В уютном холле Лендока на удивление немноголюдно. Хотя, чтобы найти место для интервью, приходится постараться – нагромождение столов и стульев и аппаратура занимают значительную часть пространства. Наконец, отыскав свободный столик в углу, мы с режиссером можем приступить к беседе.
Александр Ильич, я заметила, что в ваших фильмах большую роль играют детали.
Вообще, вся наша жизнь состоит из деталей. Детали это то, что нас окружает. Это как портрет человека. Если не снимать человека, а снимать только его вещи, жилище, в котором он живет — это о многом может сказать. Это и есть кинематограф. Не телевидение, а кинематограф.
Просто сейчас все настолько быстро. Письма заменяются сообщениями, на смену долгим планам приходит рваный монтаж. Динамика, быстрота – все, чтобы удержать зрителя, чтобы ему не стало скучно. А у вас в фильмах сохраняется линия времени, созерцательность.
Ну, это же фильмы, а не новости, понимаете, я никогда не рассчитывал на телевидение, я снимаю такое кино, которое считаю нужным. Я фильм снимаю, а покажут его по телевидению – покажут. Не покажут – значит, не покажут. Но, как правило, мои фильмы показывают по каналу «Культура». Вот по «России» не показывают, но я бы их и не отдал туда.
Телевизионный мир к кинематографу имеет мало отношения. Новости, репортажи – бегом, бегом, — или клипы какие-то. Это не потому, что мы стали думать быстрее, а наоборот, потому что мы стали меньше думать, мне так кажется. Мы так торопимся, что у нас нет времени остановиться, подумать и почувствовать. Я, наверное, из старого поколения, какого-то другого, я не тороплюсь. Я вообще стараюсь не спешить в жизни, хотя жизнь подстегивает все время. Наверное, мой ритм жизни как-то диктует ритм фильма.
Ваши герои кажутся очень открытыми, откровенными. В игровом кино между камерой и актером есть образ, своеобразная маска, помогающая прятать свое лицо, свои мысли. В документальном кино человек остается с камерой один на один и, как правило, тоже пытается что-то играть. Как вам удается убедить героев, чтобы перед камерой они оставались собой, ничего не изображали?
Это вопрос, на который у меня нет ответа. Потому что, я всегда так работаю… Ну, как мне кажется, надо не быть безразличным к героям, или любить их, или ненавидеть, надо как-то относиться к герою. И тогда он откроется вам.
Я, кстати, никогда не прячу камеру, есть такой метод — съемка скрытой камерой, который некоторые используют, не буду называть фамилий. Я всегда снимаю открыто. Человек видит, что я снимаю. Просто, надо чтобы герой находился в той среде, в которой он обычно находится и живет, и чтобы он делал то, что он обычно делает. «Сделайте, так, пройдите туда» – вот этого точно не надо.
Потому что весть фокус состоит в том, что актер, живой человек, играет героя. А господин Шекспир когда-то сказал, что «Весь мир —театр, а люди в нем – актеры», и каждый человек играет по-разному, он играет свою роль. Вот вы встаете утром, и знаете, что у вас сегодня важная встреча, и вы начинаете потихоньку входить в роль, и вы играете ее так, как никто другой ее бы не сыграл, но, даже подыгрывая себе в той или иной степени, вы все равно остаетесь самим собой. Важно не ставить героя в неловкую ситуацию, и если он играет – то пусть играет сам по себе.
То есть вы по минимуму стараетесь режиссировать их действия? Но ведь все равно есть такие ситуации, когда вам нужно, чтобы в кадре это выглядело именно так.
Я стараюсь тогда как-то опосредованно это сделать. С помощью оператора, звукооператора. Картинкой, звуком, последовательностью деталей каких-то и так далее.
А насколько для вас важна эстетическая сторона фильма? Некоторые документалисты боятся, что если будет какая-то излишняя красивость, выстроенные композиции, зритель просто не поверит в то, что происходящее – правда.
Ну, во-первых, фильм документальный и правда — это разные вещи. Правда и документальное кино не имеют никакого отношения вообще. Это – первое, а второе… Аристотель как-то сказал, что форма рождает содержание. Для меня безумно важна форма, потому что если мы говорим, что это искусство, то если нет формы, то все это не имеет смысла. Дело не в красивости, просто жизнь настолько многогранна, прекрасна и интересна, что можно выбрать правильный ракурс, правильную высоту камеры, правильный кадр, например, и все это будет прекрасно.
Я не гонюсь за красивостью, просто надо придумать прием, и не просто из головы - сам фильм должен подтолкнуть к образному решению, которое подскажет форму, а форма поможет раскрыть содержание.
А вам никогда не хотелось сделать игровое кино? Когда управлять можно абсолютно всем.
Хотелось, пробовал. Начинал снимать с Митей Светозаровым, потом бросил. Потому что мне документальное кино интереснее.
Беседовала и фотографировала Елена Петраускас