Спектакль напоминает оживший сон или разбушевавшуюся фантазию. Поражающий своей простотой и незамысловатостью, он захватывает зрителя с первых секунд и несет на своих волнах, увлекая все больше. Он позволяет одновременно почувствовать себя беззаботным ребенком и в тоже время наводит на целые цепочки мыслей о своей собственной жизни. Он грустный и веселый, он серьезный и бесшабашный, он странный и потрясающий.
«Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла если и присутствует в спектакле Андрея Могучего, то только как воспоминание. Та Алиса, которая путешествовала по стране чудес, выросла, постарела, перестала верить в чудо, разучилась плакать и смеяться. Она обзавелась бытовыми проблемами и не заметила, как потеряла себя. Так и жила – не замечая, пока не застряла в лифте и не услышала знакомый детский голос, зовущий ее по имени.
Знакомые Кэролловские фразы, суета, беготня, вопросы без ответа и полное не понимание того, что происходит – как раз то, чего ждали любители сказок Люиса Кэрролла. Алиса (Алиса Фрейндлих) попала в тот мир, в котором была маленькой девочкой. Но только и она уже другая, и все вокруг изменились. Нет смысла в беге по кругу, и отрубленные головы не летят по сторонам, а мальчик, похожий на поросенка, теперь работает официантом. Полный абсурда, жизни и энергии мир чудес превратился в обычный серый мир с неприкаянными, потерянными обитателями.
Место действия напоминает брошенный труппой театр, в потухший и забытый зрительный зал которого со сцены печально смотрит случайно забредший сюда актер. Когда смотришь на закутанные в белые чехлы столы, стулья, лампы и диваны, стоящие в партере, обрывистые воспоминания, связанные с этим театром, проносятся перед глазами. Тоже происходит и Алисой, ходящей по сценической площадке и постепенно узнающей свою комнату, кухню, своих знакомых, внезапно оказавшихся здесь. Сверхэнергичный Кролик (Анатолий Петров), лишь изредка надевающий на себя ушастую маску, говорит много и быстро, как бы руководя происходящим. Туда-сюда носится, прячась от ружья Кролика, толстый Шалтай-Балтай (Андрей Шарков). Потерянный и несчастный Шляпник (Валерий Ивченко) суетится, надеясь что-то восстановить и что-то вернуть.
В этом постаревшем сказочном мире Алису ждали как спасательный круг, который вытащит их к жизни, зарядит неисчерпаемой энергией. Но теперь Алиса не увеличивается, выпив эликсир, не может наплакать целое море слез, не понимает загадку Шляпника про город лжецов. Да и сам Шляпник уже забыл ответ на такой важный вопрос. И как ни старались все создать ту атмосферу страны чудес, ничего не выходит. Здесь «ничего не работает», здесь «все про***ли»…
Во время второго действия все возвращается на свои места: зрители вновь сидят в ложах и партере, а не на сцене. Переворачивается и страна чудес: артисты как будто снимают маски своих персонажей, становясь родственниками и соседями Алисы. После монологов-исповедей матери, отца, соседа и мужа Алиса произносит свой монолог – она впервые признается себе, что что-то в ее жизни пошло не так. Но только что? Все ключевые фразы, сказанные ей персонажами страны чудес, проносятся перед ней голосами бегущих на месте молодых актеров.
Алиса вслушивается, ища ту нужную фразу, за которую можно ухватиться. И находит. "Если ты потеряешься, стой на том месте, где последний раз меня видела, и я тебя обязательно найду". Она вспоминает то время, когда была счастливой, живой, эмоциональной. И к ней выходит та Маленькая Алиса (маленькая девочка в кукольном платьице), которая звала ее за собой все это время. Нашла ли она себя? Вряд ли. Но она нашла свой последний шанс изменить свою жизнь, нашла уверенность, что это возможно, а главное - надежду, что теперь все действительно будет по-другому. Наверное, каждому человеку в какой-то момент нужно застрять в лифте, чтобы отгородиться от всего вокруг и прислушаться к своему внутреннему голосу, зовущему вернуться и снова найти себя.
Алиса Бруновна Фрейндлих, случайно ли совпадающая именем со своей героиней, кажется, играет не только выросшую Алису Льюиса Кэролла, но и себя саму. Вспоминается избитая фраза: «Все гениальное – просто»: с необыкновенной легкостью и простотой она ведет свою роль. Путь от усталости и возмущения до прилива сил и жажды жизни ясно читается в глазах Алисы Бруновны. Грань между «играет» и «живет» стирается. Фрейндлих находится где-то между этими понятиями, как между сценой и зрительным залом в финальной сцене.
Здесь все существует на спутанных границах сказки и реальности. Поставленные в духе Льюиса Кэрролла сцены - с сумасбродными разговорами, внезапными появлениями и экстравагантными костюмами - перемешаны со сценами обыденности, с искренними разговорами даже не персонажей, а людей. И когда реальность и сказка смешиваются, смыслы не просто остаются, а преумножаются.
Текст: Яна Чичина
Фотографии предоставлены организаторами спектакля