Художник-постановщик Кирилл Пискунов в работе над декорациями применил эффект сепии. На кремовых дощатых воротах нарисованы размытые лица музыкантов-евреев, окутанных легкой, будто снежной дымкой. По ходу действия ворота открываются, и в глубине сцены возникает изображение огромного дуба, в голубом сиянии кажущегося объемным и живым. Он не только дерево-спутник Тевье, посаженный в год его рождения, он еще и символ крепости духа старого молочника. На героя поочередно обрушиваются несчастья - старшая дочь выходит замуж за бедного портного Мотла (Игорь Милетский), средняя едет в Сибирь со студентом Перчиком (Сергей Миронов), третья выбирает писаря Федора (Евгений Тележкин). Умирает жена - опора семьи, евреев выселяют из родной деревни Анатовки. Кажется, все эти события сломят любого человека и заставят разочароваться в собственной вере. Но не «русского человека еврейского происхождения иудейской веры», - как именует себя Тевье. Конечно, он ропщет, даже хочет срубить дерево - символ своей жизни и связи с предками. Но отчаяние сменяется смирением и весельем, когда он чувствует поддержку близких. И, несмотря на трудность пути, оптимизм и сила духа побеждают.
Конечно, прекрасный, полный юмора текст пьесы Горина - уже сам по себе беспроигрышный вариант для постановки. В премьерном спектакле зрители не сразу начинают улавливать добродушный житейский юмор Тевье, а вот мудрые и острые замечания Голды попадают в самое яблочко, вызывая улыбку. Яркая, сильная, уверенная женщина в исполнении Татьяны Ткач - отличная пара, под стать главному герою. Валерий Кухарешин играет сердечного и крепкого старика, привыкшего рассчитывать только на собственные силы.
Кажется, что эффект сепии применяется не только к сценографии, но и к артистам - подчеркнуто безлики дочери, эмоционально разговаривающие на повышенном тоне, переполненном мелодраматизмом. В данном случае желание режиссера создать обобщенную картину еврейской жизни идет в минус актерскому существованию, и вместо глобализации образа возникает пустота.
Зал радостно реагирует на национальные танцы, поставленные Гали Абайдуловым, но пока они существуют несколько отдельно от основного действия и кажутся декоративными. В спектакле бытуют два противоположных полюса настроения - от беспредельной радости до тяжелого страдания, и это подчёркивается с помощью светового решения мизансцен. В моменты сосредоточенного общения человека с Богом tet-a-tet, происходит затемнение, контрастное ярким, динамичным массовым сценам.
Самым сильным эпизодом спектакля являются сцена в церкви, куда Тевье приходит для разговора с Хавой. Герой Валерия Кухарешина встречается с дочерью, принявшей христианство. Когда бывшая еврейка крестится, отец сжимается в комок, пытаясь «закрыться» от страшной правды настоящего. Так за одну секунду рвутся связи между близкими людьми и бесповоротным оказывается прошлое. Вскрик-стон Тевье страшен обреченностью понимания того, что не существует иного пути, кроме отречения от дочери. В конце спектакля между героями состоится примирение, но произойдет оно на фоне еще более страшной беды, волей-неволей объединяющей людей.
Особого упоминания заслуживает артист Гелий Сысоев, исполняющий роль мясника Лейзера. Простодушный, искренний в переживаниях, воспылавший чувством к юной девушке, старик вызывает волны зрительского смеха. Актер являет точный и трогательный образ, при этом не впадая в характерность, а создавая реалистичного персонажа.
В связи с политическими событиями, происходящими на Украине, пьеса «Поминальная молитва» звучит предельно актуально: намек на беспорядки, бывшие в Киеве в начале 20 века, проблема геноцида находят живой отклик в человеческом сердце. Спектакль выходит за рамки рампы, перекликаясь с реальностью, поэтому вызывает непростую реакцию, какую-то горьковатую усмешку. Смысловое ядро спектакля направляет исполняемая артистами песня «Как ходил же грешный человече», но смех, как и завещал Шолом-Алейхем, торжествует над смертью.
Текст: Елизавета Ронгинская
Фото: Виктор Васильев