Центральный персонаж пьесы – один из великих философов Франции Эпохи Просвещения Дени Дидро. Совместно с другими выдающимися умами (такими, как, например, Вольтер и Руссо) Дени Дидро пишет масштабный труд – «Энциклопедию», где излагаются взгляды просветителей на науку, искусства и так далее. Был там один парадокс: в «Энциклопедии» под заголовком «Мораль» отсутствовала статья на данную тему, и была сноска «См. «Этика», а в разделе «Этика» также ничего не разъяснялось и стояла отсылка к статье «Мораль». Этой любопытной ситуации и посвятил свою пьесу «Распутник» писатель и драматург Эрик-Эммануель Шмитт.
Итак, Дени Дидро (Иван Шабалтас) позирует портретистке Анне Тербуш (Лариса Богословская), они беседуют и через философствования флиртуют. Очаровательная художница польского происхождения, обладающая острым умом, уговаривает Дидро позировать обнажённым. Учёный муж после минутных сомнений соглашается, Анна успевает сделать набросок, страсти между ними накаляются… Но их прерывает запыхавшийся секретарь Дидро по имени Баронэ (Илья Ждаников): срочно нужно написать статью о морали! Что ж, работа прежде всего. Дидро просит мадам Тербуш подождать – ведь статья займёт у него минут десять, не больше. Но не тут-то было. Одна за другой на сцене оказываются женщины, которые, мало того, что не дают философу сосредоточиться, так ещё и в процессе общения совершенно меняют точку зрения Дидро на мораль. И не мудрено, ведь в этом мире всё относительно. Одно дело - подтрунивать над ревнивой, но вроде совсем «домашней» супругой, и заявлять на вопрос о неверности, что «сомнения во стократ сладостнее, чем истина». И совсем другой поворот, когда супруга намекает на вероятность измены со своей стороны. Очень просто посоветовать юной девушке, желающей забеременеть от зрелого мужчины без вступления в брак, следовать велениям своего сердца и не ограничивать свою свободу. Особенно если подозреваешь, что на роль этого зрелого мужчины избрали тебя. И совсем иные эмоции по тому же вопросу появляются, когда на месте посторонней девушки оказывается твоя собственная дочь.
Да и вообще – отношения между мужчиной и женщиной не так просты, как в какой-то момент думает философ. Всерьёз задуматься об этом Дидро заставляют его беседы с портретисткой Анной Тербуш. Он так же интересуется физической стороной вопроса: кто получает большее наслаждение от любовных утех – мужчина или женщина? Тербуш отвечает вопросом на вопрос: «Когда вы чешете себе мизинцем ухо, кто испытывает большее удовольствие: мизинец или ухо?»
В итоге мысль относительно морали сформулировать так и не удалось – уж больно неоднозначен данный предмет размышлений. Секретарь Дидро, прибежавший в очередной раз за статьёй, шокирован: философ поперечёркивал все свои наброски. Баронэ заявляет, что разочарован, он уверен, что великий философ должен избрать конкретную идею и придерживаться её всю свою жизнь. На что получает ответ Дидро: «Мысли — это женщины, Баронэ, ими дышат, за ними бегают, от них хмелеют, а затем желание вдруг делает зигзаг, и мы отправляемся искать в другую сторону. Философия — это случайная связь, её ни в коем случае нельзя принимать за большую любовь».
Декорации крайне просты и неизменны на протяжении всего спектакля, но чего-то большего и не требуется. Действие разворачивается в этаком лабиринте из куртин (популярный во времена Людовика XIV способ оформления садов и парков). Очаровательная и создающая комический эффект находка – веточки, поднимающиеся из ровных, по линеечке остриженных кустов, как олицетворение чувственных желаний, вызванных у Дидро какой-нибудь из женщин.
Пьеса, по сути, состоит из диалогов, насыщенных остроумными и просто мудрыми высказываниями. Во втором отделении интересным образом раскрывается личность мадам Тербуш. Спектакль действительно увлекает, если не обращать особого внимания на игру актёров. Честно говоря, попеременно создавалось ощущение, что в игре их чего-то не хватает, а то и напротив – слишком всего в избытке. Хотя, может, это был какой-то режиссёрский приём и способ охарактеризовать персонажей, кто знает?
Стоит отметить, что присутствовавший на показе Эрик-Эммануель Шмитт, кажется, остался доволен постановкой Владимира Петрова, и это, пожалуй, главное. Ну а зрителям осталось размышлять над главным вопросом о морали, поставившим в тупик одного из философов Эпохи Просвещения.
Текст: Чайка Чурсина
Фото предоставлены пресс-службой театра