«Шекспир. Призраки и ведьмы». Вынести в заглавие и сделать главными героями всегда второстепенных персонажей – значит, посмотреть на вечное с изнанки, препарировать пьесы с энтузиазмом экспериментатора. Что для этого нужно? Бездна радости и удовольствия от работы, желание донести все это до зрителя. Немного картонных коробок, много целлофана, старой мебели и несколько таких же молодых и вдохновленных, с блеском в глазах и видимым желанием нестандартно взглянуть на фундаментальное, потрясти, так сказать, устои. Получается здорово.
Театр Аронина начинается с программки, которую лучше купить, так как флакон с «ядом» сам по себе отлично настраивает на Шекспира. К флакону крепится сигнатура с перечнем участников действа и его основным посылом: «Продолжительность, порядок сцен, количество актеров, смысл, форма, свет, музыка, костюмы, реквизит определяются случайным образом в день премьеры». В некотором смысле эти слова стали оправданием чрезмерной затянутости спектакля во времени. Уменьшением набора сцен или их иным порядком можно добиться большей динамичности и концентрации внимания. Авторы словно оставляют за собой право прощупать градус зрительского интереса и выстроить линию взаимопонимания с залом.
Экспериментально-исследовательская сущность творения более чем очевидна. Небольшой винегрет из известнейших трагедий загадочного англичанина не имеет детерминированной концепции в построении сюжета, да и самого сюжета, в общем-то, нет. Есть ряд знаменитых монологов-диалогов, расставлять которые в пространстве действия можно произвольным образом. Каждый из них несет одну и ту же информацию о несовершенстве мироздания и совершенстве классики, величие которой в ее вневременности. Времена и нравы изменчивы, но яд человеческих пороков бессрочен. Ревность, измена, предательство, убийство, трусость родились вместе с человечеством и пребудут вовеки.
Тем не менее, человек задуман как создание многогранное и вмещает в себя бездну самых разнообразных образов - от грешника до искателя правды. Эту идею авторы спектакля проводят простым, но весьма наглядным способом, доверяя одному актеру двух - трех персонажей с четкой прорисовкой характеров: Гамлет, Отелло, Второй убийца (Андрей Сергеев), Горацио, Леди Макбет, Яго, Кларенс ( Дмитрий Воздвиженский), Изабелла, Корделия, Геката, Леди Макбет (Ксения Орлова) и т. д.
Трагедийная мрачность напрочь убирается насмешливым отношением к действительности — да, мир несовершенен, да, Шекспир актуален и поныне, но раз это нельзя изменить, то можно хотя бы посмеяться и наполнить сцены ироничным «нуаром» - призраками, трупами, духами, тенями и ведьмами. Трупы «украшают» практически каждую мизансцену, с ними играют, как ребенок с куклами — уносят в целлофане и или просто вперед ногами, оборачивают в пленку целую ванну с мертвяками, а то и приносят всех обратно с подробным отчетом, кто и как умерщвлен. Призраки, как им и положено, вылезают из шкафа, а пресловутая «тень отца Гамлета» общается через дырку в целлофане.
Тонкие, чудесные сонеты Шекспира удачно оттеняют действие, но для удаления некой архаичности разбавлены уморительными вставками между сценами. Актриса яркого комедийного дарования Ксения Орлова и сам маэстро Сергей Аронин трижды выходят на сцену с монологом Джульетты «Ромео, как мне жаль, что ты Ромео», исполняя его под гитару в стиле «жестокого романса», КСП и блатной лирики. Спектакль еще больше становится похож на веселый капустник, неограниченный рамками жанра.
Несмотря на кажущийся разгул импровизации, рука режиссера отчетливо видна в расстановке мизансцен, слаженности действий актеров и даже в их интересной, слегка углубленной мимике. Никакого «хлопотания лицом», просто несколько преувеличенная выпуклость образов. А как еще вытащить из трагедийной драмы жизни ее комическое нутро, которое непременно есть, но не каждый умеет увидеть сам?
Великолепная, лиричная Ксения Громова, мятущийся, отвязный Иван Громов (Макбет, Первый убийца), медитативный пофигист Гамлет ( Андрей Сергеев), похожий на подвыпившего менеджера среднего звена, не проснувшегося после корпоратива, мелькающий Сергей Быстров (Марцелл, Клаудио, Эдгар) - возможно, этот состав артистов тоже будет меняться по воле обстоятельств и режиссерского замысла. Важно, что «искусство вечно», и талантливо прорубить новый путь в несокрушимой тверди мировой классики удается лишь смотрящим вглубь.
Текст: Дарья Евдочук
Фото предоставлены организаторами спектакля