Набережная Фонтанки 65, вход справа, четвёртый этаж. «Уже началось». Тёмный скромный зал человек на 40. Спотыкаюсь о фотографов в нулевом ряду на полу, располагаюсь рядом. Доски из-под меня плавно переходят в место действия. Белые робинзоновские зарубки на чёрном полу или пространство вариантов. Деревянный стол, резиновые перчатки, мокрый песок с мелкими камнями, двое. Свет вклеивает в сознание лица мужчин, у каждого борода. Люди бороздят темноту. Прорывают её своими голосами. Ведут метафорические размышления о популярной игре, в которой можно прокачивать персонажа по 108 характеристикам. Он живёт на автопилоте, когда человек не играет, растёт независимо, со временем, но потом всё равно умирает и перерождается в новую жизнь. Смысл игры - остаться в том месте, в котором оказываешься после смерти и до рождения, не возвращаться в игру, как можно дольше.
Продавливание словами левого полушария мозга постепенно ослабевает, первая часть спектакля «для сознания» уходит в темноту, скользя между лучами света. Свет, звук, жесты, запахи – это уже другая часть, она стучится в правое полушарие, взывая к подсознанию. Слишком многое ещё оно не может разгадать, но это лишь повод чаще взывать к нему. Боем, скрипом, стуком, криком. Эмбиент перемежается с нойзом, Денис Антонов, барабанщик ПТВП, читает в микрофон стихи, а ритм отстукивает похоронный марш. Под ногами актёров натянуты струны, по которым проходятся подвешенные бутылки, дополняя аранжировку своими хаотичными колебаниями. И кажется, что весь наш мир – музыкальный инструмент, мелодия и ритм которого зависят от составляющих самого мира.
Этот самодельный музыкальный инструмент размером со сцену меняет форму, части его складываются во что-то большое и белое. Это трон. Что достойно этого трона? Сам человек? Или что-то может быть более великое для самого человека? Только сотворённое им. Водворение на престол продукта лепки Максима и Павла – это признание непосредственного превосходства для человека продукта его творения над ним самим.
Постановка была придумана за 29 часов до премьеры, никаких прогонов, репетиций, прямо из головы на сцену. Как говорит Максим Исаев на пресс-конференции: «моя задача как художника – догнать свою идею». Процентов 70 придуманного реализовали.
- Максим, а что вас больше всего поразило в книге мёртвых?
- Меня поразило, что мы все умрём. Вот вы умрёте. Ваши близкие умрут.
Театр АХЕ – качественно другой уровень театра, уходящий всё больше от слов и заменяющий их действиями. Избрание этого универсального способа говорить со зрителем, уже 25 лет обеспечивает понимание, которое отмечено столькими наградами, но самая главная из них – зрительские инсайты.
Текст и фото: александрстепенко
[gallery link="file" columns="4" ids="67316,67317,67318,67319,67320,67321,67322,67323,67324,67325,67326,67327,67328,67329"]