Генрик Ибсен. «Гедда Габлер». Режиссёр Кама Гинкас. Александринский театр.
Спектакль начинается с видеоряда, состоящего из зарисовок, которые напоминают кадры из передачи «В мире животных»: кишащие клубком змеи, хаотично передвигающиеся в темноте паучки, подводные съёмки кораллов, и вместе с ними здесь присутствуют сцены полового акта между людьми. Суть всего этого ясна: зрителю показывают микрокосм самых различных живых существ, их естественную жизнь, и он наблюдает за этими процессами как учёный-зоолог, который просто снимает на камеру свои наблюдения, выявляя особенности и закономерности симбиоза тех или иных видов. Эти картины продолжительное время проецируются на огромный экран - стену в доме Тесманов, далее на фоне него будут происходить сцены из жизни героев Ибсена.
Зритель, который знаком с этой пьесой, и без дальнейшего разбора догадается о сути такого лейтмотива: режиссёр выносит на поверхность тему простых человеческих инстинктов и желаний, руководствуясь которыми живут обитатели и гости дома: Асессор Бракк (Семён Сытник), элегантный и очаровательный «старый ловелас», который облизывается на молодую хозяйку, как кот на сметану, и мечтает о любовном треугольнике, жалкий ботаник Тесман (Игорь Волков), который трепетно заботится о своей карьере и заработке, чем-то схожая с ним «серая мышь» Теа (Юлия Марченко), которая пытается всеми силами удержать свою давнюю любовь - Левборга (Александр Лушин), собственно, Левборг влюблённый в Гедду (Мария Луговая), и сама главная героиня, одержимая идеей абсолютной красоты жизни. Всё это люди с простыми человеческими инстинктами. Все их желания прозрачны и элементарны, как бы высокопарно и изысканно они не оформлялись богемой в лице четы Тесманов и остальных посетителей их особняка.
В этом спектакле все актёры существуют условно-психологически -, собственно, так, как и предполагает того драматургия Ибсена, и что редко можно увидеть в современном театре. Самый распространённый способ существования актёров в спектаклях «по Ибсену» выходит просто психологическим. Но ведь суть актёрской игры психологического театра в том, чтобы как можно правдоподобнее передать именно психологическое состояние героя. А в словах героев Ибсена уже изначально заложена рефлексия на себя самих, свои поступки, внутреннее состояние, сложившиеся обстоятельства. И на протяжении действия с помощью этой рефлексивной жизни - постепенного разбора причинно-следственной связи - распутывается весь драматический узел. Нужно ли здесь воспроизводить жизнеподобную картину на сцене, когда при совершении любого действия проговаривается вся суть происходящего?.. Другое дело - как всё это реализовано на сцене. Актёры в спектакле Гинкаса так и играют своих персонажей с виду реалистическими, но при этом нет эмоционально-энергетического посыла в зал, а есть некоторое марионеточное состояние каждого героя. Не то чтобы перекрыть энергетический контакт со зрителем было самоцелью, нет, просто они как будто действительно играют людей, живущих своей жизнью, они думают и взаимодействуют так, чтобы зритель постоянно ощущал себя сторонним наблюдателем - созерцателем естественных процессов природы. В конце, когда Тесман, разбирая бумаги Левборга рядом с Теа на диване, говорит жене: «Знаешь, Гедда, я даже начинаю что-то такое чувствовать...», подразумевая найденную наконец женщину родственной души. И нет здесь никаких внешних проявлений эмоций героя - выворачивания его внутреннего состояния наизнанку, а просто глядя на этих двух зажатых очкариков на диване, думаешь: наконец-то два существа одного семейства (вида, отряда), плавая между остальным планктоном, встретились. Смотришь на них и понимаешь - иначе и быть не могло.
Казалось бы - каким образом этого можно достичь, как можно препарировать до простых человеческих инстинктов такого персонажа как Гедда Габлер? Рассуждая бытовыми категориями, можно сказать, что этот человек - целый отдельный мир - это женщина, которая всей своей сущностью противоречит обыденности. Первое, что может прийти на ум, когда пытаешься представить себе этот образ: она - дама эксцентричная, опасно красивая, пытающаяся украшать собой мир, и украшать его для себя во всём – в интерьере, в вещах в доме, даже в поведении окружающих, отчего рождается психопатическая идея подтолкнуть Левборга к «красивому самоубийству». Но здесь главная героиня - девочка, с милым детским лицом, невысокого роста, подростковой комплекции. Однако видит и ведёт она себя по-другому - её одежды исключительно атласные, чёрного и красного цветов, стрижка «под каре» а-ля Лайза Минелли, поведение демонстративно вызывающее, с претензией на эксцентрику. Это образ молодой девушки, которая пытается бросить вызов окружению, вся эта напускная импозантность – ни что иное, как способ пустить пыль в глаза, только лишь для того, чтобы с помощью этих «колючек» было удобнее пробивать путь к своей цели.
Её придуманный образ, вышколенный до мелочей, - маска, с которой она уже целиком слилась, так что своего сознания не осталось, а только идея, которой одержима её героиня. В этом скрывается режиссёрский месседж об отношении современных подростков к своей органической сущности, которых интересует в первую очередь не истинное предназначение личности и развитие её, а сам факт «покорения мира» любыми способами. Печально смотреть на это и понимать: а ведь действительно, даже такая вещь как надбытовая красота жизни сегодня приобрела утилитарные функции.
Лейтмотив, заданный в самом начале, остаётся с нами на протяжении всего спектакля - стены и мебель в доме Тесманов выполнены из прозрачного пластика, что явно ассоциируется с аквариумом и его обитателями. Для усиления эффекта на сцену поставлены два аквариума с живыми рыбками, что отлично работает - постоянно вспоминаешь о видеоряде, о кишащих животных, живущих своей естественной жизнью.
Сейчас крайне редко встретишь спектакль или даже кино по известному произведению, в котором режиссёр «пошёл за автором», почти всегда это интерпретация, поясняемая в виде жанра к названию: «Flashback к книге», «Опыты прочтения», ну или просто «По мотивам», уже не говоря о том, что все они в обязательном порядке содержат сюрреалистичные и постмодернистские решения. И как же ценно среди всего этого увидеть тонкую работу, возрождающую давно утерянные традиции.
Александринский театр преподносит «Гедду Габлер» в оболочке «двойного возвращения: Камы Гинкаса в Петербург и повторной реализации его замысла «Гедды Габлер»», - именно так утверждает официальный пресс-релиз театра. Но здесь есть и ещё одно «возвращение», не менее важное для театрального процесса в России, - появление той самой условной актёрской игры, которая последний раз происходила на этой самой сцене ещё при Мейерхольде.
Текст: Тамара Москвичёва
Фото: Виктор Сенцов
Другие спектакли Камы Гинкаса на ОКОЛО:
Антон Хитров «Сто голов и один влюблённый» Антон Хитров «Слабое звено»