. Этот несложный, практически эзотерический посыл отчётливо проступает сквозь чёткие гитарные контуры или строгие черты контрабаса. И ты уже растворяешься среди публики, среди звуков. Бешеная энергия как квинтэссенция жизни и зрителя и артистов будто поглощает тебя, несёт куда-то выше декабрьской исключительно питерской слякоти, наполняя светом. Но, может, всё же упомянутая «Шамурла» в голову ударила? Ведь сколько не исполняли музыканты этой песни на своём веку, она всегда разная, объёмная, удивительная. Как, в прочем, и «Я – не пример». В альбоме она предстала, казалось бы, испытанному зрителю в новой одёжке, более рваной, мятой, дёрганой из-за нервного контрабаса и всё той же манерности Фёдорова с буквально беснующимися, пляшущими на струнах гитары руками. А зал скандировал «Волны те! Волны!». Как знал…
Накрывает волна, кстати, всех, не оставляя на борту никого и нисколько не щадя: так смычок Владимира Волкова не выдерживает и предательски расслаивается. Но толпа неугомонна: «Лёня! Давай РЭП». И Лёня уже послушно «режет уши», «рвет ноги», приходя к «общему согласию», не забывая и небо выпить невзначай.
Выдох. Шаманы покидают магическую, истоптанную, намоленную поляну А2, чтобы оставить «Что похуже – на потом», а напоследок предречь – «Зимы не будет».
По-настоящему эпичным зрелищем с размахом Фёдоров и Волков излились на зрителей в этот вечер, исполнив страстные танцы реальности. Бесконечная импровизация, почти абсурдное смешение стилей, полная ликвидация границ музыкальных и границ в головах, концерт, где каждый – вселенная, пусть и с задержкой на час. И пусть всё будет также самозабвенно – исполнение, крики, благодарность - и дальше нескончаемо вертится.