Метаморфозы мифа

«Метаморфозы» по мотивам Овидия. Проект «Платформа». Режиссёр Давид Бобе. Москва.

Недавно французский режиссёр Давид Бобе поставил на Новой сцене МХТ спектакль «Феи» со студентами курса Кирилла Серебренникова из Школы-студии МХАТ. Теперь он начал делать с ними новую работу на Винзаводе в рамках проекта «Платформа». Спектакль «Метаморфозы» на основе поэмы Овидия - идея масштабная и сложная для воплощения. В итоговом его варианте, который будет создан Бобе совместно с Серебренниковым, должны участвовать французские акробаты и конголезские танцовщики. А пока 29 и 30 октября можно было увидеть эскиз спектакля в формате work-in-progress, начальную стадию его пути.

Бобе переносит действие античных мифов и их героев в сегодняшний день, заставляя архетипические сюжеты звучать так, как будто они написаны сейчас и говорят о современном человеке. Во Франции распространён прозаический перевод «Метаморфоз», с которым провести такое преображение было бы гораздо легче – однако российского аналога ему пока не существует. Впрочем, для Бобе это не проблема. Текст своих спектаклей он всегда создаёт во время репетиций, при активном участии актёров и постоянного соавтора, драматурга Ренана Шено. И в «Метаморфозах» античный гекзаметр то и дело перемежается сленгом, репликами, которые сочинили актёры. Конкретный исторический момент существует в тесном сопряжении с вечностью, герои оказываются одновременно мифологическими персонажами и людьми XXI века, такими же, как мы. Они обитают на свалке истории, среди покорёженных проржавевших машин. Один за другим они вылезают изо всех щелей – дверей, багажников, капотов. Выходят вперёд, называя свои имена: «Я Мидас», «Я Нарцисс. Из-за меня погибла прекрасная девушка», «Я Овидий – я написал эту книгу!». Это имеет для Бобе принципиальное значение – для него важна прямая идентичность актёра и образа, при которой артисты не просто принимают на себя чужую личину, но отождествляют себя с теми, кого играют, представляя, что было бы, окажись они сами на месте того или иного героя. Он понимает театр как личностное высказывание, прямо и открыто произносимое из уст конкретного человека, не прячущегося за маской, а говорящего от собственного имени. Мифы в спектакле рассказываются самыми различными средствами. Какие-то полностью умещаются в диалоге актёра и актрисы на гигантском заднике-экране, какие-то озвучиваются со сцены, сопровождаясь хореографией и сложным видео-артом. Иногда рассказчик истории и её молчаливые исполнители – это разные лица, иногда зачитывающий миф актёр сам же его разыгрывает, иногда возникает и непосредственное драматическое действие. Структура «Метаморфоз» свободна и вариативна – они создаются на основе актёрских этюдов, почти ни один из которых не отвергается режиссёром. Актёр, запинаясь и заикаясь, своими словами пересказывает сюжет о Нарциссе и нимфе Эхо, со смешными оборотами вроде «смоталась, грубо говоря по-русски», «воспылала – так у Овидия» и «вот в такой грубой форме он ответил на её утончённую любовь» - так уничтожается всякий след пафоса и пиетета, которые возникают сами собой каждый раз, как только слышишь слово «античность». А в следующую секунду он вдруг сам становится Нарциссом, и исчезают дефекты речи, и проза превращается в белый стих, и вот уже страсть и отчаяние во всей подлинности.

Предваряет историю Нарцисса бессловесный эпизод. Парень и девушка в чёрных одеждах встают посреди сцены на большом расстоянии друг от друга. Медленно и сосредоточенно раздеваются догола. Потом идут навстречу, в самом центре пути едва заметно соприкоснувшись, и меняются местами. Он надевает её платье, она – его штаны и кофту. Снова приближаются друг к другу. Она нежно проводит рукой по его щеке. Расходятся. И всё это в абсолютной тишине, напряжённой и завораживающей. Я могу найти много объяснений этой сцене. Связать её с мифом о Нарциссе, или с одним из тех, что прозвучали раньше. Написать о том, как любовь превращает двоих разнополых людей в одно существо, или просто о синтезе мужского и женского начал, при котором одно подменяется другим. Но я не хочу этого делать – потому что перед нами был момент целостный и самодостаточный, не нуждающийся в разъятии и обличении в слова. Он был полностью сыгран на языке тела, аккумулируя смыслы на физиологическом уровне и противясь  вербализации. Это physictheatre в чистом виде – прямая передача чувств действием. И в лучшие минуты «Метаморфозы» достигают именно такого совершенства, при котором слова кажутся лишними. Связующей нитью спектакля становится сочинённый Бобе герой в исполнении актёра МХТ Сергея Медведева. Человек, осуждённый богами на превращение в тварь, но не ставший ею до конца, застывший в полулюдском обличии. Он начинает «Метаморфозы» и завершает их. Грязный, оборванный, он мечется между обрывками бумаг и целлофана, рассказывает о своей судьбе, взывает к невидимым и глухим божествам, посылая молитвы в отверстие давно высохшего бензобака. Просит у них спасения, требует его, посылает им проклятия. Существует в бесконечном одиночестве и страдании, среди пустоты обезбоженного бытия. Снова и снова пытается разрешить загадку о трёх чашах. В одной добро, во второй зло – что же тогда в третьей? Он перебирает множество вариантов, в конце концов приходя к выводу: тоже зло. Потому что зла – больше. Персонаж Медведева оказывается для Бобе метафорой современного человека – застывшего между двумя мирами, между отрицанием и утверждением, ненавистью и любовью. Потерявшегося в чересполосице смыслов и неспособного их обрести, незнающего надежды в отсутствие идеала. И всё же этот отверженный узник явно проигрывает героям мифов, которые у Бобе живут полной жизнью, любят горячо и неистово, проходят свой путь, понимают свои заблуждения, терпят кару, но сохраняют масштаб страстей и искренность порывов. Бобе в своём великодушии не знает виноватых, вызывая сочувствие даже к девушке, влюбившейся в родного отца и обманом заставившей его овладеть ею. Он признаёт за каждым право на любовь и право на ошибку, утверждая человеколюбие и гуманизм в степени, крайне редкой как сегодня, так и во все времена. В «Метаморфозах» пока что-то затянуто, явно есть много лишнего. Сентиментальная наивность Бобе и его завороженность красивыми эффектами порой достигают зашкаливающего градуса. Но спектакль движим острым нервом сегодняшнего дня, в нём пульсирует время, чьи разнонаправленные токи вдруг встречаются в одной точке. Как и «Феи», он формирует поколенческое высказывание. «Метаморфозы» - спектакль молодых и для молодых, сплочённый волей к изменению мира.

Николай Берман

  ОКОЛОтематические статьи, рекомендуемые к прочтению: Николай Берман «Бог и таракан как молочные братья»