ОКОЛО начинает вести колонку, в которой рассказывает о номинантах лонг-листа премии "Национальный бестселлер". Открывает ее – "1993", роман Сергея Шаргунова о конфликте 1993 года и отношениях между рядовым человеком и революцией.
«– Вы что смотрите? «Богатые тоже плачут»? Фу, пошлятина! Вы съезд лучше включите! Вот это сериал! Наш сериал, родимый, никакие актеры не нужны! …
– Будем смотреть. А на чьей стороне там правда, какое ваше мнение?»
[caption id="attachment_40554" align="alignnone" width="700"]
Сергей Шаргунов[/caption]
Сергей Шаргунов – писатель, журналист, главный редактор сайта «Свободная пресса». Первый роман «Малыш наказан» был издан, когда автору исполнилось 20 лет. Книга получила премию дебют. Благодаря следующим его произведениям, таким как «Ура!», «Птичий грипп», Книга без фотографий» (шорт-лист премии «Национальный бестселлер»), за Шаргуновым закрепилось звание «социального писателя». Но в своих книгах автор не просто шаг за шагом воссоздает элементы повседневной или революционной жизни русского человека, он пытается ответить на вопрос, который яростно мучает любого сознательного человека: зачем я все это делаю?
– Вся страна, как Ельцин. – Лесник наставил синеватые брезгливые глаза. – Нажрется и чудит, нажрется и чудит, а с бодуна еще хуже…
Степан, например, персонаж романа «Птичий грипп», дезориентирован в потоках политизированной российской молодежи. Постепенно он исследует идеологические течения по-вертикали, переходя от одного слоя к другому: от скинхедов к коммунистам, от карьеристов к либералам.
В «1993» главный герой Виктор Брянцев совершает поиски уже по-горизонтали, пробираясь в ряды революционеров на ощупь, неуверенно балансируя в бытовой реальности «кабачковых оладушек» и кровопролитных сражений на улицах Москвы.
«1993» – историческое расследование о конфликте сентября-октября 1993 года, известного как Расстрел Белого Дома. Противостояние тогда происходило между сторонниками Бориса Ельцина и противниками социально-экономической политики нового президента во главе с Александром Руцким и Русланом Хасбулатовым. К последним примкнул Виктор Брянцев.
Идеологические идеи в его голове нарастают постепенно: энергичные и в то же время поминутно готовые сойти на нет.
– Я одного не могу понять, – продолжил дымчатый как бы виновато, – зачем вы стреляли? Из гранатомета – зачем? Думали, сойдет? <…> А для вас это что? Праздник непослушания?
– Почему? – не понял Виктор.
– Потому что потом бывает ата-та. Ремнем по голой заднице.
Бойня возле телецентра Останкино – заключительный трагедийный вопль в российской демократической антитоталитарной революции. Будем честны: даже самые недавние исторические события доходят до нас под слоем пыли или розового полиэтилена. Мы уже давно считаем, что Великая Французская революция, например, – романтическое событие с привкусом свободы и героики. Великая Отечественная война – достояние страны, народ которой настолько отважен, что разбил фашистских злобных тварей. Забываем только о том, что в эти события положены реальные человеческие жизни – этот ракурс испаряется. А история постоянно ищет повторений, в эпицентре которых оказаться, на самом деле, страшно.
Виктор Брянцев уже не принимает «котлован» таким, какой он есть – бессмысленным и беспощадным. Он собирается построить свое здание, но на чем будет держаться его фундамент, не понимает.
Книга Шаргунова представляет собой рассказ в рассказе. Из нынешнего времени, прямиком с Болотной площади, где участвует Петр Брянцев, мы переносимся в 1993 год – в революцию, в которой выступил его дедушка Виктор. Сам Петр Брянцев не революционер пламенного духа (да в принципе у Шаргунова никто таковым и не является, разве что коза Ася, «пахнущая бунтом»), а молоденький парень, наслушавшийся рассказов о героическом прошлом его деда, пропитанный романтическим духом протестных молодежных акций. Он по-своему страдает от непонимания, но и сам путается в себе. «Я думаю, что деду все-таки повезло – участвовать в таких бурных событиях», – говорит Петр.
Во взаимосвязи с этим заявлением выглядит еще трагичнее история семьи Брянцевых – самой обычной семьи, прогорающей на фоне боевых действий.
Виктор с женой Еленой уже 16 лет вместе. Отношения их, мягко сказать, странные. Они любят и ненавидят друг друга, подкалывают, ругаются, мирятся. Изменяют, а потом влюбляются еще сильнее. С самого первого дня замужества Елена не оправдывает тот идеальный мир, в котором хочет укрыться Виктор. В совместной перестрелке насмешками, в ревнивых склоках пара постоянно разжигает друг в друге новые обиды, которые одновременно подпитывают и разрушают их брак.
Их пятнадцатилетняя дочь Таня чувствует родительское отчуждение, переживает переходный возраст, неудавшуюся влюбленность.
Виктор ищет себя в научных изобретениях, позже в отношениях с Еленой, иногда в алкоголе, но тянет его постоянно к чему-то большему – в некую идеальную сущность, которой он никак не может постичь. В диалогах с телевизором он начинает увлекаться политикой, а то, что он видит в реальном мире восставших – в горланных песнях и лозунгах – завораживает его и манит прочь из дома.
– Забудь. В совке жили. Ох, над чем мы тогда убивались! Нынешняя молодежь и не поймет, о чем это.
А нынешняя молодежь понимает, только не осознает, что причины, порождающие подобные «убивания», зачастую одни и те же.
– А… Я за интерес! Интересно все самой увидеть! История все-таки… И много тут, конечно, людей хороших… кому не все равно…
История самой обыкновенной семьи возникает на фоне пепелища: на фоне погоревшего трамвая, где погибла мачеха Елены; на фоне зарезанной козы Аси, которую любила вся семья Брянцевых; и, наконец, на фоне пуль, которые летят в восставших.
Никто из героев Шаргунова не находит конечный ответ. Виктор (не дает покоя сравнение с Вощевым Платонова) бесконечно бежит в поисках той самой мечты, которую у него толком и вообразить-то не получается:
– Так, и какая твоя мечта, Виктор Михалыч? Внимание, ответ. Я желаю себе лично, дочери своей, всем родным и всем живущим, до последней твари, одного. Бессмертия. Я желаю воскресения всем, кто когда-либо помер. Вот моя скромная мечта…
– Пап, на земле же все не поместятся, если воскресить.
– Это мечта! – покривился, огорченный ее непониманием. Глаза его остро вспыхнули, как блесна, летящая в голубую реку. – Я всегда хотел себя проявить. Мечтал, мечтал, но зевал. И вот… Я ж не только политику полюбил. В эти дни мечта моя ближе. А кто наулицу пошел? Простые люди. Они бессмертие чуют.
Текст: Ольга Кондрахина